Мой сын тринадцати лет подглядывал, как я мылась в душе. Я ощутила жгучий стыд, смешанный с паническим ужасом. Мир будто перевернулся с ног на голову. В голове замелькали обрывки фраз, обрывки воспоминаний о его детстве, когда он без стеснения заходил в ванную, пока я принимала душ. Но тогда он был маленьким, не понимающим грани дозволенного. А сейчас?Сердце бешено колотилось, я не могла понять, как реагировать, что говорить. С одной стороны, это мой сын, которого я люблю больше всего на свете. С другой – он переступил черту, вторгся в мое личное пространство, нарушил границы интимности, которые казались незыблемыми.
Первое, что я сделала, выбравшись из душа, посмотрела на себя в зеркало. Оттуда сна нее глядела довольно красивая женщина с изящной фигурой, невысокого роста, и нежными чертами лица. Я была красивой женщиной сорока лет. Мояфигура ничуть не изменилась после родов - осиная талия, округлые и подтянутые бедра все так же сводили мужчин с ума. Грудь моя с юношеских времен была прекрасного, третьего размера. Я была из тех женщин, которые готовы кончить от самих себя, поэтому меня так любили окружающие люди и хотели практически все мужчины. Но в своем тринадцатилетнем сыне я мужчины, конечно, никогда не видела. Походы к косметологу и стилисту не был для меня чем-то необычным, поэтому я пользовалась бешеной популярностью даже у парней помладше. Что уж скрывать –одноклассники Даниила были в восторге от меня, и мечтали затащить в постель.
Наверное, дело было еще и в том, что я - довольно, компанейская женщина. Я всегда была рада гостям, и особенно мне нравилось, когда в гости приходили одногруппники сына никогда не жалела сил на хороший, вкусный стол и времени, на общение с ними. От них я узнавала последние новости и всегда могла поддержать разговор на любую тему, даже тему секса не стеснялась обсуждать. С девушками я делилась секретами обольщения, а парням рассказывала о том, как лучше всего довести женщину до оргазма.
Вдоволь налюбовавшись на себя в зеркало, я решила порадовать себя в столь раннее утро приятными ощущениями, тем более, что была уверена – сын будет смотреть за мной. Я открыла средний ящик своего комода и, немного порывшись там, в постельном белье и многочисленных полотенцах, достала довольно увесистый фаллоимитатор. Его когда-то дарил мне для наших общих утех мой муж, Даниил. Немало приятных минут провели мы вместе с этой игрушкой, так как супруг не отличался выдающимся достоинством, а я любила чтобы у мужчин в определенных местах было покрупнее. Полная имитация члена игрушки, длинного и толстого в диаметре, с широкой головкой и крупными яйцами.
Устроившись на кровати, я широко раздвинула ноги, а рядом положила фаллос. Медленными движениями рук начала исследовать свое тело, лаская, потягивая соски влажными от слюны пальцами. Мои руки нежно двигались от шеи по ключицам, до огромных грудей, которые колыхались во все стороны, при этом я буквально ощущала, как Даниил смотрит на меня через приоткрытую дверь, и, наверняка, тоже трогает себя. Интересно, у него член больше, чем у его папаши?
Соски уже стояли от возбуждения и были довольно твердыми, поэтому, когда я начала крутить их пальцами, перед этим увлажнив своей слюной, то почувствовала легкое удовольствие и искра начинающегося экстаза прокатилась по ее телу, вызвав толпу мурашек и заставив горошинку клитера затвердеть. Одна рука осталась теребить твердый от возбуждения сосок, а вторая уже медленно двигалась по животику, опускаясь ниже, ниже, ниже, к узкой полоске мягких русых волосков, что я недавно подбривала в душе. На мгновение, предвкушая невероятные ощущения, я задержала руку на лобке, стиснув его, представляя, что это мог бы властно сделать мой сын. Прикусив нижнюю губу, я опустила ее к половым губам и, не спеша, раскрыв их пальцами, дотронулась до своего возбужденного клитора. Он уже набух и затвердел, а вокруг него сочилась смазка, которая облегчала мне скольжение. Несколько минут я нежно надавливала на него пальцами, а затем, почувствовав, что вскоре буду готова взорваться от удовольствия, согнула ножки в коленях и, схватив фаллоимитатор, резко вогнала его в своюсочающуюся щелку. Вскрикнув от удовольствия, начала грубо входить в себя игрушкой, представляя, что так жестко ее трахает член Даниила, что он большой, и на нем также ощущаются набухшие тёплые вены. Не прошло и пары минут, как я начала кончать, громко постанывая и содрогаясь всем телом. Когда по нему пошли мурашки, замедлила свои движения, а затем и вовсе остановилась, достав из вагины резиновый пенис, и полностью слизав с него свои соки. Провалявшись в постели еще пару минут и восстановив дыхание, довольная я спрятала игрушку в тот же ящик и, надев легкий халатик, отправилась на кухню. Там пунцовый, с дрожащими руками сидел мой сын.
Он успел отскочить от двери, вбежать в кухню, и даже хлеб с колбасой достать. Но попытки отрезать ничего не давали – руки у парня тряслись, он явно был потрясен увиденным в моей комнате. То, как ласкала себя я, ему, очевидно, было ново и волнительно. И… точно хотелось также. Да, я знала мужчин, у меня их было много и до даниного отца, и в браке я верность хранила далеко не всегда. Но вот опыта с ровесниками сына еще не имела.
