Анна, понимая, взяла его из его пальцев. Их руки действовали синхронно, без суеты, в полной темноте, руководствуясь только тактильными ощущениями. Она раскатала эластичный материал, он помог ей, придерживая основание. Этот практичный, прозаичный момент был не менее интимным, чем поцелуи. Он означал не просто подготовку, а взаимное уважение и общую ответственность.
Когда всё было готово, он снова наклонился к ней, и на этот раз их соединение было окончательным, без каких-либо преград. Дыхание сплелось воедино, а тишину комнаты заполнил сдержанный шёпот и ритмичный скрип кровати. За стеной, совершенно не подозревая, спали виновники этой внезапной близости.
Их движения, сначала неистовые, нашли свой ритм — единый, глубокий, почти медитативный. Дыхание сплелось воедино, прерываемое тихими, сдавленными вздохами. Анна вцепилась пальцами в его спину, её ноги плотнее обвились вокруг него. Максим, чувствуя нарастающую волну, прижал лоб к её плечу, глубже входя в неё с каждым движением.
Напряжение росло, становясь почти невыносимым. Он почувствовал, как её тело затряслось в знакомых спазмах, и в тот же миг его собственная волна накрыла с головой. Он издал глухой стон, уткнувшись лицом в подушку рядом с её щекой, и замер, полностью отдаваясь оргазму, чувствуя, как его собственное семя изливается внутрь презерватива.
Они лежали неподвижно, тяжело дыша, прижатые друг к другу потными телами. Постепенно дыхание выравнивалось. Максим осторожно, чтобы не раздавить её, перекатился на бок, увлекая её за собой. Они оказались лицом к лицу в темноте, всё ещё соединённые, но уже недвижимые. Он мягко положил руку ей на талию.
— Всё в порядке? — тихо, почти шёпотом, выдохнул он.
Анна в ответ лишь кивнула, прижимаясь лбом к его груди.
***
Их роман развивался стремительно и естественно. Встречаться, по сути, они начали на следующее же утро, когда Максим провожал Анну до её комнаты — как раз в тот момент, когда оттуда выходила помятая, но довольная Алиса. Увидев их вместе, она лишь многозначительно улыбнулась.
Учёба, общие знакомые, вечера в городе или просто в его комнате, пока соседи-близнецы были на парах — их дни наполнились новым смыслом. В суете и эйфории первых недель история с необходимостью предупредить Алису о «лайфхаке» близнецов куда-то испарилась из их голов. Мысль мелькала иногда у Анны, когда она видела Алису, беззаботно болтающую с кем-то в коридоре, но тут же перекрывалась более актуальными заботами: совместным проектом или мыслями о предстоящем свидании с Максимом.
Они были слишком поглощены собой, своим новым, пока ещё хрупким миром, чтобы вспомнить о предостережении, которое всего несколько недель назад казалось таким важным и срочным.
Ремонт в квартире Анны завершился точно в срок, через три месяца после её заселения в общежитие. Ключи от новой, пахнущей свежей краской и деревом квартиры она получила с чувством легкого сожаления — эти три месяца пролетели слишком быстро и насыщенно, в основном благодаря Максиму.
Она уже строила планы, как предложит ему переехать к ней. Мысль о их собственном уютном пространстве, без соседей-стратегов и общих кухонь, казалась идеальной развязкой начала их истории.
Но судьба внесла свои коррективы. У Александра, её отца, неожиданно появился ряд дел в городе, требовавших его присутствия на ближайшие несколько недель. Останавливаться в гостинице он не захотел.
«Заеду к тебе, дочка, — сказал он по телефону. — Освоишься в новом жилье, а я по делам побуду рядом. Давно хотел проверить, как наши яблоки в городских сетях продаются».
Анна не могла отказать. В тот же вечер Александр привез свои чемоданы. Его энергичное присутствие мгновенно заполнило квартиру. Деловые звонки с утра, образцы продукции на кухонном столе, вечерние отчеты за ноутбуком в гостиной.
Встречаясь с Максимом в университете или на прогулках, Анна с сожалением разводила руками.
— Папа поселился у меня. Ненадолго, но твой переезд, кажется, придется отложить.
Максим понимающе улыбался.
— Ничего. Подождем. Зато я теперь знаю, что моя девушка — владелица элитного жилья с временным постояльцем в лице крупного агропромышленника.
Они смеялись, но их планы на уединенную жизнь вместе отодвигались в неопределенное будущее. Квартира, которая должна была стать их крепостью, на время превратилась в филиал отцовского офиса, где о романтике пришлось на время забыть.
Анна пригласила Максима, Викторию и ее мужа и естественно отца на новоселье.
После того, как вечер завершился Максим ушел в общежитие, а муж Виктории отправился домой, в квартире воцарилась спокойная, немного уставшая атмосфера. На кухне стояла пустая посуда от торта, а на столе красовался огромный букет цветов от отца — традиционный подарок на новоселье.
Александр, сняв пиджак и закатав рубашку, первым делом начал собирать пустые бокалы.
— Ну что, дочки, прибираем плацдарм? — сказал он деловито. — Вика, ты мусором займись, а мы с Аней посуду запустим.
