Даже в самых смелых мечтах Донна не ожидала, что окажется в таком положении, в котором она сейчас оказалась. Стоя на полу на коленях перед своим единственным сыном, стройная светловолосая мать откинула голову на край кровати своего сына.
Она пришла в квартиру Майкла, чтобы просто поговорить. Но каким-то образом все закончилось тем, что она стала мишенью для извращенной. Она уже сняла свою тонкую шелковую блузку, чтобы не испортить ее, и ее большие сиськи тяжело свисали, натягиваясь на кружевные белые чашечки лифчика.
Донна знала, что ей не следует позволять этой порочной сцене развиваться дальше, и все же она не могла вспомнить, когда в последний раз чувствовала себя такой возбужденной. Широко раскрытыми от волнения глазами она наблюдала, как ее сын приспускает штаны и высвобождает свой внушительный член. Майкл уже был напряжен, и ему становилось невероятно жарко от вида своей матери, почти обнаженной по пояс, в такой компрометирующей позе.
- О, мам, - выдохнул он.
И с этими словами он начал поглаживать себя.
Все, чего хотела Донна, - это поговорить с ним. Всего через несколько дней ее сыну исполнялось двадцать лет, что является важной вехой в жизни любого молодого человека. Обычно Донна и ее муж дарили Майклу по этому случаю экстравагантный подарок, чтобы показать, как они им гордятся. В течение года он редко просил о многом, поэтому его день рождения был одной из немногих возможностей получить что-то действительно особенное.
Но казалось, что в этом году это будет невозможно. Всего за два месяца до этого мужу Донны, Стиву, сократили зарплату на работе. Его компания продолжала ссылаться на проблемы в экономике, хотя сотрудникам старшего звена действительно повысили зарплату. Семья жила не по средствам, но неожиданное снижение доходов определенно причинило боль. Поскольку ежемесячно доход семьи уменьшался почти на 500 долларов, Донна беспокоилась, что не сможет оплачивать их счета.
Но хуже всего было то, что они не могли позволить себе ничего приличного на день рождения Майкла. Донне стало не по себе от мысли, что она не сможет подарить своему сыну что-нибудь приятное, особенно на такое важное событие, как окончание его подросткового возраста.
Она даже подумывала позвонить своему бывшему мужу, отцу Майкла, чтобы узнать, может ли он помочь. Но, помимо того, что она знала, насколько маловероятной будет его помощь, она понимала, как расстроится Майкл, если узнает об этом. Ее бывший муж сделал жизнь Донны невыносимой, и в нежном десятилетнем возрасте Майкл взял на себя смелость заявить об этом отцу.
Донна подала на развод, и всем этим она была обязана Майклу за то, что он придал ей смелости сделать это. Если он смог противостоять своему отцу, то и она, безусловно, должна быть в состоянии противостоять ему. Это была одна из многих причин, почему она была готова на все ради него, и почему она так переживала из-за сложившейся ситуации. Она уже пару недель собиралась поговорить с Майклом об этом, но просто не могла заставить себя сообщить плохие новости.
Наконец, после того, как она откладывала это дольше, чем следовало, Донна заставила себя пойти на это. Она пришла навестить Майкла после ужина, когда у него закончились занятия в местном колледже. Объяснив ситуацию и указав, что она сделает абсолютно все, чтобы сделать его день рождения особенным, Донна выслушала, как ее сын высказал самое возмутительное и мерзкое из возможных предложений.
У него был на примете подарок, который не потребовал бы от нее никаких затрат. На самом деле, от его матери это вообще не потребовало бы особых усилий. Майкл сказал ей, что все, что ей нужно будет делать, - это сидеть и смотреть, как он извергает большую порцию спермы ей на лицо.
Донна была совершенно ошеломлена как непристойным предложением, так и тем фактом, что у Майкла хватило наглости предложить это ей. Он объяснил, что ему не терпелось сделать это с ней в течение многих лет, и его хорошо спланированный рекламный ход был настолько хорош, что почти заставил ее задуматься об этой идее. Но Донна знала, что не может этого допустить. Она никак не могла принять участие в чем-то столь отвратительном и развратном.
Решительно заявив о своем отвращении, Донна выбежала из его квартиры. Она проехала квартал, когда почувствовала, что что-то заставляет ее остановиться и вернуться. Она не была уверена, что именно, но просто не могла это игнорировать. Это было похоже на властный голос, который был задвинут куда-то в глубь ее сознания. Прежде чем она полностью осознала, что делает, она развернула машину, поехала обратно и вошла в его квартиру.
Донна слушала, как она говорит, словно находясь вне тела. Она услышала свой собственный голос, заставивший ее передумать. Она услышала, что на самом деле согласна с этой идеей. Она наблюдала, как входит в спальню, расстегивает рубашку и поощряет сына брызгать спермой ей в лицо.
Затем, без колебаний, она опустилась перед ним на колени.
