Утром они просыпались и начинали день как ни в чём не бывало — отец и дочь, деловой партнёр и студентка. Никто из окружающих, даже Виктория, не могла бы заподозрить, что ночью эти двое погружались в свой собственный, отгороженный от всего мира мир, где не было нужды в словах.
***
Эта двойная жизнь выстраивалась с холодной, отточенной точностью. Встречи с Максимом проходили в привычном ключе: университетские коридоры, кофе, прогулки, иногда его ночевки в её квартире. В эти моменты Анна была внимательна и практична. Она всегда следила, чтобы под рукой были презервативы, и её настойчивость в этом вопросе не вызывала у парня вопросов — это воспринималось как разумная осторожность.
Их близость с Максимом была иной — более простой, молодой, иногда даже несколько неловкой. После неё не оставалось гнетущей, всепоглощающей тишины, а лишь легкая усталость и иногда смех над какой-нибудь мелочью.
Но когда дверь закрывалась за Максимом, а ключ в замке поворачивал Александр, правила менялись. Молчаливое понимание между отцом и дочерью не требовало никаких барьеров. Их связь была нарушением самой сути норм, и использование защиты в этом случае казалось бы нелепым, почти кощунственным жестом, подтверждающим грех, который они так тщательно игнорировали словами.
Ритуал был всегда одним и тем же: короткий взгляд, молчаливое согласие, дверь в её спальню и полное исчезновение в ощущениях, где не было места мыслям о последствиях. Утром она принимала душ, смывая с себя запах отца, прежде чем отправиться на встречу с парнем. Эта разделенность стала её новой реальностью, в которой она ориентировалась с пугающей легкостью.
***
Три недели пролетели почти незаметно. В последнее утро Александр упаковывал чемодан в своей комнате. Анна стояла в дверях, наблюдая. Воздух был густым от невысказанного.
— Дела, похоже, завершены, — его голос прозвучал ровно, деловито. Он защелкнул замок и повернулся к ней. — Сегодня выезжаю.
Она кивнула, молча ожидая продолжения.
Он сделал паузу, глядя на неё прямым, спокойным взглядом.
— Насчёт того, что происходило здесь, — начал он, выбирая слова. — Я не испытываю сожалений. И, думаю, ты тоже.
Анна снова кивнула, на сей раз более уверенно. На её губах промелькнула тень улыбки.
— Нет. Не испытываю.
— Хорошо, — он подошёл ближе, но не для того, чтобы прикоснуться, а чтобы говорить тише. — Я буду приезжать в город по делам. Не так часто, но периодически. И ты знаешь, где я остановлюсь.
— Знаю, — тихо ответила она.
— А ещё, — он продолжил, — не забывай про родительский дом. Там много места. Приезжай на выходные. Маме будет приятно. И Вике.
В его глазах читалось нечто большее, чем просто напутствие. Это было приглашение. Приглашение в знакомое, безопасное пространство, где их тайна могла бы существовать под прикрытием семейного уклада.
— Я буду приезжать, — пообещала Анна.
Больше ничего сказано не было. Он взял чемодан, и они вышли из квартиры вместе, как ни в чём не бывало. Разговор состоялся, всё было понятно без лишних объяснений. Границы были очерчены, и новый, странный ритм их жизни был молчаливо утверждён.
***
Вика позвонила в четверг вечером. Голос её звучал как обычно, бодро и немного деловито.
— Ань, в субботу с утра едем к родителям. Мама пирогов напекла, папа хочет сад показать. Поедешь с нами? Муж за рулем.
Анна, держа телефон у уха, смотрела в окно городской квартиры. Мысль о родительском доме вызвала странный, двойной отклик — привычную тоску по дому и острое, запретное волнение.
— Конечно, поеду, — ответила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Соскучилась.
В субботу утрой у подъезда ждал внедорожник Викиного мужа. Анна села на заднее сиденье. Разговор в машине был лёгким, о работе, о городских новостях. Вика, повернувшись к сестре, спросила:
— Как Максим? Не скучаешь?
— Всё хорошо, — улыбнулась Анна. — Он сегодня с одногруппниками на проектом занят.
Чем ближе они подъезжали к знакомому повороту, тем сильнее Анна ощущала внутреннее напряжение. Вот и ворота, ухоженные сады, дом с верандой.
Елена встретила их на крыльце, обняла обеих дочерей. В доме пахло свежей выпечкой и яблоками.
— Папа в саду, — сказала мать, — с новыми саженцами возится. Сейчас придёт.
Анна прошла в свою старую комнату, оставив сумку. Сердце билось часто. Она слышала его шаги на веранде ещё до того, как он появился в дверях. Александр вошел в прихожую, снял рабочие перчатки. Его взгляд скользнул по Анне, задержавшись на долю секунды дольше, чем нужно, — быстрый, молниеносный сигнал, понятный только им двоим.
— Ну вот и мои девочки собрались, — произнёс он обычным, отеческим тоном, обнимая Вику и слегка касаясь плеча Анны. — Пойдёмте, покажу, что без вас тут выросло.
