- Вот и молодец! - сказала колдунья и выходя из ванны, взяла Урфина за руку, потащив его на кровать, сделанную из шкур множества животных. Его взгляд непроизвольно уперся в её грудь, а потом перешел в призывно зовущий гладкий лобок. Он не мог себе представить, что сейчас ему позволено всем этим воспользоваться. Гингема взяла его за запястья и потянула на себя, в то же время заваливаясь назад и ложась на спину. Урфин оказался стоящим на коленях между её раздвинутых и слегка согнутых в коленях ног. Его взгляд упёрся в её промежность. Гингема положила руку себе на лобок. Ее средний палец казалось сам по себе оказался между складками губ и она поводила им по всей длине от клитора до входа во влагалище. Гингема слегка привстала и, взявшись правой рукой за его член, потянула его к себе. Он непроизвольно навис над нею, упершись руками в кровать по обе стороны от ее груди. Гингема приставила его напряженный пенис к своим малым губам и несколько раз поводила им вверх и вниз по щели.
Головка члена стала мокрой от ее выделений, и приставив член ко входу во влагалище, сама подалась на него тазом. Он почувствовал, как его головку полностью обхватило колечко ее влагалища. Положив обе руки ему на ягодицы, она откинулась назад, прижимая его таз к себе. Урфин стал помогать ей, надавливая членом внутрь и легко проскользнул внутрь на всю длину. Замерев на несколько мгновений, он попытался осознать первые ощущения. Он впервые занимался сексом с женщиной! Он был в ней! Это было божественно. . Мгновение спустя, он начал ритмично шевелить своим пенисом в ее влагалище, постепенно наращивая амплитуду и не отрывая взгляда от открывающегося ему вида. Гингема лежала закрыв глаза и сбивчиво дышала. Ее руки, лежащие у него на спине слегка подрагивали. Грудь при каждом его толчке тяжело покачивалась, и создавалось впечатление, что у нее внутри воздушные шары, налитые водой.
Несмотря на обилие смазки, он прекрасно чувствовал, что внутренние стенки ее влагалища были не гладкими, а какими-то ребристыми и трение о них создавало ощущение никак не сравнимое с тем, что он получал удовлетворяя себя рукой или трахая доверчивых местных мальчиков. В общем, все, что он представлял воображая себе свой первый секс с женщиной не шло ни в какое сравнение с тем, что он почувствовал на самом деле. Однако поскольку влагалище Гингемы обхватывало его пенис не так плотно как кулак или попки мальчиков, у него никак не получалось кончить. Волна удовольствия то поднималась, то вновь пропадала и когда он стал чувствовать, что завершение уже скоро, Гингема вдруг напряглась, дернулась и резко прижала его к себе руками, одновременно сжав ногами его бедра. Он оказался полностью зажат ею и попытка продолжить движения в ее влагалище оказались безуспешной.
Было видно, как от оргазма ее тело непроизвольно дергается, она дышала рывками и было слышно как она судорожно вдыхает и выдыхает носом воздух. Спустя несколько секунд Гингема успокоилась, сняла с его спины руки и расслабленно опустила их на пол. Полуоткрыв глаза она посмотрела на него и холодно сказала:
- Благодарю тебя Урфин, ты мне помог. Можешь идти.
Не желая злить колдунью, он медленно отстранился, и схватив в охапку свою одежду, все еще со стоящим членом вышел из пещеры, и уже снаружи кулаком быстро довел себя до оргазма.
Однажды злая Гингема, ненавидевшая весь род людской, задумала его уничтожить. Для этого она наколдовала чудовищный ураган и отправила его за горы, чтобы он разрушил все города, все и под их обломками похоронил людей. Но этого не случилось. В волшебной стране жила добрая волшебница Виллина. Она узнала о коварном замысле Гингемы и обезвредила его. Виллина позволила урагану захватить только один маленький домик. По приказу Виллины вихрь принес домик в страну жевунов, сбросил его на голову Гингемы и злая волшебница погибла.
К удивлению Виллины, которая явилась поглядеть, как подействовало ее колдовство, в домике оказалась маленькая девочка Элли. Виллина не могла вернуть девочку домой и посоветовала ей идти за помощью в Изумрудный город. Элли послушалась добрую фею и отправилась туда в надежде, что волшебник, правивший там, не так уж страшен как о нем толкуют, и он поможет ей вернуться в Канзас.
В тот день, когда домик Элли раздавил Гингему, Урфина не было возле колдуньи: он ушел по ее делам в отдаленную часть Голубой страны. Он жалел, что потерял могущественную покровительницу, но рассчитывал воспользоваться теперь богатством и властью волшебницы. У Джюса появилась мысль поселиться в пещере и объявить себя преемником Гингемы и повелителем Голубой страны.
Но задымленная пещера со связками копченых мышей на гвоздиках, с чучелом крокодила под потолком и прочими принадлежностями волшебного ремесла выглядела такой сырой и мрачной, что Урфин содрогнулся.
– Брр!.. – пробормотал он. – Жить в этой могиле? Нет уж, благодарю покорно!
Урфин начал разыскивать серебряные башмачки колдуньи, так как он знал, что Гингема дорожила ими больше всего. Но напрасно он обшаривал пещеру, башмачков не было.
– Ух-ух-ух! – насмешливо раздалось с высокого помоста, и Урфин вздрогнул. Сверху на него смотрели глаза филина, светившиеся желтым светом во мраке пещеры. Филина звали Гуамоколатокинт, но Урфин называл его Гуам. Он поведал Урфину, что башмачки, которые он ищет, унёс зверёк неизвестной ему породы.
У Джюса мелькнула хитрая мысль.
- Хочешь жить у меня? Я буду кормить тебя мышами и нежными птенчиками. Люди, увидев что ты мне служишь, посчитают меня волшебником.
– Неплохо придумано, – сказал филин. – Тем более, что мне делать в лесу? Ловить птиц, как простые филины и совы? Фи!.. Я слишком стар и мудр для такого хлопотливого занятия. Немного расстроившись, что не смог найти башмачки, Урфин со вздохом собрал кое-какое имущество колдуньи, посадил филина на плечо и отправился домой. Вернувшись к себе, Урфин зажил в своем доме с филином, не встречаясь с людьми, никого не любя, никем не любимый.