Донна знала, что то, что она делает, было ужасно неправильно... но, Боже, это было бы так невероятно извращенно. От этой мысли у нее, помимо всего прочего, потекли слюнки, и те части ее тела, которые были закрыты в течение многих лет, внезапно снова почувствовали себя живыми.
Откинув голову на матрас, Донна наблюдала, как рука Майкла скользит вверх и вниз по его члену.
- О, Боже, - простонал он. - Я не могу поверить, что ты позволяешь мне это делать.
С его набухшей головки потекла струйка, и Донна неосознанно облизала губы. Настойчивый голос в ее голове побудил ее взять в рот, чтобы она могла просунуть язык в отверстие и ощутить вкус солоноватой спермы. Но она устояла перед искушением, зная, что не может позволить себе увлечься. Она собиралась с готовностью принять его извергающуюся жидкость на свое лицо, и на этом все закончится.
Донна посмотрела на своего сына, заметив, как его лицо исказилось от удовольствия и решимости. По его дыханию она поняла, что он приближается. Пока она наблюдала за ним, их взгляды встретились. Донна застенчиво улыбнулась ему и прикусила нижнюю губу.
"Почти на месте?"
"Д... да..."
Его рука задвигалась быстрее.
«Хорошо. Сделай мне по-настоящему приятно. Ты же знаешь, что не должен так поступать со своей матерью, так что тебе нужно принять это во внимание."
"Оооо... оооо, мама!"
Донна сделала глубокий вдох, зная, что до его кульминации осталось всего несколько секунд. Она едва могла дождаться, когда это начнется.
"Я собираюсь... собираюсь кончить...!!!"
Момент, которого Майкл так долго ждал, наконец настал. Быстрыми яростными ударами он отпустил все это.
"Унннннхххххххх!!!!"
Казалось, все происходило как в замедленной съемке, когда Донна наблюдала, как извергается его член. Большая, густая струя брызнула из набухшей головки, попав распростертой матери прямо на лоб. Часть спермы, не застрявшая в ее светлых локонах, начала стекать по лицу, когда вторая порция попала ей прямо над правым глазом.
Глаза Донны закрылись, а густые струи спермы продолжали литься на нее дождем. Она чувствовала, как они падают ей на лицо, один за другим.
Две порции спермы попали ей в щеку, затем большая порция попала прямо в ее сомкнутые губы. Когда она открыла рот, чтобы выпустить немного спермы, она почувствовала, как ее киска подергивается от удовольствия. Майкл продолжал дрочить, в то время как его член выплюнул несколько последних разрядов, покрывая подбородок матери большими белыми каплями спермы.
Когда извержение закончилось, Донна открыла глаза.
"О, боже мой", - проворковала она, слизывая соленую сперму со своих губ. "Так много спермы...!"
Пока она наслаждалась тем, что ее облили спермой, разум Донны внезапно заработал с новой силой. Что-то в ощущении теплой спермы, ударившей ее по лицу, пробудило множество старых воспоминаний, вещей, которые, как она думала, были давным-давно похоронены.
Она поймала себя на том, что вспоминает дни, предшествовавшие ее собственному двадцатилетию. Отношения Донны с матерью всегда были напряженными, и они только ухудшились, когда Донна стала независимой женщиной. Кэтрин, мать Донны, всегда планировала начать успешную карьеру врача. Но когда неожиданная беременность изменила положение вещей, Кэтрин была вынуждена бросить учебу. В результате у нее развилась явная неприязнь к своему единственному ребенку.
Донна не могла припомнить, чтобы когда-либо чувствовала любовь от своей матери. Она помнила ее только как холодную, безрадостную, строгую женщину, которая пользовалась любой возможностью отчитать и Донну, и своего отца за их ошибки. В отличие от большинства матерей, Кэтрин не хвалила ее за что-то вроде хорошей успеваемости. Вместо этого она только выражала презрение, когда ее дочь не оправдывала ее едва достижимых ожиданий.
После многих лет, проведенных в попытках угодить Кэтрин и недоумении, почему у нее всегда ничего не получалось, Донна наконец поняла, что это безнадежно. Ее мать была просто неспособна проявить хоть какую-то любовь. Донна провела свои подростковые годы в гораздо более спокойном настроении, беспокоясь только о своих собственных потребностях и делая только то, что хотела.
Но когда Донна поняла, что проблема была в ее матери, а не в ней самой, она начала испытывать все большую жалость к своему отцу. Она знала, что он не мог быть счастлив в браке, но, учитывая небольшой животик и залысины, его лучшие дни остались позади. Развод означал бы только одиночество, а в те времена это было почти гарантией того, что опека над ребенком перейдет к матери. Все эти годы он был вынужден оставаться женатым, если не ради себя, то ради Донны.
В подростковом возрасте Донна стала еще более непокорной, чтобы отомстить матери. Кэтрин иногда запирала ее на недели, а то и месяцы. Но Донна всегда находила способ ускользнуть из дома и навлечь на себя еще больше неприятностей.
