Артем, сам не понимая как это могло вобще произойти, очнулся от осознания того, что здоровый член Марата вовсю двигается у него во рту. А он оказывается такой приятный на вкус!

Ну вот и свершилось! Наконец, Димка оказался в одной постели с Расимом. Дело осталось за малым - спровоцировать парня на ласки и получить наслаждение от этого пацанского тела.

Артем с гордостью прошел тест на гея - ему удалось кончить несколько раз без помощи рук, пока его жарил в очко опытный гомосексуал по имени Марат.

Ну вот парни и остались вдвоем в их простором номере. Один из них задался целью вскрыть, наконец, попку другого. Удаться ли этот маневр герою или анальная целка его друга выстоит?

Неужели Димка так сегодня и не овладеет упругой попкой Расима? Они уже лежат вдвоем в одной постели, но второй парень совсем не проявляет желания заняться сексом с главным героем.

Некоторые парни первокурсники придя в университет с нормальной ориентацией к пятому курсу становятся закоренелыми геями. Кто же виноват в этом? Может быть такие старшекурсники как Марат - главный герой рассказа? Он склонил к однополой любви уже не одного зеленого первака.

«Когда голый Ваня снова возник в комнате, маленький голый Ростик, одиноко сидящий на краю постели, в темпе "быстро-быстро" постигал азы науки юных грёз и одиноких сладостных мечтаний... впрочем, мой прозорливый читатель, науку эту рано или поздно постигают все, и мы об этом уже вскользь говорили.»

Друг главных героев рассказа упился вусмерть на сельской дискотеке. Что же с ним делать? Отвезти домой? Нет, надо сначала преподать ему урок, трахнув его в два члена в кустах, чтоб впредь был осторожнее!

Герою рассказа безумно нравится один знакомый парень. Но что делать, как быть - его любовь безответна. А ведь так хочется попробовать, наконец, своим членом тугую попку своего друга.

Открыв в себе гомосексуальные наклонности, главные герои рассказа никак не могут остановиться и прервать сладкие минуты страстного секса. Один акт любви у этих самцов сменяется другим и перетекает в третий.

Не стоит обижаться, когда тебя обзывают педиком - доказывал старшекурсник Марат молодому первокурснику, вынимая свой член из его задницы. Разве в этом есть что-то постыдное?

«Ах, Ростик! Ваня готов был расцеловать маленького Ростика, и только педагогический контекст ситуации не позволил ему это преждевременно сделать; конечно же, Ростик был прав! Маленький Ростик был тысячу раз прав, и оставалось только удивляться, почему сам Ваня не смог додуматься до столь очевидного повода в самое ближайшее время от души наказать Ростика - отхлопать его по нежной попке... Блин! и Ростик еще спрашивает, можно ли его "немножечко наказать", если он не придет вовремя домой?!»

«А Ваня, оставшись один, к своему сладостному стыду вдруг почувствовал, как его петушок, шевельнувшись, стал бодро приподниматься... Блин! на какой-то миг у Вани мелькнула мысль, что всё это - какая-то не совсем понятная игра, и что игра эта явно зашла слишком далеко... Да, в самом деле: чего он хочет? Чего, собственно, он желает? Искренне наказать младшего брата? Ах, только не это, - тут же подумал Ваня, - не надо так примитивно дурить самого себя! Все эти "наказания" - лишь прикрытие, и нет никакого сомнения, что под видом наказания он хочет отхлопать маленького Ростика по его упруго-мягкой попке, и даже... даже, может быть, не просто отхлопать, а неспешно, с чувством помять, потискать округлые булочки, ощутив своей ласкающей ладонью их бархатистую, возбуждающе нежную податливость... ну, а дальше... дальше-то что?! Ну, помять-потискать, утоляя свой эстетический интерес к этой части тела... а дальше? Что делать, к примеру, с петушком, который пробудился и даже воспламенился, и всё это, нужно думать, явно неспроста? Петушок в самом деле задиристо рвался на свободу, и Ваня, непроизвольно сжав его безнадзорными пальцами через брюки, тут же ощутил, как это бесхитростное прикосновение отозвалось сладким покалыванием между ног... Нет, Ваня, конечно, знал, что может быть дальше в таких сказочных случаях, но, во-первых, знания эти носили сугубо теоретический характер, а во-вторых... во-вторых, маленький Ростик был родным братом, и не просто братом, а братом явно младшим, и здесь уже бедный Ваня был, как говорится, слаб и беспомощен даже теоретически... Конечно, если бы это был не Ростик, а кто-то другой... скажем, Серёга... . да, именно так: если бы вместо Ростика был Серёга, то весь сыр-бор сразу бы переместился в другую плоскость, и совсем другие вопросы могли бы возникнуть, случись подобное... а может, и не было бы никаких вопросов: в конце концов, почему бы и не попробовать? Из чистого, так сказать, любопытства - исключительно по причине любознательности и расширения кругозора... да-да, именно так: исключительно из чувства здорового любопытства, потому что в качестве голубого шестнадцатилетний Ваня себя никак не позиционировал... но опять-таки - всё это могло бы быть с Серёгой, если б Серёга захотел-согласился... но с Ростиком? с младшим братом?! Бедный Ваня вконец запутался, и даже на какой-то миг мысленно и интеллектуально размяк, не зная, что же ему, студенту первого курса технического колледжа, теперь, как говорится, делать... и только один петушок ни в чем ни на секунду не сомневался, - твердый и несгибаемый, как правоверный большевик в эпоху победоносного шествия по всей планете весны человечества, он с молодым задором рвался на свободу, своенравно и совершенно независимо от Ваниных мыслей колом вздымая домашние Ванины брюки...»

