Алина в шесть лет впервые вошла в зеркальный зал. Воздух пах деревом пола и крахмалом от чехлов для матов. Она смотрела, как старшие девочки выполняют шпагаты, их движения были точными и выверенными. Она повторяла за ними, чувствуя, как мышцы натягиваются, словно струны. Танцы стали для нее не увлечением, а языком, на котором ее тело разговаривало с миром.
В шестнадцать она случайно увидела выступление спортсменок на пилоне. Это не было похоже на то, что она знала. Сила, переходящая в грацию, металл, становящийся частью танца. Она записалась в секцию. Первые тренировки состояли из сбитых пальцев, синяков на бедрах и долгих висов на перекладине для развития хвата. Пилон был холодным и неуступчивым. Она училась общаться с ним через трение кожи, через напряжение пресса, через точное движение.
Тренировки стали ритуалом. Утро начиналось с силовой нагрузки, вечер — с работы у пилона. Музыка задавала ритм, а ее тело выстраивало вокруг стального стержня сложные геометрические формы. Подъемы, обороны, вращения. Каждое движение требовало не только гибкости, но и расчета, понимания физики. Она изучала биомеханику, чтобы ее танец был не просто красивым, но и эффективным.