Он взял свой член в руку — смуглую, венозную, — и начал водить им по ее киске: головка скользила по набухшим губкам, размазывая ее соки и свою смазку, надавливая на клитор, кружа по входу, растягивая стенки слегка, но не входя. Мама стонала громче, ее тело выгибалось дугой, хрупкие плечи вжимались в мешки, большая грудь колыхалась, соски твердеют еще больше, ореолы покрылись мурашками. Она изнемогала от желания, соки текли обильно, смачивая мешки под ней, воздух наполнился ее ароматом — сладким, женским, смешанным с его потом.
У него такой большой… он приставил головку к ее входу и начал входить — медленно, но неумолимо, его толстый член растягивал ее узкую розовую киску, стенки обхватывали его плотно, венозный ствол исчезал внутри дюйм за дюймом. Мама сразу охнула, ее тело задрожало, голубые глаза расширились, пухлые губы раскрылись в крике: “Ааах… слишком большой… Сеткил…” Она положила свою ладонь на его пресс — смуглый, рельефный, покрытый потом, — и попыталась оттолкнуть, пальцы скользнули по мышцам, но силы не хватило, ее рука дрожала от смеси боли и удовольствия. Для нее у него очень большой член — он растягивал ее до предела, стенки кискы трепетали вокруг него, соки хлюпали, вытекая по бедрам.
Сеткил довольно рыкнул, его голос грубый, низкий, полный triumph: “Какая же у тебя узкая и мокрая киска, Юля… как девственница… блядь, ты меня сжимаешь…” Он убрал ее ладонь со своего живота — крепко, но не грубо, прижал ее руку к мешку рядом, и вошел до упора — одним толчком, его большой член полностью заполнил ее, головка уперлась в матку, яйца шлепнули по ее попке, густые черные волосы на лобке смешались с ее блондинистыми. Мама вскрикнула, ее тело выгнулось, ноги скрестились у него на пояснице — крепкие, стройные, щиколотки сжали его спину, шпильки впились в кожу. Он наклонился, его губы впились в ее тонкую шею — целуя жадно, с засосами, язык скользнул по коже, нюхая ее аромат — ванильный шампунь смешанный с потом и возбуждением, его нос уткнулся в ее волосы, вдыхая глубоко.
Он начал интенсивно трахать ее — толчки грубые, глубокие, член входил и выходил полностью, растягивая киску каждый раз, хлюпающие звуки заполнили бутик — мокрые, ритмичные, как плеск воды, соки брызгали по бедрам, по мешкам, ее розовые губки обхватывали его ствол плотно, венозный член блестел от влаги. Мама стонала громко, ее личико исказилось в экстазе, пухлые губы раскрыты в открытом рту, глаза закатились, глядя в потолок бутика — в лампы, которые мигали слегка от вибрации. Она кончала раз за разом — первый оргазм накрыл ее волной, тело задрожало, киска сжалась вокруг его члена, сквирт брызнул — горячий, обильный, смачивая его яйца, его пресс, мешки под ней, она кричала: “Да… Сеткил… еще…” Второй оргазм последовал сразу, ее ноги сжали его поясницу сильнее, грудь тряслась, соски терлись о его торс, сквирт снова — фонтаном, брызги полетели на пол, на коробки. Третий — она выгнулась дугой, рот открыт в беззвучном крике, глаза уставились в потолок, тело конвульсировало, киска пульсировала, выталкивая сквирт раз за разом, смачивая все вокруг.
Сеткил не останавливался, его рычание эхом отдавалось, пот стекал по спине, член долбил ее без пощады, яйца шлепали по попке, густые черные волосы на лобке намокли от ее соков. Бутик превратился в их личный ад — полный стонов, хлюпанья, запахов пота и секса. Я смотрел, не в силах отвести глаз, мой член пульсировал в штанах, но я просто наблюдал, затаив дыхание.
Глава 16: Бурный финал и сладкое изнеможение
Я сидел в своем укрытии за стеллажом, окруженный шелковыми трусиками и кружевными бюстгальтерами, которые слегка колыхались от вибраций их тел на мешках. Мое дыхание было тяжелым, но тихим, член пульсировал в штанах, но я не смел пошевелиться. Бутик был наполнен их стонами, хлюпающими звуками, запахом пота Сеткила — мускусным, солоноватым, доминирующим, — который смешивался с ароматом маминых соков, сладким и влажным, создавая тяжелый, опьяняющий воздух. Она лежала на спине на горе мешков, широко раскинув ноги, ее крепкие, стройные ноги дрожали на шпильках, тонкие щиколотки изогнуты, широкие бедра раздвинуты, розовая киска растянута его большим членом, стенки пульсировали вокруг венозного ствола, соки брызгали при каждом толчке. Ее большая грудь колыхалась в ритме, сисечки подпрыгивали, розовые ореолы сморщились, соски торчали твердыми, блестящими от пота и слюны. Шрам на животе напрягался с каждым оргазмом, ее аккуратное личико с пухлыми губами, раскрытыми в стоне, было залито румянцем, большие голубые глаза закатились, уставившись в потолок, тело конвульсировало от сквирта — горячие брызги летели на его пресс, на мешки, смачивая все вокруг.