Они вышли в сад. Он шёл впереди, рассказывая о сортах яблонь, и Анна шла следом, ловя знакомые интонации его голоса и ощущая на себе его спину. Он говорил со всеми, но некоторые фразы, казалось, были обращены только к ней, напоминая о молчаливых вечерах в городской квартире. Вика и её муж шли рядом, комментируя изменения в саду. Всё выглядело абсолютно нормально — семья, собравшаяся на выходные. Но под этой видимостью обыденности тихо пульсировала тайна, которую Анна и Александр теперь хранили вдвоём.
***
Вечерний ужин проходил шумно и душевно. Стол ломился от яств, в воздухе витал аромат свежеиспеченного пирога. Когда основные блюда были съедены, Вика обвела взглядом всех присутствующих и слегка коснулась пальцами края своего бокала.
— Как вы знаете, мы с мужем женаты уже два года, — начала она, и в её голосе прозвучала торжественная нота. — И почти год мы пытались завести ребёнка. И вот теперь я могу сказать... у нас получилось. Я беременна.
На секунду в столовой воцарилась тишина, которая тут же взорвалась взволнованными возгласами.
Елена ахнула, вскочила с места и бросилась обнимать дочь, её глаза сияли.
— Доченька! Это чудесная новость!
Александр медленно улыбнулся, его взгляд стал тёплым и мягким. Он подошёл к Вике, обнял её и крепко пожал руку зятю.
— Поздравляю вас обоих. Это великое счастье. Буду ждать внука или внучку.
Затем он добавил более деловым, но не менее тёплым тоном:
— Всё, что нужно для детской, решим сразу. Обо всём позаботимся.
Анна, сидевшая напротив сестры, увидела, как её глаза наполняются счастливыми слезами. Она тоже встала и подошла к Вике.
— Вика, я так рада за тебя! — она обняла сестру, чувствуя, как та немного дрожит от волнения. — Теперь у меня будет племянник или племянница. Это просто замечательно.
Она отступила на шаг, и её взгляд на мгновение встретился с взглядом отца. В его глазах она прочитала ту же сложную смесь радости и чего-то ещё, глубоко запрятанного. Но в этот миг это было неважно. Важно было только общее семейное счастье, которое на время объединило их всех без остатка.
***
Вечерний воздух на веранде был прохладным и свежим. Вика куталась в большой шерстяной платок, Анна сидела напротив, покачивая ногой. В доме было тихо, родители и зять уже разошлись по комнатам.
— Вика, — тихо начала Анна, глядя куда-то в темноту сада. — В ту ночь, когда ты была у меня в гостях... я видела. Тебя и отца. В спальне.
Она повернулась к сестре, прямо глядя на неё.
— Чей ребёнок?
Вика не изменилась в лице. Она встретила её взгляд спокойным, почти отстранённым взглядом. В её глазах не было ни паники, ни стыда.
— Папы, — ответила она просто, как если бы говорила о чём-то само собой разумеющемся. — Эти три недели в городе... он приходил ко мне. Каждый день. Вся его командировка была устроена ради этого. Работу он мог сделать дистанционно.
Она поправила платок на плечах.
— Мы с мужем год пытались, и ничего не получалось. А с папой... вышло почти сразу. Муж даже не догадывается. Он счастлив.
Анна слушала, не шевелясь. Шок смешивался с странным пониманием. Она вспомнила свои собственные молчаливые встречи с отцом, их общую тайну. Теперь эта тайна становилась больше, сложнее, в ней появилось третье измерение — сестра.
— Он знает? — спросила Анна.
— Конечно, — Вика мягко улыбнулась. — Это был общий план. Он хочет наследника. А муж... муж будет прекрасным отцом.
Они сидели в тишине, слушая, как в саду шуршат ночные насекомые. Стены семьи, казавшиеся такими прочными, оказались полны скрытых ходов и потайных комнат. И обе сестры теперь были их хранительницами.
Анна слушала сестру, и вдруг на её лице появилась улыбка, которая постепенно перешла в сдержанный смех.
— Похоже, наш отец очень, просто одержим идеей оставить наследника, — покачала головой Анна, в её голосе звучала не злоба, а скорее ироничное изумление. — Он, видимо, решил подойти к вопросу со всей ответственностью.
Вика сначала удивленно посмотрела на сестру, но затем её лицо тоже озарила понимающая улыбка.
— Ты это... к чему?
— А к тому, — Анна понизила голос до доверительного шёпота, — что эти три недели, пока он был в городе... он жил у меня. И не только к тебе ходил в гости.
Она увидела, как в глазах Вики мелькнуло осознание, а затем — тот же самый смех, лёгкий и беззлобный.
— Не может быть! — выдохнула Вика. — Выходит, у него был плотный график? Между двумя дочерьми?
— Очень плотный, — кивнула Анна, и они обе тихо захихикали, как две школьницы, делящиеся огромной тайной.
