Таня подняла взгляд на мужа. Её глаза — испуганные, но в то же время влажные, полные внутреннего жара. Артур смотрел на неё спокойно, и в этом спокойствии она уловила не осуждение, а безмолвное разрешение.
Сергею не нужно было больше никаких слов. Его ладонь скользнула ещё выше, за подол, и кончики пальцев уверенно коснулись мягких волосков на её лобке. Он задержался там, слегка прижимая, будто проверял, насколько она влажная.
Таня невольно вздрогнула, колени едва не подкосились. Она прикусила губу, чтобы не застонать.
— Вот так… — прохрипел Сергей, глядя прямо на Артура. — Теперь снимай. Пусть у тебя будет фото, где твоя жена настоящая.
Артур застыл, телефон в руке дрожал. В груди сжало так, что дышать трудно.
«Ебать… он реально лапает её киску… прямо передо мной… мою Танюху…»
Сердце бухало в ушах, как молоток по бетону.
А член в это время рвал ширинку, ноги ватные, и всё нутро выворачивает от дикого жара.
«Но, блядь, это лучшее, что я чувствовал в жизни! Он трогает её, они смотрят на неё, а я всё это снимаю… Это моё шоу!»
Он нажал на кнопку, чтобы запечатлеть самый кайфовый момент. Вспышка ударила в глаза.
И в тот миг он поймал её взгляд. Таня смотрела прямо на него: губы приоткрыты, щёки пылают, зрачки расширены. Она видела его похоть. Видела, что мужу это нравится.
«Да… теперь она знает всё. И от этого прёт ещё сильнее».
Сергей неожиданно сменил ритм. Его ладонь скользнула с лобка выше — по животу, по линии талии, по гладким бёдрам. Он нежно сжал её колено, потом обвёл пальцами внутреннюю сторону бедра.
— Спокойно, красавица… — пробормотал он ей на ухо, но смотрел не на Таню, а прямо на Артура.
Артур держал телефон, как во сне. Объектив ловил каждое движение.
«Он гладит её… как будто она его… а я снимаю и, сука, не могу оторваться…»
Пальцы Сергея будто случайно задевали её киску, мазнули по клитору, потом снова вернулись к животу, словно играя с её телом. Таня дёрнулась, но ноги сами чуть раздвинулись шире.
Артур чувствовал, как сердце уходит в пятки, а в штанах стояк.
Щёлк! Щёлк! Он снимал не останавливаясь, с каким-то звериным упоением.
Рядом Денис, не выдержав, расстегнул брюки и запустил руку внутрь. Его пальцы нащупали уже стоячий член. Он дышал прерывисто, не сводя глаз с Тани.
А Сергей тем временем всё сильнее владел её телом: то гладил мягко, то неожиданно зацеплял клитор, оставляя Таню без опоры.
Таня дёрнулась, когда пальцы Сергея скользнули по её клитору. Хотела отстраниться, но вдруг встретилась глазами с Артуром.
Она ждала в его взгляде злости, ревности, хоть намёка на то, что он остановит этот кошмар…
Но там было совсем другое: распахнутые глаза, полный рот жадного дыхания и дикое, необузданное возбуждение.
Телефон в его руках дрожал, но он продолжал снимать, не отрываясь, будто боялся пропустить хоть секунду.
И Таню словно током ударило.
«Господи… он кайфует… это заводит его…»
Щёки загорелись, ноги сами дрогнули и чуть разошлись шире.
Сергей только ухмыльнулся, скользнув пальцами глубже.
Таня едва держалась на ногах от переплетения стыда и возбуждения. Артур снимал без остановки, и в какой-то момент Сергей, всё ещё лаская её, хмыкнул:
— Здесь на виду не то… Пошли в беседку, там и воздух посвободнее.
Он подхватил Таню под локоть, словно это само собой разумеется. Денис поспешил следом, глаза горели.
Артур не возразил. Более того — он сам кивнул и первым шагнул по дорожке к деревянной беседке за рестораном.
Сердце колотилось так, что он почти не слышал шагов за спиной.
Внутри было полутемно, лишь лампочка под крышей отбрасывала жёлтые круги на стол и скамейки. Доски под ногами тихо скрипнули, и Таня, дрожащая, оказалась между мужчинами.
— Ни хрена не видно, — хмыкнул Сергей, гладя Таню по талии. — Артур, ты снимай, а ты, Денис, включи фонарик на телефоне. Подсвети нам её красоту.
Денис дрожащими пальцами послушно включил свет. Луч выхватил из тени Танину фигуру: салатовый сарафан, сползший с плечика, и голые ножки.
Сергей действовал уверенно — его ладонь скользила по её животу вниз, к бёдрам, задерживалась на нежной коже, но при этом он словно знал границы: ласкал медленно, но так, что Таня замирала, не в силах пошевелиться.
Артур держал телефон, вспышка мигала, он снимал каждое движение, каждое выражение лица жены. Сердце бухало в груди, а рука дрожала — то ли от страха, то ли от бешеного кайфа.
— Вот так… хорошо, — Сергей шептал ей прямо в ухо, скользя пальцами выше по внутренней стороне бедра. — Расслабься, Танюша. У тебя муж всё снимает, видишь?
