У Киры перехватило дыхание. Она хотела крикнуть. Хотела вскочить, позвать родителей, остановить это безумие. Но слова Максима эхом отозвались в голове: "Это их пространство, их правила... Судить или паниковать – не вариант. Мы здесь гости." И еще: "Никто не кричит, не привлекает внимания." девушка двигалась плавно, спокойно. Егор стоял, покорный, его глаза были прикованы к её лицу. Они не нарушали тишину бассейна, не мешали другим. Это выглядело… естественно. Для этого места.
Кира не шевельнулась. Не позвала маму, которая дремала рядом, или папу, снова уткнувшегося в программу круиза. Вместо крика пришло леденящее, острое осознание: ее брат, вчерашний мальчишка, только что переступил порог во взрослый мир самым неожиданным и откровенным образом. Прямо у нее на глазах. И он не звал на помощь. Он… принимал.
Она продолжила смотреть. Уже не с ужасом, а с каким-то жутким, притягивающим оцепенением. Она видела, как напряглись мышцы Егора, как его руки наконец поднялись и неуверенно обхватили девушку за талию. Видела, как его лицо исказила гримаса не то боли, не то невероятного наслаждения, прежде чем он зажмурился и судорожно вдохнул, прижавшись лбом к ее мокрому плечу. Девушка лишь тихо засмеялась, не прекращая плавных движений, и погладила его по мокрой спине, будто успокаивая ребенка.
Кира сидела на шезлонге, обнаженная, блестящая от крема, и чувствовала себя одновременно старухой, случайно подсмотревшей чужую тайну, и маленькой девочкой, для которой мир вдруг стал слишком большим, слишком откровенным и слишком чужим. Солнце жгло кожу, но внутри у нее было холодно. Она следила за движениями в воде, за своим братом, который больше не был просто ее младшим братом, и понимала, что "Солнечный Бриз" везет их куда-то очень далеко. Дальше, чем они могли себе представить, покупая билеты. И обратной дороги, кажется, уже не было.
***
Вода в бассейне плескалась вокруг них, прохладная, но не способная погасить жар, разливавшийся по телу Егора. Ощущения были ошеломляющими, новыми, всепоглощающими. Он двигался уже не пассивно, а инстинктивно, следуя ритму Леры, его руки крепче держали ее за талию. Волны удовольствия накатывали все сильнее, сжимаясь в тугой узел где-то глубоко внизу живота. Он застонал, чувствуя, как все внутри напряглось, готовое взорваться.
– Я… я сейчас… – выдохнул он прерывисто, глаза его были широко распахнуты, полные предвкушения и детского страха перед неведомым.
Лера лишь улыбнулась той же спокойной, обволакивающей улыбкой. Вместо того чтобы отстраниться, она резко обхватила его бедра ногами выше, сцепив лодыжки у него за спиной, и притянула его к себе еще плотнее. Ее движения не остановились, а лишь стали глубже, настойчивее, не давая ему выскользнуть.
– Нет-нет, милый, – прошептала она ему на губы, – не выходи. Дай все внутрь. Так правильно.
В голове Егора, затуманенной наслаждением, вдруг вспыхнули картинки из школьных уроков полового воспитания. Сперматозоиды. Яйцеклетки. Беременность. Венерические болезни. Ужас, холодный и липкий, смешался с нарастающей волной оргазма.
– Стой! – он попытался отстраниться, но ее ноги держали его в стальных тисках. – Ты… ты предохраняешься?! Таблетки? Что-нибудь?!
Лера рассмеялась, легкий, искренний звук, контрастирующий с паникой в его глазах. Она продолжала двигаться, приближая его к кульминации, которую он уже не мог остановить.
– Предохраняться? – она покачала головой, мокрые рыжие пряди хлестали по его щеке. – Зачем? Мы же за натуральность здесь. На "Солнечном Бризе" так не принято. Практически никто не предохраняется. Это часть свободы, понимаешь? Принять все, как есть. Довериться природе.
Она прижалась лбом к его лбу, глядя прямо в его перепуганные глаза.
– А к концу круиза, – добавила она почти нежно, но с оттенком гордости, – половина женщин тут уже ходит с пузиками. Крепенькими, загорелыми. Это как… традиция. Знак хорошего отдыха. Я сама, – она улыбнулась шире, – была зачата именно на таком круизе. Где-то между Сицилией и Критом. Полная натуральность!
Его мозг взорвался. Информация о "традиции" и ее собственном зачатии наложилась на неумолимое физиологическое давление. Он больше не мог сопротивляться ни телу Леры, ни своему собственному. Волна накрыла его с головой – мощная, ослепляющая, вырывающая из груди глухой, сдавленный стон. Он кончил, чувствуя, как его семя выплескивается глубоко внутрь этой почти незнакомой девушки, под водой, посреди бассейна, на глазах у сестры и, возможно, родителей. Стыд, животный ужас и остатки невероятного удовольствия смешались в одно мучительное месиво.
Лера лишь тихо заурчала от удовольствия, расслабив хватку ног, но все еще удерживая его внутри себя, позволяя последним спазмам утихнуть. Она нежно погладила его по щеке.
