Габриэла резко схватила ее за шею, продолжая проникать в нее и затыкая ее рот своим языком. Нора тряслась в напряжении, полностью обездвиженная. Через пару секунд она расслабилась и открыла глаза с ненавистью смотря на Габриэлу.
Поймав этот взгляд, Габриэла, не вынимая пальцев, снова надавила на точку G, ехидно спрашивая: - Мне продолжить?
Нора протяжно застонала, закрутив головой: - Нет, я больше не могу.
- Я уверена, что можешь - продолжила двигаться Габриэла. Второй рукой она сдавила шею Норы, которая согнула колени и сжала бедра, широко открыв рот и ловя воздух.
- Давай, крошка, ещё разок, закрепим результат.
Габриэла ускорилась, напрягая свою руку. Минута, и Нора резко остановилась, а из ее киски хлынул обильный поток жидкости на кровать. Нора сладко постанывала, а Габриэла плавно вывела из нее пальцы и резко звонко шлепнула Нору по киске, отчего Нора дернулась и вскрикнула.
- Не смотри на меня так больше никогда, Нора. - сказала Габриэла, ложась рядом. Она подтянула ее к себе, освобождая ее руки от связывающей футболки. Нора застонала, Габриэла помогла ей вывести руки вперёд, потому что они сильно затекли и не слушались. Нора приходила пару минут в себя, а когда снова стала чувствовать руки, резко села на кровати, и отмочила пощечину Габриэле изо всех оставшихся сил. Нора соскользнула с кровати, подняла свою брошенную на пол одежду и выбежала из комнаты в туалет, не давай Габриэле опомниться и запирая за собой дверь.
Габриэла вздохнула, закатывая глаза и довольно улыбаясь. Она понюхала пальцы, хранившие запах Норы и спустилась к своему клитору, требовавшему разрядки. Ей хватило буквально несколько минут, чтобы достичь короткого оргазма. Потянувшись, она встала, оделась, вышла в зал и запрыгнула на диван, включая телевизор.
Глава 41: После
Нора залетела в туалет, сердце бешено колотилось, ноги подкашивались. Сев на унитаз, она долго не могла расслабиться, поставив локти на колени и согнувшись, запустив пальцы в волосы.
Ей было противно от себя, противно от Габриэлы. Она зашла в душ, давая своему телу расслабиться под горячими струями и смыть боль, усталость и унижения. Она вытерлась, натянула на себя одежду. Нора услышала, что за дверью тихо играет телевизор. Она плавно приоткрыла дверь и увидела, что Габриэла развалилась на диване, повернув голову к ней и подмигивая. Нора быстро прошмыгнула в детскую спальню, пытаясь нащупать ключ, чтобы запереть дверь, но его не оказалось в скважине. Она выглянула наружу, где Габриэла уже высунув ключ из двери, запирающей туалет, садилась обратно на диван.
- Это ищешь? - Помахала ей ключом Габриэла.
Нора потупила взгляд. Ей снова негде было спрятаться.
- Посиди со мной. - поманила ее рукой Габриэла.
Нора не сразу откликнулась. В её движениях не было покорности — только усталость. Она подошла медленно, как человек, который не уверен, стоит ли вообще делать этот шаг.
Габриэла не сказала ни слова. Просто протянула руку, притянула её ближе, обняла. В этом объятии не было извинений, но было что-то другое — тихое, неуклюжее.
Нора хотела оттолкнуть её, но силы кончились. Её веки тяжело опустились, она расслабилась, и через какое-то время, дыхание стало ровнее. Габриэла почувствовала, как она засыпает, и долго смотрела на неё, пытаясь запомнить все ее черты и наслаждаясь моментом.
Она осторожно поднялась, подошла к двери, вставила ключ в замок и провернула его, чтобы утром никто не увидел следов замка, закрытого изнутри. Она так же вернула ключи в другие двери и поправила кровать в спальне. Потом вернулась, села на диван и притянула спящую Нору, устраивая ее голову у себя на коленях.
Габриэла долго сидела, поглаживая её волосы — аккуратно, почти с нежностью, которая никак не вязалась с её грубой природой.
Глава 42: Возвращение Алекс
Утро выдалось необычно тихим. Алекс вернулась раньше, чем планировала, уставшая от ночных переговоров и дорог, по которым приходилось идти пешком после того, как мост снова кто-то подорвал. Её одежда пахла пылью и порохом, но в глазах ещё теплилось усталое удовлетворение от того, что хотя бы на этот раз удалось избежать крови. Она бесшумно открыла дверь, стараясь не разбудить детей, и уже собиралась направиться в детскую, когда взгляд зацепился за диван в гостиной.
На диване, под небрежно накинутым одеялом, спала Нора. Её голова покоилась на коленях Габриэлы, а та сидела, слегка откинувшись на спинку, с закрытыми глазами, будто просто дремала после бессонной ночи. В утреннем свете, обе казались почти беззащитными — одна, слишком мягкая для этого мира, другая, слишком сильная, чтобы позволить себе слабость.