«Снова - весна: на перекрёстке, под фонарём, льющим ровный молочный свет, два мальчишки стоят на весеннем ветру и, неотрывно глядя друг другу в глаза, говорят о чём-то малосущественном, совершенно пустом... два мальчишки, стоящие на весеннем ветру, сами не знают, о чем они говорят, - они, опьянённые весной, опьянённые своей шумящей юностью, неотрывно смотрят друг на друга и, чувствуя друг к другу непонятное, сладко волнующее, томящее притяжение, говорят буквально обо всём - говорят и никак не могут наговориться... они говорят и говорят, тут же забывая, о чем они говорят, эти два мальчишки, стоящие под фонарём, и весенний ветер, весело подхватывая, несёт их слова по пустынной улице - уносит слова их прочь...»

Герой рассказа в смятении. Недавно, буквально на днях, у него случился сумбурный секс с парнем. Раньше он за собой не замечел гомосексуальных наклонностей, а что теперь? Может расслабиться и получать удовольствие, наслаждаясь крепким мужским членом?

Лучше нет влагалища, чем очко товарища - таким лозунгом руководствуются герои этого рассказа. После того, как они попробовали гомо-секс, занятия любовь. с девушками утратили для них всю привлекательность.

Нет повести счастливее на свете, чем повесть о двух гомосексуалах и сладком минете. Два парня - герои рассказа раскрепощены как в своих фантазиях, так и в своем поведении.

Напившись и вдвоем проснувшись в одной кровати, бывает сложно восстановить картину событий. Еще сложнее, когда просыпаются в одной кровати двое мужиков. Кто кого ебал – попробуй тут разбери?

Парень безумно рад - в загородной поездке фортуна смилостивилась и распорядилась так, чтоб наш герой и его тайный возлюбленный поселились в одном номере. Что будут творить парни, когда останутся наедине?

«Неожиданно Ваня по-детски, совсем по-мальчишески всхлипнул, жадно хватая ртом ускользающий воздух, содрогнулся раз и другой сильнее прежнего - и в то же мгновение, словно разом утратив ко всякому движению свой молодой интерес, обессилено замер, уткнувшись носом Ростику в шею... и в то же, в то же самое мгновение маленький Ростик ощутил-почувствовал, как живот его обожгло невесть откуда взявшейся горячей влагой... и даже не влагой, а целым потоком непонятно какой клейкой жидкости...»

«- Я взрослый... я уже большой, и я могу так говорить. Понял? Это во-первых. А во-вторых... - Ваня понял, что, владея двумя языками и в пылу педагогического рвения в этих языках немного запутавшись, он теперь должен сделать обратный перевод, чтобы донести до Ростика то, что он хотел сказать в действительности, а не то, что этот маленький Ростик... "этот бычара по своему дебильному малолетству" с замиранием бестолкового сердца извращенно услышал. - Во-вторых, я хотел тебе сказать, что я буду тебя наказывать... понял? Наказывать за плохое поведение... вот что я хотел тебе сказать! Понял?»

Эта история научит парней не напиваться в хлам на дискотеках. Особенно это касается жестких деревенских и поселковых клубов, ведь если ты будешь там в неадеквате, то запросто можешь попрощаться со своей анальной целкой!

