Пламя побежало по палубе, облизнуло шлюпку, схватило шторы в салоне. Через минуту яхта уже горела, как факел.
— Уходим, — сказал Игорь и развернулся.
Он не оглядывался. Не хотел видеть, как огонь пожирает то, что кто-то называл «милой». Но в голове всё равно звенела жалость к технике. Именно к технике, а не к её владельцу.
***
Возвращение в хостел было почти безмолвным. Снаружи где-то хлопали двери, кто-то громко смеялся — жизнь вокруг текла, будто ничего не случилось. Только внутри всё вибрировало: остаточный гул от магии, изжога тревоги и странное, новое ощущение: то ли страх, то ли радость, то ли всё сразу.
Игорь лёг на кровать, закинул руки за голову и уставился в потолок. Тело ныло — не от физической усталости, а от внутренней ломки.
«Ты заставил человека пить, как скотину, — прошептал внутренний голос. — Сжёг дом. Потом яхту. Для кого-то — любимую».
Мысли резали по нервам, как стекло. Он попытался их вытеснить: достал наушники, включил «Leaden Waves» от Apocryphos. Звуки были вязкие, как ртуть — тихие удары, далёкий гул, редкие партии гитары. Но вместо покоя они будто растворяли границу между телом и тревогой.
Музыка не помогла. Она только усилила ощущение бесконечного погружения куда-то вниз.
Он резко сел.
«Хватит. Надо отвлечься».
Достал телефон. Открыл Telegram. И… ужаснулся.
Лента была охвачена ажиотажем — восемь каналов, почти одновременно, с одинаковым заголовком: «КОРРУПЦИЯ — В С Ё».
Один и тот же текст. Одна и та же пара фотографий. Опубликовано в 22:17. Всего полчаса назад.
«В элитном коттеджном посёлке сгорел дом замглавы регионального министерства транспорта. На месте происшествия найдена белая чашка с посланием. Сотрудник полиции, допустивший утечку фото, уже отстранён от службы».
Игорь ткнул по фотографиям. Одна — пепелище на фоне знакомого забора. Другая — чашка с его словами: «не жадничай — и будешь жить свободно».
«Дурацкая фраза вышла, — он мысленно фыркнул. — В следующий раз придумаю что-то более поэтичное».
Взгляд упал на строчку: «2647 комментариев». Он ткнул по строке и увидел бешеный поток слов:
«получили, гады!»
«еее справедливость»
«кому донатить?»
«))))))))))))))»
«Спасибо! Вы сделали мой день!»
«жгите мэрию, давно пора»
«Пусть знают, что не всё можно украсть!»
«а чинуша выжил? жаль если да»
Лента текла без остановки — тысячи одинаковых криков: бездумных, восторженных и кровожадных.
Игорь ощущал, как всё внутри начинает сжиматься. Глаза пробежались по словам «спасибо» и «грохни нашего» — и где-то в животе поднялась тошнота. Он отложил телефон, резко встал и ушёл в туалет. Опёрся руками о раковину, попытался вызвать рвоту — но не смог. Только сухие спазмы, только горечь во рту.
Он поднял глаза к зеркалу. Отражение смотрело на него с усталостью, с тенью ужаса, с вопросом, на который не было ответа. Под глазами были тёмные мешки. Лицо будто истончилось.
«Ну всё, — пронеслось в голове. — Теперь обо мне знают».
