Она посмотрела на детей.
– Кира, Егор… я понимаю, это… неожиданно. Очень. Но представьте: мы уходим сейчас. Что дальше? Возвращаемся домой? Сидим в квартире и смотрим на фотографии этого лайнера, который уплыл без нас? Зная, что мы могли, но испугались? – В ее голосе появились нотки вызова. – Мы же Лазаревы! Мы не трусы! Мы… мы приспосабливаемся!
– Мам, «приспосабливаемся» – это когда сандалии без носков, а не… не полный комплект свободы! – Кира застонала, но в ее протесте уже не было паники, а скорее подростковое отчаяние перед неловкостью.
Максим сел рядом с Анной, положил руку ей на плечо.
– Анна права. Финансово, организационно – это катастрофа. А морально… – Он озорно блеснул глазами, пытаясь снять напряжение. – …это просто новый уровень приключений! Помнишь, как мы в тот поход попали под ливень и ночевали в палатке с лягушкой? Вот это было страшно! А тут… тут просто солнце, море и… эээ… максимальный загар. Без полосок.
Егор оторвал взгляд от потолка.
– А… а в бассейн можно? – спросил он шепотом. – Там же… все видят?
– Видят, – честно ответил Максим. – Но, сынок, судя по тому, что мы видели на палубе, всем абсолютно все равно. Они просто отдыхают. Как рыбы в аквариуме. Только… без чешуи.
Кира фыркнула, но это был уже почти смех. Она уткнулась лбом в колени.
– Ладно… ладно. Попробуем. Но я… я буду близко к маме. И… и крем от загара SPF 100. Везде. Абсолютно везде.
Анна встала, ее решимость окрепла.
– Вот и договорились. Правила – правила. Мы уважаем культуру… эээ… места. – Она с трудом подбирала слова. – Это просто тело, инструмент для плавания, загара и поедания мороженого. Ничего особенного. Главное – наш отдых, наша семья, наше море. А одежду… – Она махнула рукой в сторону чемоданов. – …будем хранить здесь. Для выхода в порт. А пока…
Она глубоко вдохнула, глядя на дверь, за которой лежал не просто лайнер, а целый новый мир с очень специфическим дресс-кодом.
– Пока… мы принимаем правила игры. Попробуем. Один день. Один час! Если будет совсем невыносимо… ну, подумаем еще раз. Но мы должны попробовать. Ради… ради того самого моря.
Максим первым поднялся.
– Что ж, команда! – Он старался звучать бодро, хотя сам нервно поправил воротник несуществующей рубашки. – Операция «Максимальное Принятие Солнца» начинается! Кира, твой SPF 100 – наше главное оружие. Егор, представляй, что это очень большой… ну, очень открытый аквапарк. Анна… – Он обнял жену. – …ты герой.
Они стояли в тесной каюте, одетые, но уже мысленно готовясь к невероятному шагу. Страх смешивался с азартом, неловкость – с семейной солидарностью. За дверью ждал «Солнечный Бриз» со своим особым бризом свободы. Лазаревы переглянулись. Кирин взгляд говорил «я еще пожалею», Егор пытался изобразить храбрость, Анна кивнула – решительно, Максим улыбнулся – чуть криво, но искренне. Ключевой момент был пройден: они решили попробовать. Осталось только… открыть дверь.
***
Каюта напоминала штаб перед высадкой десанта в неизведанные земли. Воздух густо пах кокосом и авокадо от крема с максимальной защитой. Анна, уже освободившаяся от последних лоскутов ткани, стояла спиной к Максиму, протягивая ему тюбик.
– Макс, спина? И… ну, там, где сама не дотянусь, – ее голос дрогнул лишь чуть-чуть, выдав внутреннее напряжение. Максим, стараясь сохранять деловитое выражение лица (хотя уши его были ярко-розовыми), кивнул и принялся аккуратно наносить прохладную белую массу на ее плечи, лопатки, поясницу. Его движения были сосредоточенными, будто он выполнял важную техническую операцию.
В углу, возле комода, разворачивалась своя мини-драма. Кира, стиснув зубы и глядя куда-то в потолок, выдавила себе на ладонь огромную порцию крема.
– Егор, давай быстрее, поворачивайся. Спина, плечи – это я. Остальное… ну, ты сам, – ее тон был резковат, но в нем сквозила та же неловкая забота. Егор стоял к ней спиной, напряженный как струна. Его плечи были подняты к ушам, а ладони прикрывали пах – один явный, хоть и совершенно естественный в его возрасте и ситуации, "стояк" был источником мучительного стыда. Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова, чувствуя, как холодный крем ложится на его лопатки и шею пальцами сестры. Каждое прикосновение заставляло его вздрагивать.