Непросто живется геям в России. Чтоб к тебе нормально относилась общественность, приходится заводить подружку "прикрытие". А то ведь никакого уважения и понимания у публики не получишь.

После драки кулаками не машут, а вот наши герои решили выяснить отношения уже после случившегося секса. Основной вопрос на повестке дня - геи они или нет?

«Захватило у Ростика дух - первый раз он такое видит: большая пиписька торчит напряженно, словно пушка, нацелившись прямо Ване в лоб! А Ваня спит - ничего не знает... вот это да! Неужели и у него, у маленького Ростика, такая пиписька будет, когда он вырастет таким же большим, как Ваня? Протянул Ростик руку... думаю, не нужно, мой затаившийся читатель, говорить, что никакого такого возбуждения, свидетельствующего о нетрадиционных наклонностях, как, впрочем, и вообще никакого возбуждения Ростик в этот момент не испытывал, а все делал исключительно из чувства неодолимого любопытства и неукротимой тяги к познанию... протянул он руку и осторожно прикоснулся к Ваниной пипиське, - спит Ваня - не просыпается... а пиписька горячая... твердая... - погладил Ростик ее осторожно, - Ваня во сне только несколько раз губами сделал так, как будто он, Ваня, целует кого-то... а Ростик, видя, что Ваня не просыпается, совсем осмелел - обхватил пипиську ладошкой и сдвинул невольно с ее верхушечки нежную горячую кожу, обнажив тем самым всю верхнюю часть пиписьки, чем-то напоминающую красивый гриб, полностью... И здесь вдруг случилось то, чего Ростик даже предположить не мог - Ванина горячая пиписька вдруг дернулась в Ростиковой ладошке, застонал Ваня во сне, и в тот же момент из пиписьки упругим фонтанчиком выскочила, словно выстрелила, струйка чего-то - до самого Ваниного подбородка... Перепугался Ростик, и даже не на шутку перепугался - в тот же момент разжал ладошку и руку за спину стремительно спрятал... даже дышать перестал - замер и думает: а ну как Ваня проснется? Откроет Ваня глаза, а одеяло откинуто в сторону, пиписька торчит из трусов, а у Вани по шее стекает какая-то жидкость... лежит бедный Ростик - ни жив ни мертв. Только Ваня спит - не просыпается... "Ну, - думает Ростик, - пронесло, кажется. Нужно еще раз попробовать - за пипиську Ваню потрогать... " Только он так подумал, как Ваня вдруг ногами зашевелил и, что-то во сне пробормотав, отвернулся от Ростика - лег к младшему брату спиной, а спустя еще пару секунд перевернулся во сне совсем на живот, и пиписька Ванина сделалась для Ростика уже совершенно недоступной. Огорчился Ростик, но... что здесь сделаешь? Ничего. И Ростик сам не заметил, как тоже уснул.»

Главному герою переспать с мужиком во второй раз оказалось еще проще, чем в первый. Все ясно – он стопроцентный гей! Вот так вот и затягивает нормальных мужиков гомосятская трясина.

«- Посмотрим, - чуть помедлив, хитро ответил бесхитростный Ростик и, не удержавшись, тут же лукаво улыбнулся... конечно, Ваня ему, Ростику, сделал больно, и даже очень больно... но ведь это Ваня! И разве можно его, Ванечку, не простить?»