Свет от телефона Дениса падал как раз туда, куда медленно поднималась рука Сергея. Таня чувствовала, как пальцы Сергея играются с её клитором. Дыхание сбилось, в груди колотилось, будто она сейчас сорвётся и закричит.
Она рискнула поднять глаза, и Таня увидела лицо мужа: не злость, не ревность — а дикий, жгучий восторг. Он снимал, губы приоткрыты, глаза горят так, что у неё перехватило горло.
«Он кайфует… ему это нужно… и я… я должна для него…»
Что-то внутри щелкнуло и дрожащие колени разошлись чуть шире. Потом Таня глубоко вдохнула — и сама поставила левую ножку на скамейку а правую в сторону, широко раздвигая ножки, так что сарафан поехал вверх, открывая влажный лобок с полоской тёмных волосков.
Свет фонаря ударил прямо туда. Денис всхлипнул, опуская телефон ниже, чтобы осветить каждую деталь.
Сергей только усмехнулся и шепнул:
— Вот это сладкая пещерка.
Артур сжал зубы так, что заболели челюсти. В голове гремело только одно:
«Ебать… моя Таня сама… сама ноги раздвинула…»
Сергей склонился к Тане почти вплотную. Его пальцы ухватили тонкие бретельки сарафана, потянули — и ткань с тихим шорохом соскользнула вниз. Лифчик держался недолго, тоже был снят умелой рукой.
— Ну-ка… посмотрим, что ты там прячешь, — усмехнулся он.
Голые груди вырвались наружу, соски встали острыми бугорками. Сергей жадно зашептал:
— Вот они, сладкие…настоящие.
Он накрыл её грудь ладонью, грубо сжал, потом наклонился и жадно втянул сосок в рот. Таня резко втянула воздух, застонала сквозь зубы, а Артур на автомате нажимал кнопку камеры, ловя каждый миг.
Сергей ласкал её грудь попеременно — то жёстко сжимал обе, то нежно покусывал соски, облизывая, пока свободная рука медленно скользнула вниз к ее лону.
— Ага… вот оно, — хрипло сказал он, нащупав влажность. — Уже течёшь.
Пальцы надавили прямо на клитор, Таня выгнулась и задохнулась от возбуждения.
Артур снимал всё, не отрываясь, будто боялся потерять хоть секунду.
В этот момент Денис, красный как рак, не выдержал. Он сел рядом на скамейку, торопливо стянул брюки и трусы до колен. Его член выскочил твёрдым, и рука тут же заскользила по стволу. Свет от его телефона дрожал, заливая золотом её голое тело, блеск влажной щёлки и рот Сергея, жадно сосущий её соски.
Артур чувствовал, как мир сжимается в узкий туннель: только его жена, эти мужики, их руки, их стоны, и его собственная камера, которая запечатывает каждую секунду.
Сергей целовал её грудь, жадно посасывал сосок, а пальцы уверенно играли между широко разведённых бёдер. Он то проводил по клитору, то грубо раздвигал её губки, чувствуя, как она всё больше намокает.
— Ну вот, детка… — прохрипел он. — Ты уже готова.
Таня зажмурила глаза. Внутри, как ножом, резануло воспоминание — тёмная машина, жёсткие руки, чужой хриплый смех. «Нет… не сейчас…» — пронеслось в голове. Она хотела сжать ноги, но рука Сергея раздвинула их снова.
И вдруг её тело предало её: то самое дикое возбуждение, что рождалось в том страхе, вспыхнуло снова. Только теперь рядом был Артур. Таня открыла глаза и встретила его взгляд. В его глазах — только жгучая похоть, одобрение и азарт.
Она застонала, и бёдра сами подались навстречу пальцам Сергея.
Артур держал телефон, пальцы сводило от напряжения, но он снимал, как бедро жены стали отвечать на ласки Сергея.
Сергей ухмыльнулся, не отпуская её груди и не убирая пальцев с её мокрой щёлочки:
— Вот так… теперь ты наша…
Сергей не спешил. Его пальцы скользнули медленно, будто пробовали тепло и влажность, и лишь потом он ввёл их в Танину киску. Всё вокруг будто погасло — разговоры, музыка из зала, даже дыхание стало вязким, тяжёлым. Оставалось только это: скрип скамейки, её тихий стон и влажные звуки её вагины.
Сергей, двигал пальцами размеренно, почти лениво, как хозяин, знающий, что она уже не сможет никуда деться. Его взгляд был прикован к Артуру — тяжёлый, испытующий, как вызов: «Ну, мужик, смотри, вот она — твоя, а теперь и наша».
Таня дрожала. Грудь вздымалась, глаза затуманились, и она медленно, будто сквозь воду, повернула голову к мужу. Их взгляды встретились — и в нём она увидела самую жгучую похоть, ради которой всё и происходило.
— Артур… — её голос был едва слышен, больше дыхание, чем слово. Бёдра сами раздвинулись шире, словно приглашая глубже, сильнее.
Она смотрела прямо в глаза мужу, и в этом взгляде было всё: стыд, покорность и неожиданное, дикое возбуждение, которое уже не спрячешь.
