Поздний вечер пятницы окрасил панорамное окно роскошной московской высотки в бархатистые оттенки индиго и пурпура. Внутри просторной гостиной, залитой мягким светом дизайнерских торшеров и мерцанием гигантского телевизора с выключенным звуком, царила атмосфера расслабленной роскоши. Воздух был напоен ароматом дорогого бургундского и дорогих духов – ванильно-сандаловым шлейфом от Кати и свежей морской нотой от Леры.
Катя сидела, поджав ноги, в глубоком кремовом кресле «Барселона». Ее огненно-рыжие волосы, собранные в небрежный высокий хвост, вспыхивали медью при каждом движении. Девушка была одета в роскошный шелковый халат цвета спелой вишни, под которым угадывались кружева дорогого черного белья. Ее лицо с выразительными зелеными глазами и веснушками, рассыпанными по носу и скулам, было слегка раскрасневшимся от вина. Длинные ноги с безупречным педикюром были открыты до бедер.
Лера, напротив, расположилась на диване из белой кожи, ее поза была расслабленной, почти кошачьей. Ее стрижка – темная, короткая каре с асимметричной челкой – подчеркивала четкие скулы и большие карие глаза. Подруга Кати была одета в облегающие черные леггинсы и просторный оверсайз свитер пастельно-розового цвета, сползающий с одного плеча, обнажая тонкую ключицу и черный бретельку бюстгальтера. На ногах – только носки с забавными кроликами. Девушка медленно вращала бокал с темно-рубиновым вином.
– ...И вот этот тренер, – смеялась Катя, ее голос, чуть хрипловатый от смеха и вина, вибрировал в тишине. – Он такой весь из себя «духовный», «энергетические практики», а на деле просто хочет, чтобы ему подрочили под видом «чистки чакр». Классика!
Лера ухмыльнулась, отпивая вина, и ее губы, подчеркнутые неяркой помадой, оставили легкий отпечаток на хрустале.
– Ха! Мне рассказывали про одну пару, – голос девушки был низким, бархатистым. – Они практикуют что-то типа связывания, но только... с медом. Всю квартиру потом отмывают неделю. Говорят, ощущения – космос, липкость нереальная.
Разговор, как это часто бывает под хорошее вино и в уютной изоляции от пятничной суеты, плавно скользил по все более скользким темам. От обычных секс-историй и предпочтений – к экзотике, фетишам, границам дозволенного. Шутки становились все откровеннее, взгляды – чуть более оценивающими.
– А вот скажи честно, – Катя прищурилась, глядя на Леру сквозь бокал. – Было что-то... ну, совсем за гранью? То, о чем даже стыдно подумать, но любопытно?
Лера задумалась, поигрывая цепочкой на шее. Свет падал на ее карие глаза, делая их почти черными.
– Грань... – протянула она. – Ну, наверное, всякие БДСМ-практики с болью – это не мое. А вот... – девушка на несколько секунд замолчала, будто взвешивая слова. – Есть одна штука. О ней шепчутся, ее демонизируют, но я иногда... ловлю себя на мысли. Интересно же, что за ощущение? Как это? Просто как опыт чего-то нового.
Катя наклонилась вперед, ее шелковый халат распахнулся, обнажив глубокий вырез черного кружевного бра.
– О чем ты? Не томи!
Лера сделала глоток вина, будто для храбрости.
– Ну... про поедание говна.
В гостиной повисла тишина, нарушаемая только тихим гулом города за окном. Катя не отшатнулась, не сморщилась, но ее зеленые глаза широко раскрылись, но не в ужасе, а в крайнем удивлении и любопытстве.
– Серьезно? – выдохнула девушка. – Поедание... какашек?
– Ага, – Лера кивнула, ее щеки слегка порозовели. – Копрофагия, если по-научному. Слышала, что некоторые находят в этом кайф. Сильнейший, говорят. Физический и психологический. Но я... – она нервно рассмеялась, – Я даже представить не могу. Страшно. И брезгливо, конечно. Хотя... – девушка посмотрела на Катю. – А ты? Хоть раз мысль такая мелькала?
Подруга Леры откинулась на спинку кресла, ее взгляд стал расфокусированным. Она медленно провела рукой по своему шелковому халату.
– Мелькала, – призналась девушка тихо, почти шепотом. – Пару раз. Особенно когда читала какие-нибудь... ну, очень откровенные форумы. Кажется, что это что-то первобытное, запретное, на грани табу. Как прыжок в бездну. И да, страшно. А что если будет противно? А что если не смогу? А последствия? Но любопытство... чертово любопытство грызет.
Лера поставила бокал на низкий стеклянный столик с характерным стуком, в ее глазах загорелся азарт:
– Вот и у меня так же. Чисто теоретически – интересно. Практически – страшновато. Но... – девушка улыбнулась Кате своей обезоруживающей улыбкой. – А что если попробовать? Прямо сейчас? Вдвоем? Не как что-то ритуальное или извращенное, а просто... как эксперимент. Как нечто новое. Как прыжок с парашютом.