Внутри же у Егора бушевал настоящий ураган противоречий. Стыд и неловкость были оглушительными – он стоял голый перед сестрой! Перед родителями! Но сквозь эту панику пробивалось другое, острое и новое чувство – жгучее любопытство и даже… предвкушение. Мимоходом брошенный взгляд на маму, когда она повернулась, мгновенный (и тут же отведенный в ужасе) взгляд на Киру, пока она тянулась за кремом – эти мелькнувшие образы обнаженных женских тел, столь близких и столь незнакомых, взбудоражили его сильнее любого приключенческого фильма. А ведь это только начало! За дверью каюты – целый корабль, полный людей… девушек… таких же голых! Мысль о том, что он сможет видеть, наблюдать без стесняющей одежды, без запретных углов, вызывала в нем странный, почти виноватый восторг, который он изо всех сил старался задавить под маской краснощекого смущения. "Просто смотрю, как все", – пытался он убедить себя, но сердце колотилось как сумасшедшее, а ладони плотнее прижимались к телу, скрывая очевидную реакцию на этот хаос мыслей.
– Готово? – спросил Максим, отходя от Анны. Его собственная спина и плечи были старательно покрыты белесым слоем – видимо, Анна успела помочь ему. Он пытался выглядеть спокойным, как будто собирался не на нудистскую палубу, а просто в душ. – Крем нанесен по всем стратегически важным фронтам?
Кира резко отдернула руки от Егора.
– Спина готова. Остальное – его проблемы, – буркнула она, торопливо намазывая крем на свои руки и ноги, избегая смотреть в сторону брата. Ее щеки тоже пылали, но теперь это было скорее от решимости.
Анна глубоко вдохнула, глядя на дверь. Ее тело, обычно скрытое одеждой, казалось уязвимым, но в глазах горел огонек принятого решения.
– Готовы, – сказала она твердо. – Помним: это просто форма отдыха. Море, солнце… и никаких лишних деталей. Егор, ты… – она хотела что-то сказать о его прикрывающих руках, но сдержалась, лишь взгляд ее выразил понимание и легкое сочувствие. – …молодец, что не забыл про крем. Главное – не обгореть.
Они стояли в тесном пространстве: двое взрослых, двое подростков, все бледные (кроме мест, где уже лег легкий загар от предыдущих одетых прогулок), все блестящие от крема, все старательно не смотрящие ниже пояса друг друга. Воздух вибрировал от смеси стыда, решимости, семейной солидарности и, в случае Егора, дикого, приглушенного возбуждения от открывающихся "возможностей". Максим положил руку на дверную ручку. Один поворот – и их ждал "Солнечный Бриз" во всей своей обнаженной реальности. Егор невольно сделал шаг назад, его ладони прижались еще плотнее, но уголки губ дрогнули в тени едва сдерживаемой, виноватой улыбки. Он был готов. Почти.
***
Дверь щелкнула за ними, и они вывалились в узкий коридор – уже не островок одежды, а часть нового, обнаженного мира. Шаг на палубу был похож на прыжок в океан: солнце ударило в глаза, соленый ветер обнял кожу, а шум волн, смеха и музыки слился в единый гул свободы.
Первые секунды были слепыми. Они стояли у выхода, кучкой, как новобранцы на плацу. Максим инстинктивно прикрыл пах ладонью – жест, тут же подхваченный Егором. Анна вдохнула полной грудью, расправила плечи и шагнула вперед, словно выходя на сцену. Кира шла за ней вплотную, ее руки скрещены на груди – не столько от стыда, сколько от непривычной уязвимости.
Никто не обернулся. Никто не указал пальцем. Голая пара, проходившая мимо с коктейлями, лишь улыбнулась: «Добро пожаловать на борт!» Их естественность была заразительна.
– Ну что, – Максим выдавил улыбку, стараясь смотреть Анне в глаза, а не на ее грудь. – Как будто наш выпускной… только без костюмов. И с большим количеством загара.
Анна кивнула, ее взгляд метнулся к Кире. Дочь стояла, уставившись на группу девушек у бассейна. Они смеялись, заплетали друг другу мокрые волосы, их тела – разные, неидеальные, сияющие каплями воды – казались такими… обычными. Никто не пялился на Кирины бедра или живот.
– Видишь? – тихо прошептала Анна, касаясь ее плеча. – Никому нет дела. Ты – просто часть пейзажа. Как пальма.
Кира фыркнула, но руки медленно опустились. Она все еще была алым маком, но напряжение в плечах начало таять.
Егор стоял чуть поодаль. Его ладони все еще прилипли к паху, но взгляд… Взгляд Егора был занят. Он смотрел на воду в бассейне, на горку, по которой с визгом скатывалась голая девушка, на бармена, ловко жонглирующего блендером без фартука… и на девушку с рыжими волосами, которая, лежа на шезлонге, читала книгу. Ее тело было длинным, загорелым, грудь маленькой и аккуратной. Егор вдруг понял, что дышит ртом. Он резко отвел глаза, почувствовав, как под ладонями снова поднимается знакомая волна. «Фонтан», – мрачно подумал он, сжимаясь внутри. Но через секунду взгляд его снова поплыл – к другой девушке, играющей в мяч. Стыд боролся с жгучим, почти научным интересом. Вот как они все устроены…
