«По большому счету, все идет по плану. Просто план... оказался глубже и страннее, чем мы думали» - решила Лиза.
* * *
Рабочий день Жанны прошел под знаком Ouroboros Foods. Первоначальный энтузиазм после открытия сайта сменился легким раздражением. Клиентский менеджер компании, представший в виде безупречно вежливой аватары женщины в белом халате, запросил объем документов, местами граничащий с абсурдом:
- Полный пакет правоустанавливающих документов на биоробота.
- Детальную историю обслуживания и ремонтов за последние 5 лет, чего у Жанны по попятным причинам не было.
- Результаты последнего комплексного биосканирования, которое также не проводилось. Или проводилось? Жанна не знала и не понимала, как это выяснить.
- Гарантии финансовой состоятельности клиента для долгосрочного контракта.
- Подписание многостраничного NDA о неразглашении методологии Ouroboros.
Каждый пункт сопровождался вежливыми, но неумолимыми пояснениями с «заботе о безопасности данных биоробота», «обеспечении высочайшего качества персонализированного сервиса» и «минимизации рисков для уникальных биологических систем». Жанна едва сдерживала сарказм. «Придирчивость – лучшая реклама их эксклюзивности» – отметила она про себя. Эта бюрократическая стена лишь подтверждала: она на правильном пути. Именно так должна вести себя компания, хранящая секреты вечной молодости биороботов, а возможно, и не только их.
Потребовалось три часа напряженных переговоров, подключение ее личного юриста и демонстрация выписки с одного из инвестиционных счетов, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Компромисс был достигнут: Ouroboros принимает текущие документы о владении и гарантии платежеспособности, комплексный биоаудит будут проведены ими самостоятельно в их лаборатории с нуля. И самое не выполнимое, как ранее исходно казалось, историю обслуживания они реконструируют по косвенным данным в процессе аудита, если будет возможно.
NDA Жанна подписала немедленно.
Визит в лабораторию Ouroboros был назначен на 10:30 утра. Но перед ним, ровно в 9:00, должен был состояться другой важный акт: сертификация Зайки после модернизации. Контролер из Регистрационной Палаты Биотехнических Артефактов (РПБА) уже подтвердил свой визит. Жанна отметила в календаре оба события, чувствуя смесь нетерпения и легкой тревоги. Завтрашний день должен был дать ответы и на вопросы о прошлом Зайки, и официально закрепить ее безупречность в настоящем.
* * *
В перерывах между звонками и документами Жанна украдкой наблюдала за Зайкой. Сквозь полуоткрытую дверь кабинета она видела, как та, обнаженная и прекрасная, как античная богиня, скользила по комнатам. Каждое движение – провести тряпкой по полке, поправить вазу, пропылесосить ковер – было исполнено не механической точностью робота, а какой-то врожденной, божественной грацией. Работа не выглядела работой; это был танец, ритуал красоты. Солнечный свет играл на идеальной коже, подчеркивая линии мышц, изгибы бедер, упругость груди. Жанна ловила себя на том, что замирает, забыв о таблицах на экране, поглощенная зрелищем. Ее мысли неизбежно уносились в спальню, к вчерашней ночи, к обещанию вечера. Только железная воля и осознание важности переговоров с Ouroboros удерживали ее за столом. «Божественная иллюзия жизни» – думала она, восхищенно следя за тем, как Зайка, стоя на цыпочках, протирала верхнюю полку, вытянувшись в струнку. «Совершенство»
Мысль пронеслась ярко, какой-то сверхбыстрой, но вслед за ней нахлынула волна, сбившая дыхание. Жанна резко откинулась в кресле, оторвав взгляд от полуоткрытой двери, будто обожженная. Ладонь непроизвольно прижалась к груди, где под дорогим шелком блузки бешено колотилось сердце – глухо, тяжело, как барабан в тишине собора.
«Боже, что со мной творится?» – пронеслось в голове, панически и почти стыдливо - «Такой... такой влюбленности у меня не было даже в юности. Никогда. И ни с кем».
Она закрыла глаза, пытаясь поймать ускользающий контроль. Перед внутренним взором вновь проплыл образ: вытянутая линия спины Зайки, игра света на влажной от легкого пота коже, рыжие пряди, прилипшие к виску. Не просто красота. Жизнь. Кипящая, дышащая, невероятно притягательная жизнь в этом теле, которое по всем законам и бумагам должно было быть лишь сложным механизмом.
«Как это вообще возможно?» – терзал ее разум рациональный, деловой, привыкший все раскладывать по полочкам. - «Она – имущество. Инвентарный номер. Электронная схема в биологической оболочке. Ты купила ее, Жанна, как покупала картины или яхту. Ради статуса! Ради решения бытовых вопросов, потому что не любишь посторонних людей в своем жилище! Но не ради же этого холодного совершенства машины?!»
