Лиза должна была пойти сорок третьей. Оставалось немножко времени на обучение. Анна ходила вдоль стены и задумчиво сосала свой указательный палец, пытаясь понять механизм возникновения сладостного удовольствия. Но так, как ей только что сделала Лиза, у нее никак не получалось. Подруга прыгала рядом, все время оборачиваясь, чтобы посмотреть на соревнования.
Снова бил гонг, и новые участницы присоединялись к конкурсу. Уже почти перед каждой кабинкой была девушка на коленях и активно двигала головой по сигналу. Пользоваться руками было нельзя. Директриса лично ходила за спинами участниц и внимательно следила за соблюдением правил.
Некоторые женщины на трибунах активно болели, охая, кусая губы и ломая руки. Мужики больше пялились на задницы конкурсанток, которые качались в такт их головам.
Отборочный тур динамично продвигался. Уже пошли двадцатые номера, первые участницы закончили соревнование и стайками собирались у противоположного конца зала, возбужденно обмениваясь впечатлениями. Тут же появились любимчики: члены из первой кабинки и шестой — прямые и грациозные, как статуи античности. У всех некоторую трудность вызвали два задания. Первое — слишком крупный член у кабинки номер семь. Он с трудом входил в рот, из-за чего вакуумное сосание и штопор с ним были невозможны. Оставались легкое посасывание головки, боковая стимуляция и ласки языком. Еще многих смутил член в пятой кабинке. Он был как турецкая сабля, загнут полукругом вверх, и при неловком обращении норовил выскочить изо рта, а это потеря драгоценных секунд и баллов! Но не все же задания должны быть легкими!
Конечно, у каждой были свои излюбленные приемы, но подробно никто ими не делился, даже в горячке соревнований. Девушки внимательно следили за всеми другими участницами в надежде подсмотреть что-то для себя.
Количество закончивших все увеличивалось, и на тридцатой был объявлен перерыв в двадцать минут. Она оставалась одна на площадке, заканчивая с десятым, когда прозвучал финальный гонг и звонок перерыва. Всех попросили погулять.
Люди высыпали в коридор. На пространстве перед спортивным залом расположились лотки с тематическими пирожками в забавных формах, леденцами, бананами в карамели и мороженым-эскимо. Тут же можно было купить календарики с победительницами прошлых лет и футболки. А также видео с документальным фильмом об истории чемпионата, снятого столичными кинематографистами на DVD и Blu-Ray.
Для судей в отдельном помещении, куда их оттащил грозный мужик вместе с директрисой, был также накрыт стол и оборудованы места для отдыха. Шутка ли — выстоять смирно почти тридцать минут в кабинках, осаждаемых ртами девушек! Парни заметно подустали, но все же улыбались, чувствуя, что от их решений зависят чьи-то жизни.
Аня же ничего не видела. Она все прохаживалась вдоль стен и перебирала в голове скромные наставления Лизы, а также краткие подсмотренные у других девочек моменты. Ее все больше охватывала паника и неуверенность. Она тискала в руках сунутые ей Лизой бумажки с номерами. Они жгли ей руки. Как все пройдет? Получится ли? Сможет ли она вообще взять в рот эту… эту штуку. Она не была ханжой или дурехой, но в ее представлении все подобные ласки должны были происходить между двумя любящими людьми, в приватной обстановке. А не в спортзале на глазах у сотен зрителей. Ее била нервная дрожь, а подружка, осчастливившая ее этим заданием, благополучно смылась, напоследок потрепав за плечо: «Я в тебя верю, подруга!». Верит она! Да она сама в себя не верила!
Прозвучал новый звонок, и была объявлена вторая часть отборочных соревнований. Снова была команда судьям приготовиться, и глянцевый шелк кабинок затрепетал от старательно летающих внутри рук судей, приводивших свои испытательные жезлы в рабочее состояние. Прозвучал новый сигнал, и участница тридцать один упала на колени перед первой кабинкой. Началось!
Время тянулось невыносимо долго, и Аня глубоко ушла внутрь себя, переживая свою собственную драму.
— Сорок третья! Сорок третья!
Она чуть не пропустила свой номер! Аня бросилась к кабинкам на деревянных онемевших ногах. Будто во сне ткань с торчащим из нее членом приближалась к ней. «Открыть — взять в рот, открыть — взять в рот». И вдруг оказалась перед ее глазами. Гонг!
— Номер! — раздался голос из кабинки.
— Что? — не поняла Аня.
— Номер свой отдай!
Аня схватилась за номера и от неловкости рассыпала их на полу. Руки ее ходили ходуном. Зал ахнул. Она схватила одну бумажку и кое-как засунула ее в прорезь.
— Соси теперь, пока время не кончилось!
Аня была в ужасе и даже не осознавала дальнейшего. Она открыла рот пошире и запихала теплую лоснящуюся колбасу себе в рот. От страха во рту пересохло, и член почти скрипел у нее на языке. Девушка задвигала щеками и губами, повторяя уроки подруги. Но из кабинки недовольно зашипели: «Зубы, блять, убери!». Зубы? Какие зубы? А, зубы! Аня начала понимать происходящее и накрыла губами зубы, чтобы не царапать ими по гладкой и чувствительной головке. Голова ее стала качаться, заглатывая член поглубже. Губы неумело вбирали все больше плоти внутрь. Это оказалось не так уж и сложно. Но только девушка поймала ритм, как зазвучал следующий гонг, и пришла пора пересаживаться.
