Вечером они сидели в плетеных шезлонгах у самой кромки прибоя. Небо пылало фантасмагорией закатных красок – малиновый, пурпурный, золото, отражаясь в бескрайней глади воды. Воздух был теплым, сладким от аромата плюмерии. Жанна держала в руке высокий бокал с шампанским. Зайка сидела рядом, ее обнаженное загорелое тело казалось высеченным из темного янтаря на фоне белого шезлонга. Ее взгляд был прикован не к закату, а к бокалу в руке Жанны.
Солнечный луч, пробиваясь сквозь кристально чистый хрусталь, играл в игристых пузырьках, окрашивая золотистую жидкость в невероятные, переливающиеся оттенки огня и меда. Зайка наблюдала за этим волшебным танцем света и газа, ее лицо было задумчивым.
«Оно как... маленькие солнца» – прошептала она наконец, не отрывая взгляда – «Ловят свет и несут его вверх. Такие живые». Она помолчала, затем повернулась к Жанне. «Жанна... а я... пила ли я когда-нибудь такое? Настоящее шампанское?»
Вопрос прозвучал искренне, с легкой ноткой грусти и любопытства к своему же прошлому. Она перебирала воспоминания: вечеринки со Светкой в их крошечной квартирке – бутылка недорого игристого, купленная к каким-нибудь посиделкам; родительские праздники – скромное полусладкое... Ничего подобного этому сияющему эликсиру в руке Жанны.
Жанна интерпретировала вопрос иначе, буквально – как признание в полном отсутствии опыта. Ее брови чуть приподнялись. «Конечно», подумала она мгновенно. «Светлана, та практичная стерва, кормила ее только пресным "идеальным" пайком от Ouroboros. Никаких излишеств для биомашины, пусть даже эксклюзивной. Никакого шампанского». Мысль вызвала волну жалости и гнева к прежней владелице.
«Наверное, нет, солнышко» – мягко ответила Жанна, протягивая Зайке свой бокал – «Но сейчас – самое время попробовать. Держи.»
Зайка осторожно взяла бокал, ее пальцы обхватили тонкую ножку. Она поднесла его к свету, еще раз полюбовавшись игрой пузырьков в последних лучах солнца. Потом сделала маленький глоток. Игристая прохлада разлилась по языку, сложный букет – тонкие нотки цитрусовых, вроде бы спелые яблоки – очаровал ее. Она закрыла глаза, смакуя, позволив напитку подольше побыть во рту. «Оно... волшебное» – выдохнула она, открыв глаза, сияющие восторгом. – Какое-то дерзкое. Как море».
Жанна улыбнулась, любуясь ее детской непосредственностью. Но восторг Зайки сменился внезапной серьезностью. Она поставила бокал на песок между их шезлонгами и повернулась к Жанне, ее взгляд стал внимательным, почти молящим.
«Жанна... – начала она тихо, но очень четко. – То, что я могу... говорить. По-настоящему. Пожалуйста... никому не говори об этом. Никогда. Это будет наша тайна. Хорошо?» В ее голосе звучал не просто страх разоблачения, а глубокая тревога о последствиях, о хрупкости их мира, который мог рухнуть, если тайна станет известна. «Я боюсь... что будет, если узнают. Для нас. Для меня.»
Просьба ударила Жанну, как холодная волна. Она увидела в глазах Зайки не каприз, а искренний, животный страх. И в этот миг мозаика в ее голове щелкнула, сложившись в новые, тревожные картины. Способность Зайки говорить – не просто приятная неожиданность. Это действительно тайна, требующая сокрытия. Речь Зайки может быть воспринята, как опасный дефект, сбой и это может привести к непредсказуемым последствиям. Опять Жанна видела, что официальный статус Gen-3B, "биоробот близкий к утилизации" это несоответствие легенде. Никакая стандартная или даже улучшенная модель не обладала бы таким скрытым, «человеческим» потенциалом. Кто вообще мог создать такое? Тот, кто заказал или создал Зайку, обладал не просто богатством, а технологиями и властью за гранью обычного понимания. Либо фантастически богатый заказчик с доступом к запрещенным разработкам... либо сама корпорация-производитель биороботов. И то, и другое сужало круг поиска, но делало его в тысячу раз опаснее. Раскрыть тайну – значило столкнуться с силами, для которых Жанна, при всей ее мощи, ничего не могла противопоставить. Им было, что скрывать и причины это делать, а возможности для этого были огромны. Жанна подумала, что в ее прошлом скрыто нечто гораздо большее, чем просто «эксклюзивный компаньон». Но что?
Жанна взяла руку Зайки, ее пальцы сжали хрупкие пальцы подруги с оберегающей силой. «Никогда, Зайка» – пообещала она твердо, глядя ей прямо в глаза – «Это наша тайна. Только наша. Я защищу ее. Как защищаю тебя». Она подняла бокал с песка, отпила глоток, ее взгляд задумчиво скользнул по пылающему горизонту.
