«-Как же неприятно скрепит эта лестница, когда спускаешься в подвал.» отозвался в голове неприятный звук трущихся досок. – «Надо самому исправить. Не хочется вызывать людей со стороны».
Дверь приоткрыта. Большое цементное помещение ниже уровня земли. Без окон. Служащее дому фундаментом. Цементный пол, цементные стены, цементный потолок. Немного мебели. Два шкафа, стол, мягкие кожаные кресла и диван, старинного стиля, собранные по разным лавкам, торгующих использованными вещами. Использованными, но в очень хорошем состоянии. На полу, в некоторых местах разложены пара небольших искусственных ковров. Не холодно. Антураж, однако, отдаёт холодом. Освещен подвал сейчас горящими свечами, вставленными в подсвечники на стенах и стоящими на столе. Бегающие по стенам тени от колышущихся огней свечей.
Спустился, огляделся. Меня уже тут ждут. Моя подруга Алёна и Малыш. Обожаемый мною Малыш, или как люблю его называть - Малышка. Именно так я его зову. Маленький, хрупкий, девичеподобный паренёк. С большими выразительными глазами, симпатичной мордашкой, со вздёрнутым носиком, не по-мальчишески длинными волосами, тонкими ручками и ножками, маленькой аппетитной попкой. Сидит, насупившись, изображая послушность рядом с пустым креслом, в которое плюхнусь я. На коврике, поджав под себя ноги и положив ладони себе на бёдра. В позе послушания и готовности. Готовности быть рядом с хозяином.
Из одежды на нём/ней только кружевные чёрные трусики, тонкие чёрные чулки придерживаемые пояском и чёрные атласные перчатки чуть выше локтя. Ах, да, ещё чёрный ошейник со стразами на шее.
Вижу, что приодела её Алёна, желая доставить мне радость при встрече, зная мой фетиш к сексуальной одёжке. Сама тоже в чёрном. Сидит в кресле, опрокинувшись небрежно на спинку. Ногу на ногу положила. Ляжки красивые. Чёрные, в крупную сетку чулки, с кружевными резинками на бёдрах, высокие, до колен, чёрные сапоги на шпильке, короткая плиссированная чёрная юбка, короткие кожаные перчатки, короткий чёрный пиджачок из тонкой кожи. Бюстик из такой же кожи прикрывает груди третьего размера. Сидит с наглым видом, усмехается в сторону Малыша, держит в одной руке плётку. Второй курит тонкую женскую сигарету в мундштуке.
Спустился, сел вальяжно в своё кресло, рядом с которым сидела Малышка. Чёрная рубашка, чёрные кожаные брюки с ремнём, чёрные лакированные туфли. Чёрная тема сегодня получилась. Тоже поклал ногу на ногу. Руки легли на подлокотники. Одна из них съехала, и я тыльной стороной ладони коснулся щеки Малышки. Она сразу же, как преданная кошечка начала слабо тереться о мою руку. Закрыла глазки, прижимается, трётся. Разве что мурлыкать не начала. Ещё и ручку одну подняла, взяла мою ладонь и стала придавливать к своему лицу.
— Скучала Малышка? – нарушил я создавшуюся тишину.
— Да Мастер, - она, чуть повернув голову, подняла свои большие, красивые глаза ко мне.
— Вижу. Уверен ты хорошо себя вела в моё отсутствие?
— Хорошо. Только…, - взгляд Малышки коротко метнулся на Алёну, которая фыркнула в этот же момент.
— Мда-а-а. Мне кажется тебе есть о чём пожаловаться, Маленькая? – повернул голову к Малышке. – Говори. Смелее. Ты же знаешь, что я всегда защищу тебя.
— Мастер…, - боязливо поглядывая на Алёну начала Малышка. – Сегодня Госпожа Алёна порола меня очень больно. Когда вы наказываете меня, когда вы шлёпаете меня по попке рукой или плёткой, мне неприятно, больно, но я могу терпеть и мне сносно. А сегодня Госпожа била очень больно. Попка до сих пор болит. Я еле сижу. Только по тому, что вас не хочу расстраивать, сижу ровно, - на глазах Малышки, повернувшей ко мне голову и смотрящей мне в лицо, выступили крупные слёзы.
— И в чём же наша Малышка провинилась, Алёна? За что ты её так? – обратился я к своей подруге.
— Повиноваться не хотела, - буркнула Алёна.
— И что же она не хотела делать?
— Ноги мне целовать не хотела.
— Это всё, что Малышка не хотела делать? Она служила? Делала всё что ты просила? Приносила тебе всё что ты желала? Помогла убирать? Мыть? – спрашивая Алёну, я стал пальцами массировать малышке шею, гладить затылок, касаться краешка ушка.
— Да. Всё остальное делала. Только не хотела нагибаться и облизать мои сапоги.
— У тебя красивые сапоги, Алёна. Но как я заметил, ты, Алёна, не умеешь подход к людям найти. Зря тебя сразу в злость срывает, - я чуть сильнее сжал шею паренька. – Вот сейчас я попрошу Малышку, и она сама, без упрашиваний и порки поцелует мне туфель. Правда, Маленькая? – я качнул ногу, лежащую поверх другой.
— Правда, - послышалось еле тихое утверждение и Малышка привстав, переместившись на коленках, уселась напротив меня, опять поджав под себя ножки.