Смотрел во все глаза, покраснел.
– Что, понравилось? – спросила я, нарочито небрежно, хотя внутри все дрожало от предвкушения.
Он молчал, опустив взгляд.
Я подошла ближе, взяла нож из его дрожащей руки и уверенно отрезала пару ломтиков. Протянула ему хлеб с колбасой.
– На, ешь. А то такой бледный, как смерть!
Он взял неохотно, откусил кусочек, но жевал как-то механически. Между ног у меня саднило от большой игрушке, которой я только что жестко отымела себя на глазах подростка. Влажные трусики скользили по половым губам, снова вызывая волны приятного возбуждения.
– Не смотри на меня так, Даня. В жизни всякое бывает! – сказала я, стараясь говорить спокойно, но чувствуя, как сердце бьется в груди.
Я села напротив, внимательно наблюдая за его реакцией. Он все еще не поднимал глаз.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он пробормотал:
– Я… я не знал.
– Что именно не знал? – поддразнила я, наслаждаясь его замешательством. Он покраснел еще больше и промолчал. Я встала, прошлась по кухне, чувствуя на себе его взгляд.
– Не бойся, Даня. Ничего страшного не произошло. Просто… ты увидел то, что не должен был видеть, – заключила я, надеясь, что он поймет намек.
– Иногда лучше не знать всей правды, Даня. Иногда незнание – настоящая защита, а иногда… Иногда нужно пойти на поводу у своих желаний.
Он вздрогнул от моего прикосновения, и я почувствовала, как по его спине пробежала дрожь.Я отстранилась и посмотрела ему в глаза. В них плескалась целая буря эмоций: любопытство, страх, смущение и что-то еще, что я не могла точно определить.
– Даня, послушай меня. То, что ты увидел – это часть моей жизни. Это не делает меня хуже или лучше. Просто это есть, и тебе с этим придется смириться. – сказала я твердо, но в то же время мягко. – Но ты можешь разделить со мной эти ощущения.
– Правда? – глаза у сына казались огромными.
Голубые, такие чистые, такие… невинные. Но на дне этих небесных бездн уже вспыхнула похоть, разгорающаяся пламенем, грозящем поглотить нас обоих. Мой любимый сладкий мальчик, мой сынок, мой… Любовник? Эта мысль, словно ядовитый плющ, оплетала мой разум последние месяцы, пуская все более крепкие корни. Я отгоняла ее, стыдилась, проклинала себя за эти грязные фантазии, но она возвращалась вновь и вновь, неотвратимая, как прилив. В каждом его взгляде, в каждом невинном касании, я видела намек, искру желания, отражение моей собственной одержимости. Я наблюдала, как он растет, как детская угловатость сменяется грацией юношеского тела. Как в его движениях появляется уверенность, а в голосе – хрипотца. И чем больше он превращался в мужчину, тем сильнее разгорался во мне этот греховный огонь. Я знал, что это неправильно, что это табу, которое нельзя нарушать. Но запретный плод всегда сладок, а соблазн – нестерпим. Его нежные ключицы, острые плечи, трогательный лопатки, покрытые гладкой кожей, что напоминали мне крошечные крылья. В голове вспыхивали картинки, как я, мечась под ним, впиваюсь ногтями в эти шелковистые лопатки и плечи, как тяну его на себя, как ощущаю его член самой маткой. Ммм…
Его смех, некогда звонкий и беззаботный, теперь казался мне музыкой ада, сладостной и губительной. Его прикосновения, раньше невинные и дружеские, теперь обжигали мою кожу каленымжелезом, пробуждая во мне дикую кошку, которую я с трудом сдерживала.
– Ко мне сейчас придут друзья, Игорь и Ваня. –каким-то не своим от возбуждения голосом сказал Даниил.
Я опустила глаза , на ткань просторных спортивных штанов вздыбилась от вставшего колом члена. Друзья? Отлично!
– Так даже веселее, мой мальчик! Устроим… вечеринку без пижам! – я облизнула пересохшие губы, и вписались ими в рот сына.
Он окаменел на несколько секунд, а потом ответил неумело, но так горячо и жадно, что я даже заурчала, расплющивая свою пышную грудь о его жесткое поджарое молодое тело. Я так долго боялась себя, боялась сорваться, поддаться этому безумию, которое грозило разрушить все, что мне дорого.
«Огонь моих чресел, Да-ни-иииил!» - перефразируя фразу из набоковской «Лолиты» подумала я. И вот теперь, глядя в эти голубые глаза, я вижу в них не только невинность, но и тоску, молчаливую просьбу, отчаянное желание. И я понимаю, что не могу больше сопротивляться. Мы обречены.
Я целую его, теряя себя от страсти. Губы его мягкие и податливые, а язык танцует со мной в диком, запретном вальсе. Каждая клетка моего тела кричит от восторга и ужаса одновременно. Как я могла допустить это? Как я могла позволить этой грани между материнской любовью и греховным желанием стереться? Я отстраняюсь, тяжело дыша, и смотрю в его глаза. В них плещется такая же буря эмоций – надежда, страх, возбуждение и… боль. Господи, какая боль! Я вижу отражение своего собственного смятения в этих зеркалах души. Он всегда был для меня больше, чем просто сыном. Он был моим другом, моим доверенным лицом, моей опорой в этом жестоком мире. Но теперь… теперьон стал желанием, искушением, грехом, которого я не могу себе простить.
