«Это тебе, моя прекрасная» – прошептала Жанна, голос дрожал от волнения. «Нет, позволь мне?» Зайка молча кивнула, завороженная блеском. Она никогда в жизни не видела ничего подобного, даже в программах телемагазина, на которые она изредка попадала или в рекламных буклетах, модных журналах где были фотографии людей из высшего общества. Где-то в глубине души Лизы было подозрение, что все это великолепие не настоящее. Жанна с трепетом взяла гвоздик. Ее пальцы, обычно такие уверенные, слегка дрожали, когда она осторожно ввела тончайшую золотую иглу в едва заметный прокол на крыле носа Лизы. Изумруд-кабошон замер, как росинка на лепестке. Серьги-обручи с подвесками из грушевидных изумрудов коснулись мочек, холодные и ожидающие. И наконец – чокер. Жанна застегнула его на шее Зайки, там, где раньше был мигающий зеленым ошейник. Тяжелая капля изумруда из колье легла точно в яремную ямку, мерцая таинственным светом. Стальной ошейник контроля был полностью скрыт изящным плетением.
Жанна взяла Зайку за руку и подвела к огромному зеркалу в гостиной. «Посмотри...»
Зайка увидела отражение. Обнаженное тело, фарфоровое, безупречное. И на нем – огненные точки зеленого пламени. Изумруды ловили свет, переливаясь, оживляя рыжие волосы, подчеркивая глубину глаз. Чокер не просто скрывал ошейник – он был короной, символом избранности. В этом отражении Лиза не видела биоробота. Она видела... себя. Красивую. Желанную. Ценную. Эффект был ошеломляющим. Когда-то в детстве Лиза представляла себя принцессой, сейчас это воспоминание на мгновение появилось вновь. Ей показалось, что только так и никак иначе должна выглядеть настоящая дочь короля. Уголки ее губ дрогнули, а затем расплылись в самой искренней, самой сияющей улыбке, которую Жанна когда-либо видела на ее лице. Это была не роботизированная гримаса, а вспышка чистого, безудержного счастья и узнавания себя.
«Нравится?» – прошептала Жанна, стоя позади, ее руки легли на плечи Зайки, скользнули вниз, к ключицам.
Зайка кивнула, не отрывая взгляда от зеркала, от их отражения – хозяйки в черном платье и ее «робота», сияющего изумрудами и наготой.
Жанна не удержалась. Ее пальцы, скользнувшие с плеч, коснулись верхних изгибов груди Зайки, ощущая подушечками упругую теплоту. Она видела в зеркале, как дыхание Зайки участилось, как ее зрачки расширились, как розовый румянец залил шею и щеки. Ее собственные руки поднялись, накрыли руки Жанны на своей груди, не останавливая, а лишь прижимая их сильнее к коже. Жанна почувствовала ответный трепет в пальцах Лизы. Контроль таял, как дым. Жанна наклонилась, прижалась губами к чувствительной коже за ухом Зайки, почувствовала, как та вздрогнула и откинула голову назад, обнажая шею с сияющим чокером. Поцелуи стали жарче, руки Жанны – смелее, скользя по животу, бедрам, исследуя знакомые, но каждый раз новые изгибы. Зайка отвечала – ее руки потянулись назад, запутались в волосах Жанны, притягивая ее ближе, ее тело выгнулось навстречу ласкам.
Они не дошли до спальни. Страсть накрыла их волной прямо у зеркала. Платье Жанны оказалось на длинноворсовом ковре первым. Затем они опустились вместе, сплетаясь в жадных поцелуях и нежных, потом все более настойчивых прикосновениях. Изумруды холодно касались кожи, контрастируя с жаром тел. Отражение в зеркале было свидетелем их страсти – двух тел, сливающихся в танце желания на фоне роскоши пентхауса, под холодным сиянием драгоценных камней. Вчерашняя нежность сменилась сегодня уверенностью, взаимным узнаванием, еще более жгучей отдачей. Зайка не играла роль. Она жила, чувствовала, требовала и отдавала с интенсивностью, которая потрясла даже Жанну. Зеркало отражало не хозяйку и робота, а двух влюбленных женщин, потерявших счет времени и условностям.
* * *
Позже, в огромной ванне, заполненной теплой водой и ароматной пеной, Зайка мыла Жанну. Ее движения были нежными, почти благоговейными. Губка скользила по усталому телу хозяйки, смывая напряжение дня, следы страсти. Пальцы Лизы массировали плечи, шею, осторожно омывая места, где еще недавно горели ее поцелуи. Она делала это не по команде. Делала потому, что хотела. Потому что это было продолжением близости, проявлением заботы, которую она вдруг осознала как неотъемлемую часть своих новых, странных чувств.
«Ты будешь мыть меня так каждый день?» – прошептала Жанна, полузакрыв глаза, растворяясь в приятной истоме и нежных прикосновениях.
Зайка, стоя на коленях на мягком коврике у ванны, лишь кивнула, ее глаза светились в полумраке ванной комнаты, отражая пламя свечей. Изумруды на ее ушах и шее тихо позвякивали при движении. Ответ был в этом кивке, в ее взгляде, в самой нежности ее рук.