Сеткил рычал, его смуглый торс — жилистый, покрытый потом, мышцы пресса и плеч перекатывались — напрягся, он вытащил свой большой член из нее с хлюпающим звуком, стенки кискы сомкнулись с чавканьем, соки потекли по бедрам. Он схватил ее за узкую талию — пальцы вдавились в кожу, оставляя красные следы, — и перевернул грубо, ставя раком: ее хрупкие плечи уперлись в мешки, попка выгнулась вверх, круглая, упругая, ягодицы раздвинулись, обнажая розовую киску — уже растянутую, набухшую, блестящую от соков, блондинистые волоски намокли. Ее большая грудь свесилась вниз, сисечки колыхнулись, соски коснулись ткани мешков, ореолы потемнели от трения. Ноги раздвинулись шире, крепкие бедра дрожали, тонкие щиколотки на шпильках расставлены, как будто она умоляла о большем.
Он встал позади, его большой член — толстый, венозный, смуглый, с темной головкой, все еще блестящей от ее влаги — уперся в ее киску, яйца низко висящие, покрытые густыми черными волосами, шлепнули по бедрам. Запах его пота усилился — резкий, мужской, заполняющий бутик полностью. С рычанием он вошел в нее одним толчком — грубо, до упора, растягивая стенки заново, ее киска обхватила его плотно, хлюпающие звуки возобновились, громче, мокрее. Мама вскрикнула, ее тело выгнулось, пухлые губы раскрылись в стоне, голубые глаза закатились, личико исказилось в смеси боли и экстаза. Он начал жестко трахать ее — толчки мощные, глубокие, член входил полностью, головка била в матку, яйца шлепали по ее клитору, густые черные волосы на лобке терлись о ее попку, соки брызгали по бедрам, на пол. Его руки сжали ее широкие бедра, пальцы вдавились в кожу, оставляя синяки, он долбил ее без пощады, ритм ускорялся, хлюпанье эхом отдавалось по бутику, ее грудь тряслась, сисечки бились о мешки, соски терлись, ореолы покрылись потом.
Вдруг он зарычал что-то на тувинском — грубым, низким голосом, полным похоти: “Х??й! Мен кончуп турам!” — фраза вырвалась из него, как древний крик, означающий “О! Я кончаю!”, его узкие глаза сощурились, торс напрягся, мышцы заблестели от пота. Он ускорился еще, толчки стали яростными, член пульсировал внутри нее, растягивая стенки до предела. Мама стонала непрерывно, ее тело дрожало, попка тряслась от ударов, киска хлюпала, соки текли ручьями по ногам. Наконец, он зарычал громче, его яйца сжались, и он обильно кончил в нее — сперма хлынула горячим потоком, заполняя ее узкую киску, густая, белая, вытекая по стенкам, смешиваясь с ее соками, брызги полетели наружу при последних толчках. Он вбивал в нее до конца, член пульсировал, сперма переполняла ее, стекала по бедрам, на мешки, ее киска сжималась вокруг него, выжимая последние капли.
Он вытащил член с чавканьем, сперма хлынула из нее — густая, белая, смешанная с соками, растеклась по розовым губкам, блондинистым волоскам, по бедрам. Сеткил встал, его торс все еще напряженный, член обвисал, блестящий от их жидкостей, яйца расслабились, низко вися. Он надел брюки молча, его узкие глаза скользнули по ней с удовлетворенной ухмылкой, короткая стрижка взмокла. — Пока, Юля… — буркнул он, запах его пота еще висел в воздухе, и ушел, дверь бутика хлопнула за ним.
Мама осталась лежать на мешках — без сил, оттраханная, тело обмякло, широкие бедра раздвинуты, крепкие ноги дрожали на шпильках, тонкие щиколотки расслаблены. Ее киска была растянута — розовые губки набухшие, раскрытые, вся в сперме, густая белая жидкость вытекала медленно, смешиваясь с ее соками, блестя на блондинистых волосках, стекая по попке на мешки. Большая грудь поднималась и опускалась тяжело, сисечки блестели от пота, розовые ореолы сморщились, соски все еще торчали. Шрам на животе блестел от пота, личико — аккуратное, с пухлыми губами, приоткрытыми — было залито румянцем, большие голубые глаза полуприкрыты, волосы растрепаны. Она лежала так, изнеможенная, тело дрожало от послевкусия оргазмов, и постепенно засыпала — дыхание выровнялось, глаза закрылись полностью, она свернулась слегка на мешках, сперма все еще вытекала из ее растянутой киски, оставляя мокрые следы.
Я сидел в тени, не в силах пошевелиться, глядя на это. Бутик затих, только ее тихое дыхание нарушало тишину.
