Студия "Плазма" напоминала гигантский, перегретый блендер, взбивающий тела под стробоскопические вспышки. Воздух гудел от басов и висел тяжелой смесью духов, пота и сладковатого коктейля из тоников и алкоголя.
У барной стойки, как островок спокойствия в этом хаосе, стояла Катя. Ее стройная фигура в темно-синем бархатном платье, надежно прикрывающем все, что ниже пояса, выделялась скромной элегантностью. Карие глаза, огромные и чуть испуганные, скользили по танцполу, избегая затягивающих вихрей. Ее главное сокровище – густые темно-русые кудри – были собраны в небрежный пучок, из которого уже выбивались непослушные прядки. В руке девушка нервно перебирала соломинку в стакане с "Мохито" без алкоголя.
- Просто тоник с лаймом, пожалуйста, – прошептала она бармену, боясь даже намёка на расслабление. Ведь расслабление – это неловкость, а неловкость - это риск.
Риск, что кто-то заметит ее Секрет. Под мягким бархатом скрывалось не только два стройных бедра в телесных колготках. Там же, где у обычных девушек находился лобок, начиналась Третья Нога.
Такая же полноценная, длинная, красиво очерченная, обутая в такую же лодочку на устойчивом каблуке. "Лишняя" конечность была причиной гардероба, состоящего исключительно из юбок и платьев ниже колена, вечных молитв "только бы не зацепиться" и глубоко укоренившегося убеждения, что настоящая близость – это несбыточная мечта.
"Особенно для девственницы с тремя ногами", – с горечью подумала Катя, отхлебнув тоника. "Кому это надо? Цирк уехал, фрик-шоу не в тренде..."
Именно в этот момент ее локоть, предательски дрогнув, толкнул почти полный стакан.
- Ой! – вырвалось у Кати, сердце прыгнуло в горло. Стакан полетел вниз, рискуя разбиться и окатить кого-нибудь лимонадом. Но прежде чем хрусталь встретился с полом, длинная, спортивная рука молниеносно среагировала и поймала сосуд в сантиметре от гибели.
– Эвакуация гражданского населения из зоны падающих стаканов! – раздался над ухом теплый, бархатный голос, приправленный легкой, совершенно незлой иронией.
Катя резко обернулась. И застыла.
Перед ней стоял Он. Высокий - метр девяносто, не меньше, с плечами, которые идеально заполняли серую футболку из мягкого хлопка. Не качок, но спортивный, подтянутый – чувствовалось, что он знает, где находится спортзал. Темные, чуть вьющиеся волосы были слегка растрепаны, открывая умные, живые карие глаза, которые сейчас смотрели на девушку с неподдельным весельем и любопытством. Идеальная улыбка, легкая щетина... Джинсы сидели как влитые. Кроссовки. Красивый. Очень красивый. И поймал ее стакан. Катя почувствовала, как кровь ударила в щеки, окрашивая их в ярко-розовый цвет.
– С-спасибо огромное! – пролепетала она, отводя взгляд. – Я... я вечно что-то роняю. Моя третья... эээ... рука, наверное, неловкая.
"Блин, Катя, какая "третья рука"?!" – мысленно взвыла она.
Парень рассмеялся – приятным, грудным смехом.
– Алексей, – представился он, ставя спасенный стакан обратно. Его пальцы, длинные и, как девушка теперь заметила, очень аккуратные, на мгновение коснулись ее руки. – А как тебя зовут? Гражданка, чья третья рука объявила забастовку?
– Катя, – выдохнула она, рискнув посмотреть ему в глаза. В них не было ни капли пошлости, только добродушный интерес и искорка веселья. – И да, видимо, забастовка. Полная. Особенно сегодня.
"Хотя бы не сказала "третья нога"!"
– Тогда я официально объявляю себя твоим телохранителем от падающей посуды, Катя, – парень слегка наклонился, чтобы перекричать грохот музыки. – Что скажешь о стратегическом отступлении? Может, куда-то, где можно услышать, о чем думает твоя третья рука? Или хотя бы первые две?
Катя неожиданно рассмеялась. Алексей показался ей легким, смешным и чертовски симпатичным. И главное – его взгляд не прилип к ее грудям четвертого размера, которые под бархатом платья все равно привлекали внимание похотливых парней. Леша смотрел ей в глаза, в отличие от других желающих подкатить.
– Давай! – согласилась девушка с внезапным приливом смелости. – Только... – она оглянулась на высокий барный табурет, – мне нужно аккуратно спуститься с этого трона. Высота – мой личный враг номер два после... эээ... гравитации.
Алексей весело подмигнул.
– Позволь предложить страховочный трос? – Он галантно протянул руку.
Катя взяла ее, стараясь двигаться плавно, как балерина, которая вот-вот запнется. Бархат скользнул по бедрам, сохраняя тайну. Рука парня была теплой и надежной, и она благополучно приземлилась.
– Куда направляем экспедицию? – спросил Алексей, не отпуская ее руку. Его прикосновение было... приятным, не давящим.
– На поиски тишины? Или хотя бы менее громкого шума? – предложила Катя, чувствуя, как тревога понемногу тает.
– Отличный план. Шаг за шагом, – улыбнулся парень, и они начали пробираться к выходу.