Катя замерла. Идея была настолько безумной, неожиданной, что казалась почти веселой - нелепой, но притягательной.
– Ты... ты предлагаешь нам посрать в миску и попробовать? Сейчас? – голос рыжей красотки дрогнул, но не от отвращения, а от нахлынувшего адреналина.
– А почему бы и нет? – Лера встала, ее розовый свитер колыхнулся. Девушка выглядела решительной и чуть озорной. – У тебя же есть эта огромная салатница? Хрустальная? Мы – две взрослые, красивые девушки, в шикарной квартире, с отличным вином внутри. Что нам терять? Чувство брезгливости? Так его можно и переступить. Хочешь узнать – надо пробовать. Вместе не так страшно.
Катя почувствовала, как тепло разливается по ее животу – смесь вина, возбуждения от табу и странной поддержки, исходящей от подруги. Страх отступил перед авантюризмом.
– Ладно, – она вскочила с кресла, ее шелковый халат развелся, обнажив все кружевное великолепие нижнего белья. – Держишь слово? Вместе?
– До конца, – твердо пообещала Лера, ее карие глаза блестели. – Идем выбирать «судьбоносную» миску!
Подружки, смеясь и слегка пошатываясь, прошли на кухню – просторное помещение с глянцевыми фасадами и мраморными столешницами. Катя открыла шкаф и достала огромную хрустальную салатницу, которая обычно пылилась без дела - она переливалась всеми цветами радуги в свете кухонной люстры.
– Вот! Достойный сосуд для... эксперимента, – объявила Катя, ставя миску на центральный остров.
Теперь наступил момент истины. Веселье немного схлынуло, сменившись сосредоточенной нервозностью. Подружки переглянулись.
– Кто первый? – спросила Лера, потирая ладони. Ее щеки горели.
– Орлянка? – предложила Катя, доставая монетку. – Орел – я, решка – ты.
Монетка взлетела, блеснула и упала на столешницу – орел.
– Значит, я, – Катя глубоко вдохнула. Девушка сбросила шелковый халат, и он мягко упал на пол, оставив ее в черном кружевном комплекте: бра с эффектом пуш-ап и стрингах. Ее тело было спортивным, подтянутым, с упругой грудью и гладкой кожей. – Пожалуй, удобнее без лишней одежды.
Катя подошла к острову, повернулась спиной к Лере и к миске. Ее руки дрожали, когда девушка зацепила большие пальцы за тонкие бретели стрингов и медленно стянула их вниз по бедрам, обнажая упругие ягодицы и гладко выбритую промежность. Лера замерла, наблюдая. Ее взгляд скользнул по изгибам тела подруги – не с вожделением сейчас, а с острым, почти научным интересом. Адреналин бил в виски.
Катя поставила одну ногу на невысокую табуретку у острова, открывая доступ к анусу. Девушка сглотнула, чувствуя сухость во рту. Мысль о том, что она собирается сделать, казалась сюрреалистичной, но любопытство и вызов, брошенный Лере, перевешивали. Рыжая красотка сосредоточилась, расслабила мышцы живота. Первые позывы уже давали о себе знать – вино и волнение сделали свое дело.
– Ну, поехали... – прошептала она.
Лера видела, как напряглись ягодицы Кати, как слегка округлился контур ануса. Раздался первый, громкий, влажный звук – ПРРРРЫЩ!
Катя ахнула, больше от неожиданности громкости, чем от самого процесса. В миску упала первая порция – несколько плотных, темно-коричневых кусков с гладкой поверхностью, а из письки заструилась золотая жидкость. Запах мгновенно распространился по кухне – густой, специфический. Не невыносимый, но очень узнаваемый и интенсивный.
– Ох... – выдохнула девушка, чувствуя облегчение и дикий стыд одновременно. Но она не остановилась. Следующая волна была мощнее.
ПШЛЯААП!
Более жидкая, желтовато-коричневая масса шлепнулась в миску поверх первой порции, разбрызгиваясь. Запах усилился, стал более кислым. Катя застонала, уже не от стыда, а от физического ощущения освобождения кишечника.
БУЛЬК! ХЛЮП!
Девушка тужилась, ее спина выгнулась, ягодицы напряглись до предела. В миску падали новые порции – то более оформленные, то совсем жидкие, создавая разнородную, теплую массу. Цвет варьировался от темного шоколада до горчичного. Запах витал плотным облаком – смесь ферментированной пищи, кислоты и чего-то глубоко органического.
Когда процесс завершился, Катя тяжело дышала, опираясь руками о столешницу. Миска была заполнена наполовину, теплый парок поднимался от содержимого. Девушка медленно выпрямилась, чувствуя необычайную пустоту и легкость внизу живота. Стыд сменился странным чувством выполненного долга и предвкушением чего-то волнующего и запретного. Она вытерла анус бумажным полотенцем, подняла стринги и повернулась к Лере - ее лицо было пылающим, но глаза горели.
– Твой ход, – сказала девушка, голос чуть хриплый. – Не стесняйся, это проще, чем кажется.