Она собрала рассыпавшиеся номера и перескочила на следующую позицию. Второй член Аня взяла в губы точно по сигналу и не отпускала до самого гонга. Она уже уловила суть и выбрала для себя несколько приемов, которые, как показали ей эксперименты с собственным пальцем, должны быть приятны судьям. Члены интересно и необычно пахли. Этот запах манил и даже возбуждал девушку. Кажется, он даже помогал ей в процессе настроиться на правильную волну. Третий член уже был как старый знакомец. Аня накрыла его теплым ротиком, создавая вакуум и охватывая его двигающимися щеками и языком. За ширмой судья гулко застонал. Четвертый забрался ей глубоко в горло. Она сама не заметила, как почти полностью поглотила его. Никакой тошноты, на которую жаловалась Лиза, при этом Аня не почувствовала. Это стало для нее вполне логичным продолжением ласки, и она постаралась повторить это на следующем судье. Снова вызвав за тканью сдавленный стон.
Ане казалось, что она вполне освоилась. Но пятая кабинка ее поразила. Член из нее торчал дугой вверх. И ей пришлось привстать, чтобы без рук забрать его в рот. Сосать было неудобно, потому что, когда она усаживалась с ним во рту обратно на колени, он угрожающе искривлялся, и Аня боялась, что тот сломается. Кое-как она провела эти тридцать секунд. Шестой после пятого был форменный красавчик, и Аня оторвалась на нем, полируя губами прекрасный и ровный жезл. Монструозный седьмой обескуражил ее на секундочку, но она открыла рот пошире, вобрала головку так глубоко, как могла, а потом стала ласково посасывать ее особо, не двигая головой. К тому моменту Аня уже стала понимать, что для каждой формы подходит свой метод, и перестала действовать шаблонно. Запал состязаний захватил ее. И она уже не думала о том, что вот она стоит посреди зала на коленях и сосет на людях члены десяти мужчинам подряд. Сейчас ее вел вперед только азарт схватки и желание показать то, на что она способна. Она раскраснелась и хватала жадными губами следующий член. Гонг — пересадка — член. Волнение странно хватило ее тело сладким томлением. Будто рот мог тоже доставлять удовольствие. От губ и языка оно легкой щекоткой захватывало все тело и даже саднило в трусиках.
Тридцати секунд было отчаянно мало, чтобы полностью понять и правильно подойти к каждому члену. Подспудно женским чутьем Анна чувствовала, что перед нею не абстрактные отростки тела. Что за каждым из них стоит человек, парень. И как все они разные сами по себе, так и члены их различаются по темпераменту и любимым ласкам. Было бы у нее побольше времени, она нашла бы подход к каждому, методично проверяя все свои находки на практике. Но времени было в обрез, и члены менялись с головокружительной скоростью.
Она принимала в рот следующий член и старалась отдать ему все, что могла.
На девятом случилось невероятное. Стоило Ане вобрать горячими губами очередную головку, окружая ее плотным кольцом губ и языка, как все пошло не по плану. В ее небо из члена стрельнула жидкость. В запале схватки Аня не задумываясь проглотила мешавшую ей влагу и продолжила ласки ртом. Но жидкость все прибывала, и Аня снова и снова глотала ее, чтобы та не мешала. Но, к ее ужасу, член вдруг начал слабеть и на глазах падать. Ужас охватил девушку. Она решила, что что-то сломала и сделала не так, и присосалась к члену с удвоенной силой. Но снова прозвучал гонг, и она перешла к последней кабинке, ощущая во рту терпкое послевкусие. Она ждала последнего сигнала, но что-то в зале изменилось. Люди закричали! Раздались победные фанфары, и все зашумели, будто одна из команд только что выиграла в волейбол. К ней подскочила директриса. Она подняла ее с колен и сияла!
— Погодите. Как же десятый!? — не понимала Аня, куда ее волокут, и тянула руки к кабинке!
— Не надо последнего, ты уже прошла в финал!
— Как, почему? Что я сделала!?
— Если судья кончает во время соревнований, участница, которая его до этого довела, без конкурса проходит в финал! — Захлебываясь от восторга и перекрикивая шум зала, кричала ей директриса.
— Поздравляем! Ура! Как, как ты это сделала?! Что ты чувствовала? Какая она на вкус?! — Неслось со всех сторон.
К Ане тянулись руки и счастливые лица. Другие участницы завистливо смотрели на нее. Подлетела и Лиза со своим фофаном на губе и тоже что-то кричала ей перекошенным ртом. Все закружилось и превратилось в фантасмагорию, девушка плохо понимала, что творится вокруг. Ее куда-то тащили, обнимали и поздравляли. Только терпкий аромат на губах и ощущение недавнего теплого члена во рту преследовали ее растерянное существо.
