— Наверно буду! Мама говорит... Да и папа тоже. Что вырастим, ничего такого!
Лиза затаила дыхание. Это был первый раз, когда Надя заговорила о своём состоянии так прямо. Сердце Лизы заколотилось быстрее.
— А… не знаешь, кто это, мальчик или девочка? — осторожно продолжила она.
— Рано ещё, это на пятом месяце можно определить. А у меня только две недели, — коротко ответила Надя, но в её голосе не было прежней резкости. Это был прогресс, и Лиза, чувствуя, что сестра настроена говорить, решилась на главный вопрос, который мучил её днями и ночами:
— А ребёнок у тебя от Никиты или от кого?
Надя ответила сразу, но её голос стал жёстким, почти злым:
— Ну а от кого ещё?! Он тоже этим вопросом очень интересовался. Скотина! Сволочь! Ненавижу! - Бросила она, зарывшись лицом в подушку и зарычав.
Лиза замерла, поражённая яростью в словах сестры. Она никогда не слышала, чтобы Надя так говорила о Никите — о парне, который ещё недавно казался ей таким весёлым, таким своим. В темноте послышался шорох — Надя повернулась на кровати, и Лиза представила, как её сестра сжимает кулаки, как её лицо, обычно такое мягкое, искажается гневом. Она хотела спросить ещё, узнать, что случилось, почему Надя так его ненавидит, но что-то в тоне сестры остановило её. "Две недели, это значит не прошло не больше месяца когда Надя и Никита занимались этим!" - Лиза тоже подоткнула подушку, чувствуя, как её собственное тело снова отзывается на эти мысли — низ живота сжался, а в груди закололо от смеси любопытства и какого-то странного, почти запретного возбуждения. Надя теперь была не просто её сестрой — она была женщиной, полной тайн, гнева и боли, и Лиза, сама того не понимая, тянулась к этой неизведанной стороне жизни.
Они полежали ещё, но Лизу разрывало любопытство, и она, понизив голос, задала украдкой свой "самый главный вопрос":
— Надя… а тебе нравилось? Ну, с ним… заниматься этим?
— Чем? — буркнула Надя, явно пытаясь уклониться.
— Ну, любовью! — Лиза почувствовала, как голос её дрогнул.
Надя фыркнула, и в её голосе мелькнула тень насмешки:
— А… этим. Ну, ничего так было.
Лиза замерла, пытаясь осмыслить ответ. «Ничего так» — что это значит? Её воображение тут же нарисовало смутные, но яркие картины, и она, не удержавшись, выпалила:
— И как это было?!
Надя резко повернулась на кровати, скрипнув пружинами. Её голос стал строже:
— Ты что-то слишком много вопросов задаёшь, мелкая!
— Ну, Надя! — Лиза заныла, растягивая слова, как ребёнок, выпрашивающий конфету. — Расскажи!
— Ох, ну и вопросики у тебя! — Надя вздохнула, но в её тоне чувствовалась не только раздражённость, но и что-то тёплое, почти сестринское. — Я тебе что подробно рассказать должна, что и куда?!
— А ты что, не помнишь или рассказывать не хочешь?! Сестра называется! — Лиза нарочно надавила на больное, зная, как Надя не любит, когда её упрекают в равнодушии.
Надя тихо рассмеялась, но смех был коротким, усталым.
— Спи, Лиз. Что ты как маленькая, будто не знаешь как это делается, хватит выпытывать. Мне даже неудобно тебе о таком говорить!
Лиза надулась, но больше не стала спорить. Может она и знала, как это делается, но не от непосредственного участника, который теперь лежит рядом и вдобавок беременная. Она отвернулась, уткнувшись в подушку, но её мысли продолжали виться вокруг предмета разговора. «Ничего так» — эти слова звенели в голове, дразня и мучая. Что Надя чувствовала? Было ли это так, как в фильмах, или как в тех историях, что шептались в школьных чатах? Её тело снова отозвалось знакомым волнением, и она, сжав ножки коленками, попыталась унять это странное, настойчивое жжение под лобком. Надя молчала, её дыхание стало ровнее, но Лиза ещё долго лежала без сна, погружённая в свои мысли, в которых сестра и её тайны становились всё более манящими и пугающими.
***
Утро началось с того, что Лиза, едва открыв глаза, погрузилась в новый вопрос, который тут же занял все её мысли. Если девушка уже попробовала «это», не тянет ли её заниматься этим снова и снова? Она вспоминала сплетни в школьных чатах, где девчонки шептались, что те, кто «начал», уже не могут остановиться, а некоторые даже спят с разными парнями. Лиза представляла Надю — её сестру, которая теперь, после Никиты, уже не девственница. Нет той «преграды», о которой так много говорили. Значит ли это, что Надя теперь может… хочет… с кем угодно? Эта мысль крутилась в голове Лизы весь день, пока она рассеянно чистила зубы, ела завтрак и даже сидела на уроках, не слыша учителей. Её воображение рисовало Надю в объятиях какого-то нового, незнакомого мужчины, и от этих картин её щёки снова заливал жар, а внизу живота сжимался уже привычный тугой комок.