Катя старалась идти максимально естественно, контролируя каждое движение бедер под тяжелой тканью. Алексей шел рядом, ловко ограждая ее от танцующих тел. "Шаг за шагом..." – подумала Катя, и фраза не вызвала у нее привычной горькой усмешки. Может, с этим парнем будет не так страшно?
***
Тот вечер закончился не поцелуем, а задорным смехом. Они гуляли по набережной, и Катя, рассказывая что-то увлеченно и размахивая руками, не заметила бордюр. Алексей успел подхватить девушку за талию, но она все равно оступилась, чуть не уронив заодно и его. Вместо романтики получился дуэт неуклюжих клоунов, корчившихся от смеха на тротуаре.
– Ты уверена, что у тебя только три конечности для падений? – сквозь смех спросил Алексей, помогая подняться девушке. – Мне кажется, ты просто магнит для асфальта!
– Это не я! – защищалась Катя, отряхивая платье. – Это гравитация меня ненавидит! И бордюры! Они все против меня! – она снова расхохоталась, поймав его веселый взгляд, и вдруг поняла, что смеяться над собой не так уж и больно. Особенно с ним.
Так начался их месяц общения. Алексей ухаживал с упорством рыцаря и чувством юмора клоуна. Он присылал ей мемы про неуклюжих панд по утрам ("Наш тотем, Кать!"), звонил посреди дня спросить, не упала ли она со стула, приглашал в кафе с видом на реку ("Там ровные полы, обещаю!") и на выставку абсурдного искусства ("Там есть картина "Три ноги чайки". Думал, тебе понравится идея"). Леша дарил ей не розы, а набор ярких носков ("Для всех твоих ног!") и книгу "Физика для чайников" с подписью: "Чтобы понять, почему ты падаешь. Шучу! Просто интересная книга". Он восхищался рисунками Кати (особенно серией комиксов про девушку-осьминога), ее сарказмом и тем, как она умудрялась не убиться, спускаясь по лестнице.
Катя постепенно таяла. Сердце, закованное в броню стыда, начало оттаивать под лучами внимания, доброты и этого чертовски обаятельного дурачества Алексея. Девушка ловила его восхищенные взгляды, когда она хохотала во весь рот, или когда ветер устраивал хаос в ее кудрях. Его поцелуи в щеку при встрече были теплыми, прикосновения к руке – уважительными. Парень явно хотел большего – это читалось в темнеющих глазах, в том, как он задерживал взгляд на ее губах. Но он не давил, и это делало его еще привлекательнее.
Но чем сильнее она влюблялась, тем страшнее становилась мысль о разоблачении. "Он такой классный... такой смешной... а узнает про ногу – и сбежит, как от радиоактивного мутанта". Катя нервничала, когда они садились в узкие кресла кафе, боясь, что ткань обтянет лишний объем. Она обходила стороной турникеты, словно они были минными полями. Однажды в кино, пробираясь в темноте к местам, она споткнулась о чью-то ногу и чуть не рухнула на весь ряд. Алексей поймал ее, прижав к себе. Его рука легла чуть ниже спины, почти на ягодицу, и Катя инстинктивно дернулась, как ошпаренная.
– Ой! – вырвалось у нее. – Извини! Я... эээ... не видела ногу. Чужую. – "Своих хватает!" – закончила девушка мысленно.
Алексей усадил ее на место, его лицо в свете экрана было серьезным.
– Кать, – начал он осторожно, когда загрохотали титры. – Ты... все время на взводе. Как будто ждешь, что из-за угла выскочит гравитация с ножом. Или... что-то прячешь. Мне кажется, или тебе иногда со мной не по себе? Потому что если я слишком навязчив, или шучу невпопад...
Катя почувствовала комок в горле. Она опустила глаза.
– Нет, Леш, все не так. С тобой мне... очень хорошо. Лучше, чем раньше. Я просто... – девушка сглотнула, – У меня есть особенность. Очень... физическая. И я дико боюсь, что когда ты ее увидишь... ты передумаешь. И я потеряю... все это, – она махнула рукой, имея в виду их смех, прогулки, его дурацкие мемы.
Алексей замолчал. Потом взял ее руку в свои, большие и теплые.
– Катюша, – его голос был тихим, но твердым. – Я не знаю, что это. Может, у тебя хвост? Или жабры? Или ты умеешь летать, но стесняешься? – парень усмехнулся, но глаза были серьезны. – Мне, честно, все равно. Я вижу тебя. Твою улыбку, которая светлее всех этих дурацких дискотечных шаров. Твой смех, от которого у меня мурашки. Твой ум, который меня постоянно подкалывает. Я влюбляюсь в тебя сильнее с каждым днем. И никакая "особенность" не заставит меня сбежать. Если ты готова мне довериться, я буду рядом. Если нет – я буду ждать. Но я не уйду. Потому что ты – это ты. И для меня ты... ну, совершенство, пусть и с повышенным риском падений.
Катя почувствовала, как слезы подступают. Никто так не говорил с ней. Никто. Она кивнула, не в силах говорить, и прижалась лбом к его плечу. Алексей обнял девушку, крепко и надежно. В тот момент она поняла: она должна ему показать. Скоро. Иначе страх украдет у нее этого человека. И ее шанс на все.