Виктория, уже достав новый мусорный пакет, кивнула:
— Уже делаю. Анечка, тебе вазу для цветов отставить или тоже убрать?
— Оставь, сестренка, на подоконник поставлю, — ответила Анна, включая воду в раковине.
Они работали быстро и слаженно, как привыкли делать всё в родительском доме. Александр вытирал тарелки, Анна расставляла их по полкам, а Виктория протирала стол. Через пятнадцать минут на кухне был идеальный порядок.
— Вот, теперь можно и чайку попить, — удовлетворенно заметил Александр, ставя на стол заварочный чайник. — А завтра с утра я в оптовый центр, по делам.
— Я тоже рано, на пары, — сказала Анна.
— А я к себе, мужу завтрак собирать, — добавила Виктория.
Они сидели за чаем, обсуждая удачность вечера, удобство квартиры и планы на ближайшие выходные. Было тихо, уютно и по-деловому просто. Никаких лишних эмоций, только практичность и легкая усталость после хорошо проделанной работы.
***
Анна лежала в постели, ворочаясь. Незнакомая обстановка и остатки дневного возбуждения мешали уснуть. Спальня была погружена в тишину, нарушаемую лишь редкими ночными звуками за окном. И вдруг до неё донесся приглушённый шорох, а затем сдержанные, тихие звуки, похожие на тяжёлое дыхание. Они явно доносились из комнаты сестры.
Сердце Анны забилось чаще от необъяснимого предчувствия. Она тихо поднялась, босиком вышла в тёмный коридор и подкралась к двери Виктории. Щель под дверью была тёмной, но звуки становились отчётливее — приглушённые стоны, шепот и ритмичный скрип кровати. Рука сама потянулась к ручке. Она медленно, бесшумно нажала на неё и приоткрыла дверь на сантиметр.
Лунный свет, пробивавшийся сквозь жалюзи, выхватывал из мрака две фигуры на кровати. Это были Виктория и их отец, Александр. Они были полностью поглощены друг другом, их тела двигались в едином порыве. Анна застыла на месте, не в силах пошевелиться, её разум отказывался верить в увиденное.
Анна стояла как вкопанная, прижав ладонь ко рту, чтобы не издать ни звука. Её сознание отказывалось осмысливать картину: силуэт сестры, выгибающейся навстречу знакомым мощным движениям отца. В мозгу звеняще-чётко всплыли образы двухмесячной давности — Алиса и близнецы. Но тогда это было чужое, почти абстрактное зрелище. Теперь же перед ней была плоть и кровь, самые близкие люди, и от этого происходящее обретало шокирующую, запретную интенсивность.
Она видела, как Виктория обнимает отца за шею, тихо что-то шепча ему на ухо, а он в ответ глубже входит в неё, его спина напряглась в дуге. Анна почувствовала, как по её собственному телу разливается жар, странное, щемящее возбуждение, куда более сильное и тревожное, чем тогда, в общежитии. Это была не просто похоть, а смесь ужаса, отвращения и непреодолимого влечения к табу.
Она не могла оторвать взгляд, наблюдая, как их движения достигают кульминации. Александр издал сдавленный стон, его тело замерло в окончательном напряжении, а Виктория тихо ахнула, впиваясь пальцами в его плечи. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием.
Анна так же бесшумно, как и появилась, прикрыла дверь и, пошатываясь, вернулась в свою комнату. Она села на кровать, ощущая бешеный стук сердца и влажную теплоту между ног. Стыд и возбуждение сплелись в ней в тугой, неразрешимый узел.
***
На следующий день Анна вернулась с учебы поздно днем. В квартире было тихо. Отец, как она предположила, был еще на своих делах. Сбросив рюкзак, она сразу направилась в душ, чтобы смыть городскую пыль и напряжение пар.
Она не слышала, как через несколько минут ключ повернулся в замке, и Александр вошел в прихожую. Звук льющейся воды из ванной комнаты сообщил ему, что дочь дома. Он разулся и прошел на кухню, чтобы поставить на стол папку с документами.
Анна, завернувшись в большое банное полотенце, вышла из параной комнаты, намереваясь пройти в свою спальню. Но ее взгляд упал на кофемашину на кухне. Решив, что она одна, она свернула в сторону, планируя быстро сделать себе кофе.
Каково же было ее удивление, когда на кухне она обнаружила отца. Он сидел за столом с телефоном в руках, изучая что-то на экране.
— О, пап, привет. Я не знала, что ты уже дома, — сказала она, стараясь, чтобы голос звучал естественно.
— Дела закончились раньше, — отозвался он, подняв на нее взгляд. Его выражение лица было обычным, деловым.
Анна кивнула и направилась к шкафу за чашкой. Она прекрасно осознавала, что полотенце, закрепленное у нее на груди, довольно короткое и при движении приоткрывает ноги. Сделав вид, что полностью поглощена поиском нужной чашки в посудомойке, она наклонилась. В этот момент она почувствовала, как край полотенца сполз еще выше. Краем глаза она уловила, как взгляд отца на мгновение скользнул по ее обнаженным бедрам, прежде чем он быстро вернулся к экрану телефона.