Они легли в постель, пахнущие одним и тем же ароматом, их тела инстинктивно потянулись друг к другу. Жанна обняла Зайку, чувствуя под ладонью гладкую кожу спины, прохладу изумрудов чокера. Зайка прижалась щекой к ее плечу. Никаких слов больше не было нужно. Усталость от дня, насыщенность чувствами, ощущение глубокой, странной, но неоспоримой правильности происходящего – все это смешалось в тишине. Дыхание их синхронизировалось, стало глубоким и ровным. Они заснули почти одновременно, каждая – счастливая по-своему, убаюканная теплом друг друга и мерцанием далеких огней города за окном. Завтра ждала сертификация и лаборатория Ouroboros Foods. Но сегодня была только эта тишина, это тепло, покой и зеленые блики счастья, отражавшиеся в темноте.
Глава 28
Ровно в 9:00 утра внутренний коммуникатор пентхауса мягко загудел. Голос консьержа, безупречно вежливый:
«Мадам Жанна, к вам прибыли представители Регистрационной Палаты Биотехнических Артефактов. Разрешите впустить?»
Через пять минут в дверях стояли двое. Контролер – мужчина лет пятидесяти в строгом сером костюме с бейджем РПБА на лацкане. Его лицо было непроницаемой маской профессиональной нейтральности. Помощник – молодая женщина с планшетом и алюминиевым и довольно громоздким кейсом на колесиках. Одев одноразовые бахиллы, они вышли из лифта в помещения пентхауса.
«Жанна Сомова, владелец биоробота GEN-3B, серийный номер 458739-ХБ7-45К» – представилась Жанна, сверяясь с документами на Зайку и жестом приглашая войти. Ее тон был деловым, но подспудно напряженным.
«Виктор Келл, старший контролер РПБА. Моя коллега, инженер Лина Васильева» – кивнул мужчина. Его взгляд мгновенно оценил обстановку пентхауса, скользнул к Зайке, стоящей у стены в ожидающей позе.
Солнечный свет в пентхаусе, еще недавно такой теплый и дружелюбный, теперь резал Лизе глаза. Лиза стояла у стены, как предписывала роль, но внутри все сжалось в ледяной ком. Незнакомцы. Двое. Их взгляды скользили по ее обнаженному телу без тени смущения, с холодной профессиональной оценкой, как осматривают станок перед покупкой или ездовую лошадь.
Процедура началась без лишних слов. Лина ловко превратила кейс с которым пришла в специальную кушетку, снабженную большим количеством электронных компонентов.
«Мадам, вы владелица, как я понимаю. Прошу отдать команду биороботу занять горизонтальное положение для диагностики» – попросил Келл. Жанна кивнула: «Зайка, ложись на кушетку, режим диагностики». Зайка беззвучно выполнила, заняв место на специально подготовленной кушетке с сенсорными панелями по краям. «И попрошу Вас снять колье с объекта сертификации, оно нам будет мешать» - сказал Келл.
Команда Жанны для Лизы прозвучала привычно, но сегодня она отозвалась особой горечью. Лиза двинулась автоматически, ощущая каждый шаг как предательство самой себя. Металл кушетки был холодным под кожей. «Всего несколько дней назад...» – мысль пронеслась, как нож. – «Я бы сочла кошмаром саму мысль, что буду лежать голой по приказу перед чужими людьми. А теперь...»
Она видела, как инженер Васильева подключает кабель к ее ошейнику, снятое колье снова обнажило ее статус, она имеет роль машины в этом мире. Ощущала безразличные прикосновения сканера Келла, скользящего вдоль тела.
Когда инженер подключила портативный терминал к скрытому порту на ошейнике Лизы. На экране замелькали строки логов и какие-то сообщения, графики активности, временные метки. «Анализ операционных логов за последние 72 часа... Активность в норме. Соответствует заявленным параметрам модернизации. Переходы в Standby зафиксированы, выходы – штатные. Физиологические реакции в рамках допустимого для модели» – монотонно доложила она.
Лиза слышала их сухие, технические реплики: «Активность в норме... Физиологические реакции в рамках допустимого... Электроника соответствует...»
Слова «норма», «допустимое», «соответствует» висели в воздухе, как ярлыки на товаре. «Я — вещь» – осознала Лиза с новой, леденящей ясностью. – «Документально — вещь. И они проверяют не меня. Они проверяют безопасность вещи»
«Нам необходимо сделать аппаратную проверку»- прокомментировал Келл дальнейшие действия. После чего взял компактный сканер с множеством антенн. Тщательно провел им вдоль тела Зайки, особое внимание уделяя голове, позвоночнику, суставам. На экране его планшета строилась трехмерная схема, подсвечивая чипы и сенсоры. «Центральный процессор: модель «NeoCore-7», серия соответствует заявленной в документах на модернизацию. Сенсорные сети: калибровка в пределах допуска. Био-интерфейсы: стабильны, конфликтов не выявлено. Электроника соответствует сертификату замены»
Жанна, наблюдая, позволила себе очередной "наивный" вопрос:
«Скажите, господин Келл, насколько существенны могут быть... индивидуальные отклонения в рамках одной модели? GEN-3B – все же довольно старая серия. Может ли одна единица кардинально отличаться от другой? Например, по сохранности биокомпонентов?»