Глава 42
Пентхаус встретил их знакомой прохладной после влажного тепла курорта. Воздух, лишенный запаха моря пах иначе, по-городскому, как-то кондиционированно-стерильно после систем очистки. Идиллия осталась за тысячи километров. Реальность вернулась в виде привычного ритма.
Зайка погрузилась в него, как в день сурка из фильма, который она смотрела когда-то. Утро начиналось с фитнеса – час изматывающих, но приятных и заряжающих упражнений в спортивном зале, где ее загорелое, идеально отточенное тело двигалось и сжигало калории. Потом – безупречная уборка. Каждая поверхность сияла, каждый предмет лежал на своем, строго определенном месте. Это был ее мир порядка, ее способ контролировать хоть что-то в своей необычной жизни. Но теперь в этот распорядок вплелась новая нить, Зайка стала готовить ужин для Жанны.
Рецепты Зайка брала из своего прошлого опыта и обогащала новыми продуктами и идеями, которые она черпала у ИИ. Однажды, обратившись к нему в слух, она получила ответ от чипа внедренного под кожу головы. Тогда она удивилась и испугалась, но потом прочитала, что технология довольно старая, ее используют давно, чтобы дать возможность глухим слышать. Чип крепят на кость и он может передавать вибрации напрямую без звуковых волн.
Зайка стояла на кухне, ее обнаженная спина была обращена к дверному проему. В одной руке зажат какой-то овощ, в другой – острый нож, уверенно его разделывающий. Ее движения были быстрыми, точными, без лишнего усилия. Она про себя повторяла инструкции, иногда делая это шепотом: «Обжарить по 2 минуты с каждой стороны... Соус довести до легкого загустения...»
Жанна, вернувшись раньше с важной встречи, остановилась в дверях, затаив дыхание. Картина была одновременно привычной и гипнотической. Зайка, абсолютно голая, стояла у плиты, погруженная в процесс создания изысканного блюда. Она обратилась к ИИ Зайки через доступный ей интерфейс владельца с запросом о статусе Зайки и случайно увидела логи взаимодействия, где было множество рецептов и внутренних диалогов двух модулей «Зайка» и «ИИ система управления». «Тандем. Идеальный симбиоз биологического совершенства и искусственного интеллекта» - подумала Жанна. "Вот оно" – подумала Жанна, отгоняя прежние тревожные догадки о скрытой человечности Зайки. "Это шедевр инженерии. Прошлый владелец не просто купил эксклюзив – он вложился в нее. Самый продвинутый ИИ-интерфейс, особенно искусно интегрированный, обучаемость на уровне человека или даже больше, плюс идеальное тело для демонстрации статуса. Она – живая витрина его технологического могущества и вкуса. Шампанское? Речь? Просто еще одна скрытая фича, как в дорогом автомобиле. Не человеческий потенциал, а сверхвозможности кастомного биоробота». Эта мысль принесла странное облегчение и горечь. Проще бороться с могущественным конкурентом или корпорацией, чем с немыслимой тайной о природе любимой.
Она вошла на кухню, и Зайка обернулась, мгновенно сменив сосредоточенность на теплую улыбку. Казалось, она на секунду забылась, переполненная радостью и кулинарным азартом, и слова вырвались на том языке, на котором она только что сверяла аутентичный рецепт и мысленно репетировала презентацию блюда и затараторила: «Jeanne, salut! T’arrives pile à l’heure! Regarde ce que j’ai mijoté pour toi – une vraie bouillabaisse! Mais oui, la vraie, la marseillaise ! Tu sens ça ? La mer, les herbes, le safran... Regarde-moi cette couleur – dorée comme le sable de la plage! Et j’ai mis un mélange de poissons – de la rascasse, de la dorade, du loup... et même un poisson osseux pour le fond, un vrai héros! Tout comme il faut! Paraît qu’à Marseille, les pêcheurs la faisaient avec ce qu’ils n’arrivaient pas à vendre au marché – les petits poissons pleins d’arêtes. La misère, quoi! Mais regarde ce que c’est devenu! Un vrai poème! Et le secret absolu – tiens, regarde, la rouille! La mienne, maison! À l’ail, piquante, avec du piment et un éclat de safran. On l’étale sur un croûton – et hop! Soit on le trempe dans le bouillon avec un bon crac, soit on en met une cuillère direct dans ton assiette – et là, boum, une explosion de saveurs! Allez, assieds-toi vite, ma chérie!». Слова лились из Зайки быстрым, звонким потоком, полным воодушевления, смешав воедино рассказ о супе и радость от неожиданного появления Жанны.
Жанна подняла руку в мягком, но останавливающем жесте, легкая тень удивления мелькнула в ее глазах - «Прости Зайка, я не знаю французского». Улыбка Зайки замерла, сменившись мгновенным смущением. Она опустила глаза, затем быстро подняла их с виноватым выражением. «Прости пожалуйста, я так увлеклась» – в ответ извинилась Зайка - «Я решила сегодня приготовить тебе марсельский суп - настоящий буайбес. Думаю, что он очень вкусный!».