Когда Надя вернулась из университета, Лиза, не в силах больше держать вопрос в себе, подловила её в комнате, пока та снимала куртку и кидала рюкзак на кровать.
— Надя, а тебе теперь как без Никиты? — начала Лиза, стараясь звучать небрежно, но её голос дрожал от волнения.
— Что ты имеешь в виду? — Надя нахмурилась, бросив на сестру быстрый взгляд.
Лиза сглотнула, чувствуя, как горят уши, но всё же выпалила:
— Ну, тебе же, наверное, хочется снова заниматься этим? Трахаться, в общем!
Надя замерла, а потом рассмеялась — громко, но как-то неловко, прикрыв рот рукой.
— Ох, ну ты и дуреха! Нашла о чём спрашивать! — Она покачала головой, но её щёки слегка порозовели. — Ну, может, и хочется. Но ведь это не так работает!
— А как? — Лиза подалась вперёд, глаза её блестели от любопытства.
Надя вздохнула, опустившись на кровать, и посмотрела на сестру с усталой улыбкой.
— Честно, ты меня замучила своими вопросами! Слушай, мелкая, сначала нравится человек, всё сильнее и сильнее, а потом уже хочется с ним "шурум-бурум" и всё остальное.
— То есть, пока не полюбишь, не захочешь?! — Лиза нахмурилась, пытаясь уложить это в голове.
— Господи, Лиза, ну откуда у тебя такие вопросы?! — Надя закатила глаза, но продолжила, словно сдаваясь: — Это называется либидо, или влечение, и оно есть у всех — у мужчин, у женщин. То есть, они хотят и просто сами по себе, но когда видят того, кто им понравился, желание становится намного сильнее. Всё, давай не будем об этом, а то мне неудобно. Почитай в интернете, чего я тут надрываюсь!
Лиза надулась, но в глубине души была довольна — Надя впервые ответила так подробно, пусть и с явным смущением. Она кивнула, но, как только сестра отвернулась, её мысли снова пустились вскач. Либидо. Влечение. Значит, Надя всё-таки хочет, но не просто так, а с кем-то, кто ей нравится? Лиза представила, как это чувство — это «либидо» — живёт в её собственном теле, пульсируя где-то глубоко, и от этой мысли её снова бросило в жар. Она сжала бёдра, пытаясь унять внутреннюю дрожь, но она только усиливалась, словно её тело знало больше, чем она сама, и уже готовилось к чему-то, чего Лиза пока не могла понять.
Как только Надя ушла в свою комнату, Лиза схватила телефон и вбила в поисковик слово «либидо». Первая же страница выдала кучу ссылок, и многие из них вели на сайты с откровенным содержимым — яркими заголовками и картинками, от которых Лиза тут же краснела и быстро прокручивала дальше. Ей хотелось понять всё теоретически, без этих неловких деталей. Наконец, она наткнулась на статью, которая объясняла всё простым языком: «Часто либидо называют «сексуальным аппетитом» или «желанием заниматься сексом». С психологической точки зрения либидо не ограничивается исключительно половым актом: оно включает флирт, эротические фантазии, чувственность и общее восприятие своей сексуальности».
Новые слова кружились в голове. «Сексуальный аппетит» — это что, как с едой? Кто-то хочет больше, кто-то меньше? Лиза задумалась: наверное, поэтому в браках столько скандалов, если муж и жена хотят по-разному. Она тут же представила родителей — маму, которая вечно суетится, и папу, всегда спокойного, — и попыталась вообразить, как они хотят. Часто? Редко? Вместе? Мысль о родителях за «этим» вызвала у неё гримасу отвращения. «Фу!» — пробормотала она, мотая головой, чтобы прогнать образы. Думать о Наде и Никите было куда приятнее, даже если эти мысли и будили в ней странное, жаркое беспокойство.
Лиза листала дальше, переходя от одного термина к другому, пока не наткнулась на статью с подробным описанием женских половых органов. Там всё было разложено по полочкам: названия, функции, даже картинка — схематичная, но поразительно откровенная, с подписями к каждой «дырочке». Лиза почувствовала, как щёки снова запылали, но любопытство пересилило стыд. Она схватила свое круглое зеркальце со стола, уединилась в туалете и, затаив дыхание от "запретного шага", стянула трусики. Сев на край унитаза, она направила зеркало между ног, сверяя увиденное с картинкой на экране.
Большие половые губы, малые, преддверие влагалища — всё совпадало, хотя у неё это выглядело намного красивее, чем на картинке, и что ли мельче, игрушечнее. Где-то там, внутри, должна была быть «целка», о которой столько говорили девчонки в школе. А над всем этим, как точка в восклицательном знаке, — клитор. Так было на картинке. Но в жизни с ним вышла заминка. Лиза нашла место, где сходились малые губы, но ничего выпуклого, как на картинке, не увидела — только мягкое слияние тканей. Она осторожно коснулась пальцем, пытаясь нащупать этот загадочный «узелок», и в глубине действительно обнаружила что-то твёрдое, маленькое, почти неуловимое. Надавив чуть сильнее, она почувствовала, как он "откликается", а по телу разлилась тёплая, тягучая нега, словно кто-то дёрнул за невидимую струну. Лиза замерла, удивлённая.
