Мама приехала домой рано. Понедельник. Она прошла в ванную, оставляя за собой след — запах. Сладкий, влажный, женский. Я закрыл глаза. Представил, как она снимает колготки. Как тянется вверх, чтобы расстегнуть лифчик. Как кожа освобождается от давления, расправляется. Как грудь свисает, тяжёлая, обвисшая, с большими тёмными сосками.
Я уже был твёрд. Позор. Я знал это. Знал, что я больной. Но каждый раз, когда она входила в комнату, я забывал обо всём. О правилах. О совести. Обо мне самом. Я становился просто зрительным нервом, направленным на неё. На каждую складочку, на каждый жирок, на каждый сантиметр кожи, которую она не прятала.
Через стену я услышал, как она включила воду. Потом — плеск. Она не закрыла дверь плотно. Щель. Всего пара сантиметров. Но этого было достаточно. Я встал. Медленно. Сердце стучало где-то в горле. Подкрался. Взялся за ручку. Не открыл. Просто стоял. Смотрел. Она сидела в ванне. Одна рука лежала на краю, другая — медленно, томительно массировала внутреннюю сторону бедра. Вода была мутной от геля. Но всё равно видно. Особенно её лобок. Лобковые волосы — тёмные, мокрые.