Алекс замерла, не сразу понимая, что именно в этой картине заставило её сердце болезненно сжаться. Сначала это было простое удивление. Но удивление быстро сменилось чем-то другим, более едким и тяжёлым, тем, что нельзя назвать ни ревностью, ни злостью, а скорее мучительным ощущением утраты чего-то, что, как она думала, принадлежало только ей.
Габриэла первой заметила её присутствие. Она открыла глаза, потянулась неторопливо, с какой-то почти демонстративной ленивостью, и позволила себе короткую, холодную улыбку — ту самую, которой она пользовалась на допросах, когда хотела показать, что полностью контролирует ситуацию.
— Доброе утро, командир, — сказала она негромко, глядя прямо в глаза Алекс. — Мы просто разговаривали и заснули.
Слова прозвучали спокойно, но в них было что-то едва уловимо насмешливое, как будто в этой будничной интонации скрывался вызов.
Алекс не ответила сразу. Она смотрела на них обеих, на то, как неестественно близко сидит Габриэла, на руку, всё ещё лежащую на плече Норы, и на саму Нору, которая, проснувшись, медленно приподнялась, моргая и пытаясь понять, что происходит. В её взгляде было растерянное непонимание, но постепенно на лице проступило осознание — и стыд, который делает человека прозрачным.
— Алекс… — прошептала она, садясь и торопливо убирая волосы с лица. — Это не то, что ты думаешь.
Голос дрожал, дыхание сбивалось, и каждое слово звучало, будто оправдание, которое не просили. Алекс всё ещё молчала, только чуть приподняла подбородок, стараясь сохранить хладнокровие, хотя внутри всё было перевёрнуто.
Габриэла, словно наслаждаясь этой тишиной, поднялась с дивана, потянулась, поправляя майку, и с ленивым равнодушием произнесла:
— Она просто испугалась быть одна, Алекс. Ты же знаешь, ночи тут не самые спокойные. Я сделала, как ты и сказала — охраняла детей, а чем Нора не ребенок.
В этих словах не было ни уважения, ни подчинения — только холодная уверенность человека, который знает, что поставил другого в уязвимое положение.
Алекс стояла неподвижно, стиснув руки за спиной, чтобы не выдать дрожь. Она понимала, что любое слово сейчас будет либо слишком мягким, либо слишком резким. И потому просто кивнула, отводя взгляд, словно от чего-то, на что смотреть было больно.
Когда она ушла в соседнюю комнату к детям, воздух будто стал гуще. Габриэла села обратно, не глядя на Нору, и только краем губ позволила себе усмешку — едва заметную, почти незаметную, но Нора всё равно её почувствовала.
Алекс же, стоя у детских кроватей, слушала, как за стеной снова становится тихо. Она впервые за долгое время чувствовала не власть и не уверенность, а простую человеческую боль — ту, от которой не спасают ни оружие, ни опыт, ни сила.
Нора вскочила, словно ток пробежал по телу, её волосы растрепались, дыхание стало судорожным, и она, не замечая босых ступней на холодном полу, бросилась в детскую, где Алекс застёгивала ремень кобуры и проверяла рацию, избегая взгляда.
— Алекс, пожалуйста… подожди… это не то, что ты думаешь, — Нора почти шептала, но голос дрожал, выдавая паническую отчаянность. — Я не… она просто… я уснула, я даже не заметила…
Алекс подняла на неё глаза — холодные, усталые, почти стальные.
— Стоило оставить тебя одну на ночь, и ты сразу находишь утешение в объятиях другой женщины, — произнесла она негромко, без крика, но от этого слова звучали вдвойне тяжелее, будто били не громом, а лезвием, тихо, намеренно.
— Нет! — Нора качала головой, чувствуя, как подступают слёзы, — Ты не понимаешь… она сама… я просто не знала, что делать…
— Не знала? — Алекс горько усмехнулась. — Тебе ведь не впервые не знать, правда?
Эта фраза вонзилась в неё, как нож. Нора сделала шаг, пытаясь дотронуться до её руки, но Алекс отстранилась, словно прикосновение могло обжечь.
— Не надо, Нора. Не сейчас. Просто… не надо, — тихо сказала она, отводя взгляд.
Она быстро прошла мимо, и через секунду хлопнула входная дверь в блок.
Тишина обрушилась мгновенно. Только дыхание Норы, частое и неровное, и стук собственного сердца где-то под рёбрами.
Когда она вернулась в зал, Габриэла сидела на том же месте — расслабленно, будто наблюдала спектакль, в котором сама была режиссёром. Она лениво откинулась на спинку дивана, закинув одну ногу на другую, и посмотрела на Нору с самодовольной улыбкой, от которой хотелось просто исчезнуть.
— Ну что, милая, — протянула она, растягивая слова, — похоже, твоя командирша не так уж тебе и доверяет. Жаль. А я-то думала, вы у нас неразлучные.