Закрыв глазки, Малышка нагнулась, к моему туфлю, высунула язычок, лизнула размашисто чёрную лакированную поверхность. После этого она сделала парочку нежных поцелуев своими пухленькими губками в самый кончик туфли. Затем ниже, раскрыв глазки и подняв взгляд на меня.
— Видишь, Алёна, Малышка совсем не отказывается показывать свою покорность. Особенно тому, кого она любит, - и я, повернув ступню в туфле на бок, провёл подошвой по щеке Малышки.
С немного завистливым и при этом злым взглядом Алёна пренебрежительно фыркнула, стряхивая пепел сигареты на пол.
Повернул голову в сторону, заметил, что на стоящем рядом с креслом журнальном столике есть ваза с крупным белым и чёрным виноградом. Протянул руку, оторвал ягоду чёрного винограда. Вопросительный взгляд Малышке в глаза –«Хочешь?» Короткое движение пальцами и ягода падает мне между ног.
— Ешь, - короткий, но понятный приказ.
Малышка опустила глаза на виноградинку, нагнулась. Взяв губами с пола ягоду, разогнулась и преданно смотря мне в глаза начала жевать её. Жуёт. Скулы двигаются, руки в пол упёрты. С лёгкой усмешкой на лице отрываю от грозди в вазе ягоду белого винограда. Бросил на пол, в то же место. Кивком указав Малышке, чтоб повторила. И опять она пригнулась, подняла губами и разжевала ягоду.
— Сладкий?
— Да Мастер?
— Наверно хочешь ещё?
Увидев короткий одобрительный кивок, я за один раз отрывал сразу несколько ягод. Также бросил их на пол. Хорошо, что не разлетелись далеко.
Малышка решила, что и их надо съесть, пыталась было нагнуться, но я остановил, а потом и отодвинул её лицо от виноградин пренебрежительным движением ступни в туфле. Под вопросительным взглядом Малышки начал давить ягоды подошвой.
— Теперь и жевать не надо. Сразу можешь проглотить. Да и сок уже выдавлен. Тебе, Маленькая, остаётся только язычком. С пола. Покажи, как ты можешь.
И Малышка преданно припала лицом к полу, собирая раздавленные ягоды, и облизывая цементную поверхность от сладкого сока. Пока лизала, я закурил сигарету и стряхнул пепел перед собой, так что последние капли сока смешались с ним. И их Малышка конечно тоже слизала и поглотила ротиком.
Закончив собирать раздавленный виноград и его сок с пола, Малышка разогнулась подняла голову. Губы, щёки, блестели от сладких подтёков на них. Теперь мне так сильно захотелось выпустить в это юное, красивое лицо струю густого сигаретного дыма. Нагнулся, выдохнул. Малая, принимая в лицо, поморщилась, но стерпела.
— Угостишь вином? – я кивнул на стоящую на журнальном столике, рядом с вазой с виноградом, бутылку вина и бокалы.
— Да, Мастер, - и немного суетясь, Малышка стала наполнять из уже откупоренной бутылки бокал.
Взял протянутый мне бокал, поводил им перед носом.
— Хорошее вино. Приятный аромат.
Не став отпивать из фужера вина, я попросил Малышку высунуть язычок.
— Сильнее высунь. Ещё дальше. Ротик шире открой, - наклонив бокал я тонкой струйкой полил вино, которое стекая по язычку паренька потекло ему в рот. - Умничка! А теперь помоем тебя, - и я начал лить красное, тёмное вино на плечи, грудь, ноги Малышки. – Растирай. Растирай по себе.
Усмехнулся, глядя на мокрую Малышку. Отложил бокал, протянул к его лицу руку. Потрепал за щёку. Пошлёпал легко. После последнего шлепка оставил ладонь прижатой к щеке. А большим пальцем нажал на губы, показывая, что надо их открыть, взять мой палец в рот и пососать его. И ведь как красиво сосать умеет! Губы маленькие, но пухленькие. И палец нежно обнимают. При этом так загадочно, так преданно смотрят на меня. Кажется, даже мелкие слезинки появляются в уголках глаз. Щёки немного проваливаются, когда чуть засасывает. И язычок. Его язычок, играющийся с моим большим пальцем, когда он сосёт его, облизывает, держа губами во рту.
Пока сосал, я второй рукой взял сигарету. Закурил. Затянулся глубоко. Смотрю ему в глаза с близкого расстояния. И выпустил мощную струю дыма в молодое, красивое лицо. Малышка раскашлялась, выпустив палец из ротика. Слёзы потекли из глаз сильнее.
— Ничего. Ничего моя куколка. Так надо. Ты ведь моя? Ты любишь меня?
— Да Мастер, - восстанавливая дыхание, немного заплаканная «прелесть». Я люблю вас, Мастер.
Откинулся на спинку кресла. Перекинул взгляд с Малышки на Алёну.
— Вот, Алёна. Как надо вести себя с Малышкой. Смотри какая она преданная. И радуется. А ты, сучка, сразу пороть маленькую. Нельзя так. Надо любить свои вещи. Искренно любить, - и опять вернув взгляд на паренька: - Кстати, а тебе нравятся ноги Госпожи Алёны?
— Да, Мастер. Нравятся, - Малышка стыдливо опустила глаза.
— Значит, ты хочешь их потрогать? И наверняка бы поцеловала?
— Хочу, - очень тихо, почти неслышно прошептала Малышка, отводя в сторону глаза.
И тут вдруг ей на плечо, сзади, ложится один сапог Алёны.
