Праздник был в детском саду. Цветные шары, смех, песни про зайчиков и бабочек. Дети танцевали, родители хлопали, а мы, взрослые, уже через полчаса начали строить глазки друг другу, как будто нам не терпелось вырваться из-под контроля ответственности.
Моя жена ушла рано. Лёха простыл, или, может, просто устал. Я кивнул. Улыбнулся. Посмотрел, как она уходит, с сумкой на плече, волосы растрепались, платье обтягивает бёдра. Но я уже не думал о ней. Потому что видел её. Она сидела за соседним столиком — маленькая, но с формами, которые не спрячешь. Чёрная майка облегала большую грудь.
Джинсы — плотно, почти впритирку к бёдрам, обрисовывали каждый изгиб. Волосы до плеч, чёрные, чуть растрепанные, будто она только что вернулась с чего-то более важного, чем праздник. Когда она говорила, голос был глубокий, немного хриплый, будто ночью слишком много сигарет или слишком мало сна. Её взгляд — тёмный, прямой, без игр. Не провокационный. Просто уверенный. Как будто она знала, что все равно будет желанной, даже если сама не будет делать первый шаг. Её звали Татьяна. Или Ольга. Не помню. Запомнил только то, как она двигается.