«И здесь случился с Ваней конфуз... нет-нет, ничего страшного не случилось - такое встречается сплошь и рядом по причине избыточного ожидания, и только очень непросвещенным молодым рыцарям начинает сразу казаться, что заминка у врат долгожданного рая, наконец-то для них открывшиеся и даже гостеприимно распахнувшиеся, имеет непреодолимое и по этой причине судьбоносное значение... всё, конечно, не так! - и тем не менее, это все-таки был конфуз. Подражая Сереге, а может быть, уже действуя инстинктивно самостоятельно, Ваня упал на Раису и, приподняв свою юную и хотя - в общем и целом - симпатичную, но вполне заурядную попку, тут же сунул между животами руку, чтоб показать своему петушку дорогу, ведущую к храму, как вдруг почувствовал, как там, между раздвинутыми Раисиными ногами, все мокро и скользко... и Ваня, вдруг передернувшись от невольно и внезапно охватившей его брезгливости, в недоумении замер, - Ване вдруг удивительным и даже непостижимым образом стало противно... "Ну, ты еби пока, жарь... а я еще кого-нибудь позову. Хватит тебе двадцать минут?" - вопросительным предложением уже деловито уточнил закадычный друг, по душевной своей доброте готовый сделать приятное всему миру. "Хватит", - не думая, отозвался Ваня, и не увидел, а услышал, как дверь за ним снаружи захлопнулась - в замочной скважине дважды проскрежетал ключ. Так вот, о конфузе... трудно сказать, что именно не понравилось петушку - то ли он вдруг вообразил, что для первого раза, для боевого крещения, мог бы Ваня выбрать поле сражения и поприличнее, то ли по молодости он почувствовал неуверенность в конкуренции с теми, кто уже вспахивал эти отнюдь не целинные земли, то ли он просто устал в пути своего ожидания, как устает преодолевший многие тяготы путник, изнеможенно падая, когда до желанной цели остается какой-то шаг, - словом, трудно сказать, что петушку не понравилось, а только он неожиданно сник, напрочь отказывая Ване в его искреннем стремлении овладеть прелестями посапывающей под ним беспробудной труженицы. Растерялся ли Ваня? Конечно, он растерялся. Да и кто бы не растерялся, когда долгожданная цель была под ним, а он ничего не мог сделать, - став на колени, Ваня на все лады поднимал петушка, встряхивал, тискал его и гладил, напоминая, как все получалось у них в ходе бесчисленных тренировок, и как они оба об этом мечтали - сотни раз, стоя под душем или лёжа в постели, стоя в туалете или сидя за письменным столом... нет, петушок не отзывался! Ваня хотел, а он не хотел - и, прикинувшись недееспособным, он глумливо болтался из стороны в сторону, тщетно потрясаемый Ваниными руками, торопливо пытающимися восстановить status quo, - все было тщетно. И Ваня... Ваня вдруг понял, что все напрасно - что сегодня, наверное, не его день. Хорошо, что труженица спала, - не ведая, какая драма разыгрывается над ней, Раиса посапывала, раздвинув ноги, и из ее полуоткрытого грота, поросшего редким диким кустарником, вытекала, сочась, животворящая влага Сереги, и влага Ромика, бывшего перед Серегой, и влага еще бог знает кого, кто был перед Ромиком, не посчитав себя вправе отказываться от удовольствия на этом веселом празднике жизни... бля, хорошо, что Сереги нет, - подумал Ваня, не без некоторого сожаления вставая с ложа, так и не сделавшего в эту прекрасную Новогоднюю ночь его, Ваню, мужчиной - не лишившего его девственности... и здесь, наверное, можно было бы смело сказать, что Ваня остался мальчиком, если бы слово "мальчик" не употреблялось одновременно в совершенно иных - веселых - контекстах. Остается только добавить, что Ваня успел встать вовремя, потому что в замочной скважине вдруг снова проскрежетал ключ, и Серега, приоткрыв дверь, просунул в комнату голову: "Ну, как ты здесь? Кончил?" "Кончил", - в ответ отозвался Ваня ложно бодрым голосом, стоя к Сереге задом - застегивая штаны. "Давай, заходи! На тебе ключ... отдашь его Ромику", - услышал Ваня Серегин голос и, повернувшись, увидел, как в комнату входит, сменяя его у станка наслаждений, очередной пилигрим, жаждущий то ли познания, то ли привычного совокупления...»

Каково будет ваше удивление, когда вы, мужчина в самом расцвете сил, просыпаетесь в незнакомой квартире и чувствуете, что вас сзади обнимает ласковая мужская рука?

«СЕРГЕЙ (глядя на КИРИЛАА насмешливо, после паузы). Потому что... потому что завтра, Киря, ты будешь сосать уже не у нас... точнее, не только у нас, а будешь ты, Киря, сосать у о-о-очень большого количества парней... (Смеётся.) А может быть, и не только сосать... да, скорее всего, что будешь ты не только сосать... и я тебе, Киря, не завидую! Ох, как я тебе не завидую... (Сочувственно качает головой.) Одно лишь могу сказать, одно могу тебе посоветовать: запасись вазелином, и побольше... пригодится наверняка! (Пауза, во время которой КИРИЛЛ, не моргая, смотрит на СЕРГЕЯ.) Ну... чего, бля, смотришь? Иди! Мы тебя не держим - не задерживаем! (КИРИЛЛ сидит, не шевелясь.) Чего же ты не идёшь, а? Чего не уходишь? Или, может, ты хочешь узнать, что я сделаю сегодня вечером? (Смеётся.) Так спроси меня об этом, не стесняйся - я отвечу тебе... скажу - скрывать не буду, что именно я сделаю сегодня вечером.»