Мы были в доме у Димки. Родители уехали в командировку на выходные — он с радостью предложил нам облажаться дома, без глаз. Кто-то принёс водку, кто-то — гашиш, кто-то — просто хорошее настроение. Я был пьян, Антон — трезвый, как бритва. Он всегда держал голову ясной. Это он всё задумал. Он любил играть. А я — наблюдать. Пока.
Юля пришла позже всех. Она была одна. Не то чтобы её звали особо, но Димка сказал, что если хочет — может зайти. И вот она вошла.
Дверь скрипнула. Холодный воздух хлынул внутрь. Она стояла на пороге, чуть согнувшись, будто бы опасаясь того, что внутри. Её волосы были мокрыми — дождь лупил по крыльцу, когда она шла с остановки. Цвет волос — бардовый, почти чёрный, но при свете лампочек переливался вишнёвой глубиной. Они облепили щёки, капли стекали по шее, исчезали под высоким воротником платья.
Она поправила прядь рукой. Тонкой, немного дрожащей. Губы — пухлые, слишком красные для такой бледной кожи. Они были слегка приоткрыты, словно она забыла, как дышать.