А вот Марк потянул вверх свои спущенные одежды. Он потёр рукой лицо, огляделся. Анна вжалась в кусты, боясь, что муж заметит движение. Но его взгляд скользнул мимо. Марк выглядел удовлетворенным и немного растерянным.
— Черт… — пробормотал он, глядя на Софи, которая лежала с закрытыми глазами, улыбаясь. — Надо… Надо идти. Дети… Анна…
— Угу… — лениво протянула Софи, не открывая глаз. — Иди. Я… я через минуту.
Марк кивнул, поправил футболку. Он еще раз огляделся, как бы проверяя, не видел ли кто, и быстро зашагал обратно к тропинке, к туалетам, видимо, чтобы сделать вид, что только оттуда.
Анна оставалась в кустах, дрожа всем телом. Сердце бешено колотилось, в глазах стояли слезы гнева и обиды. Но между ног по-прежнему было жарко и влажно. Противоречивые чувства – ревность, боль, стыд и это подлое, предательское возбуждение – боролись внутри нее, не давая двинуться с места.
Софи лежала еще с минуту, потом лениво поднялась, стянула с ног шорты и трусики, достала влажную салфетку и начала неспешно вытирать бедра, лобок, внутреннюю поверхность ног. Она делала это спокойно, деловито, как после душа. Потом надела одежду, поправила топ, встряхнула волосами.
Девушка выглядела свежей и довольной. Увидев в кустах замершую Анну, она не удивилась, а лишь улыбнулась женщине – той же самой, знающей, чуть насмешливой улыбкой, что бросила ей перед уходом.
И пошла по тропинке вслед за Марком, легко перешагивая через корни, как ни в чем не бывало.
Анна осталась одна. Стояла, прислонившись к холодному стволу дерева, глотая воздух, пытаясь осознать, что только что произошло. Ее мир, ее семья, ее брак – все это только что треснуло по швам. А в трещинах уже пробивался ядовитый, но такой сладкий цветок запретного вожделения.