– Молодец. Первый раз? Ничего, привыкнешь. Здесь многие начинают. Натурально и честно.
***
Кира сидела на шезлонге, превратившись в статую. Ее глаза, широкие и невидящие, были прикованы к месту в бассейне, где вода чуть сильнее волновалась вокруг двух слившихся фигур. Она видела, как тело Егора вдруг напряглось в дуге, как он зажмурился и его рот исказило беззвучным криком. Видела, как девушка крепче сжала его ногами в самый кульминационный момент и не отпустила после. Видела, как он потом обмяк, его лицо стало невыразимо потерянным и испуганным, а партнерша что-то шептала ему на ухо, гладя по щеке.
Кира поняла все. Без слов. Фраза "натуральность" долетела до нее обрывком, но было достаточно. Достаточно видимого ужаса на лице брата после того, как его держали в ловушке. Достаточно ее собственных знаний.
У нее сжалось сердце. Не от отвращения к происходящему, а от осознания последствий. От мысли, что ее младший брат, только что потерявший невинность, мог уже стать… отцом. Или подцепить что-то. Здесь, в этом "натуральном" раю. Где "традиция" – ходить с пузом к концу круиза.
Она не повернулась к родителям. Мама, казалось, задремала по-настоящему. Папа углубился в программу развлечений на вечер, возможно, нарочито отводя взгляд от бассейна. Кричала ли она? Нет. Двигалась? Нет. Она просто сидела, чувствуя, как ледяная волна страха за Егора накрывает ее с головой, смешиваясь с горечью и странным чувством вины – за то, что наблюдает, за то, что не предупредила, за то, что не смогла защитить. Она видела, как Егор, бледный и растерянный, наконец отплыл от Леры, которая легко и грациозно направилась к бортику, будто только что выпила коктейль, а не перевернула чью-то жизнь. Он плыл к лестнице, движения его были вялыми, он не смотрел по сторонам, его плечи были сгорблены под невидимым грузом.
Кира продолжала следить за ним. Теперь уже не с оцепенением откровения, а с щемящей тревогой. "Солнечный Бриз" нес их по лазурным водам, а на его палубах разворачивались драмы, до которых их прежняя, "одетая" жизнь не могла даже додуматься. И Егор, ее младший брат, только что прыгнул в самую гущу этой драмы с головой. И Кира была единственной, кто это видел и понимал весь ужасающий масштаб случившегося. Она сжала кулаки, глядя, как он выбирается из воды, его спина, блестящая от воды и крема, казалась такой уязвимой. Ей нужно было поговорить с ним. Срочно. Пока родители все еще пребывали в блаженном неведении под палубным солнцем.
Кира не выдержала. Она наклонилась к отцу, пока Егор еще плыл к лестнице бассейна, его лицо было бледным маской.
– Пап, – прошептала она, голос дрожал, – если тут все… так… натурально… А вдруг кто-то… заразный? Болеет… ну… – она покраснела, не зная, как сказать, – …чем-то неприятным? ЗППП? Ты же знаешь, что это такое!
Максим отложил программу, взгляд его стал серьезным. Он положил руку на ее плечо, чувствуя дрожь.
– Кира, дыши, – сказал он спокойно. – Помнишь эту кипу бумаг и десяток уколов, которые мы пережили перед круизом? Анализы крови на все, что только можно? Прививки от гепатитов, проверки? Это было не просто так. Это было обязательно. Для всех пассажиров «Солнечного Бриза». Без полного медицинского пакета – никакого борта.
Он посмотрел ей прямо в глаза.
– Здесь очень строгие санитарные правила. Тематический – не значит безответственный. Все пассажиры здоровы. Проверено. Это не просто слова, это условие договора. Никаких эпидемий, никаких сюрпризов. Только чистая… натуральность, – он произнес последнее слово с легкой иронией, но твердо. – Так что по этому поводу можешь не волноваться. Официально.
Кира выдохнула, но тревога в глазах не ушла полностью. Она кивнула, глотая комок в горле. Здоровы – это хорошо. Но "пузики к концу круиза"…
***
Егор выбрался из бассейна. Вода стекала с него ручьями, но его первоначальная бледность и растерянность куда-то испарились. Вместо них на лице расцвела странная смесь – остатки шока, замешательства, но поверх этого – сияющая, почти ослепительная эйфория. Он подошел к шезлонгам, не прикрываясь полотенцем, его тело казалось расслабленным, а глаза горели.
– Ну что, адмирал, осмотрелся? – спросил Максим, стараясь говорить как ни в чем не бывало, хотя его взгляд скользнул по лицу сына, замечая необычайный блеск в глазах.
– Да! – выдохнул Егор, его голос звучал громче обычного, чуть срываясь. Он плюхнулся на свободный шезлонг рядом с Кирой. – Классно тут! Вода – огонь! И люди… добрые. Очень.
Анна приоткрыла глаза, улыбнулась.
– Рада, что тебе нравится, сынок. Только не забудь крем обновить, плечики уже розовеют.
– Ага, – Егор схватил тюбик, но вместо того чтобы мазаться, просто сжимал его в руках, улыбаясь в пространство. Он ловил взгляд Киры, но она отвела глаза, ее лицо было напряженным.