Мысль споткнулась. Нет. Не ради этого. Не ради совершенства машины. Ради этого трепета, что пробегал по коже, когда Зайка нечаянно касалась ее руки. Ради этого смешения стыда и восторга, когда она смотрела в ее глаза во время близости и видела там не пустоту подчинения, а... отражение собственного желания? Или это была лишь хитрая иллюзия, созданная гениальными инженерами на какой-то фабрике для какого-нибудь сверхдорогого кастомного заказа?
«Нет» - Жанна почти яростно тряхнула головой, открывая глаза. Экран компьютера тускло светился таблицами, напоминая о переговорах, о мире долгов, контрактов и расчетов. А ее мир сейчас сузился до полуоткрытой двери и девушки за ней. До ожидания вечера.
«Никогда так не было» – призналась она себе с горьковатой нежностью - «Даже с Лешей в университете, с которым были отношения чистые, как летнее небо без каких-либо расчетов с обоих сторон. Даже в двадцать, когда казалось, что любовь – это взрывы салютов, а не... это тихое безумие, эта потребность раствориться в другом человеке, как в теплом море».
Она встала, подошла к мини-бару, налила себе стакан ледяной воды. Рука дрожала. Жанна бросила еще и лед в воду, он падая звякнул о хрусталь. «Пройдет не так много времени и мне будет сорок лет. А я – как девочка-подросток перед первым свиданием, с этой дурацкой внутренней дрожью и желанием быть... безупречной. Готовая отменить все встречи ради одного ее прикосновения» - мысль о вечере ударила новым теплом по щекам - «Она заслуживает большего, чем просто привычная близость» – вдруг осознала Жанна - «Она заслуживает... праздника. Красоты. Но и я...». Жанна поймала свое отражение в темном стекле шкафа: деловой крой, усталые глаза, привычная маска контроля. Я заслуживаю почувствовать себя снова той женщиной. Не Сомовой, владелицей империи. А просто Жанной. Женщиной, которая может быть легкой, желанной, красивой рядом с таким сиянием. Которая не боится быть уязвимой в своей влюбленности.
Она глотнула воды, ставя стакан со звонким стуком. Решение созрело мгновенно, с ясностью делового решения на миллион.
Она подошла к коммуникатору, хотя ей двигала не деловая необходимость, а трепетное желание угодить, поразить и даже соответствовать. Жанна сделала быстрый вызов:
«Анжелика? Это Жанна Сомова. Срочный заказ: букет гардений, только что срезанных, максимально свежих. Доставить к 18:00. И... да. Бутылка Dom Pérignon Rosé Vintage 2006». Да, именно розового. Из моего резерва. Достаньте и охладите. И... – Жанна на секунду заколебалась, глядя на свои практичные брюки и блузку, – подготовьте для меня вечернее платье. То, из черного шифона с серебряной вышивкой. И комплект белья... «Lune»
Она положила трубку, чувствуя, как по спине пробежали мурашки – не от холода, а от предвкушения. Черное шифоновое платье – оно струилось, как дым, обволакивая фигуру, делая ее загадочной. А белье... "Lune" – невесомое, паутинное, цвета слоновой кости, с тончайшим кружевом. Оно было куплено давно и пылилось в шкафу – слишком романтичное, слишком "не Сомова», слишком откровенное для ее обычной жизни. Идеальное сейчас.
Жанна вернулась к столу, но уже не к отчетам. Она открыла ящик, достала флакон духов – не своих привычных, строгих, а редких, цветочных, с ноткой жасмина и теплого дерева. Легкое облачко аромата окутало ее. Пусть вечер будет совершенным. Как она. Как это чувство, которое не должно существовать, но которое заполнило все внутри.
Она снова украдкой взглянула в щель двери. Зайка, все еще не подозревая, двигалась по гостиной с грацией, от которой перехватывало дыхание. Жанна улыбнулась – смущенно, нежно, по-девичьи.
Никогда так не было. Но теперь – есть. И я не хочу это останавливать.
* * *
Вечерний звонок консьержа прервал ужин. «Курьер от ювелирного дома «Buccellati», мадам Жанна. Впустить?» Через несколько минут на пороге стоял безупречно одетый молодой человек с тяжелым металлическим чемоданом. Увидев Жанну он поздоровавшись открыл свой чемодан-сейф и достал единственное, что там находилось - обитую бархатом шкатулку. Жанна расписалась в планшете, скользнула картой по терминалу – сумма заставила бы вздрогнуть кого угодно, но не ее. Она ждала этого момента.
«Зайка, иди пожалуйста сюда, солнышко» – позвала она, едва закрылась дверь. Зайка появилась из спальни, ее глаза с любопытством скользнули по шкатулке. Жанна открыла ее. Внутри, на черном велюре, лежали украшения с изумрудами, купавшиеся в свете люстры. Холодный зеленый огонь играл в глубине камней, переливаясь оттенками морской волны и весенней листвы. Гвоздик, серьги-обручи, колечко, пусеты и поистине великолепны чокер. «Это колье-чокер называется «Fiume Smeraldo» или по-русски «Изумрудная река». Он как ты - бесконечно красив» - обратилась она к Зайке - «Пожалуйста, примерь их скорее!».
