— Так, мистер...
—.. .Лукас, мадам.
— Мистер Лукас, я пока изучу, что там предлагает ваш отец, а пока я это делаю, мои девочки сделают вам массаж.
— Спасибо, но не стоит...
— Не обсуждается! Лика, Майя, Света — займитесь гостем!
— Хорошо! — слаженно ответили три чаровницы, каждая на одно дыхание, словно заранее выученная реплика в спектакле, который они ставили уже не раз.
Лукас оглянулся, слегка настороженно. Девушки, казалось, материализовались из воздуха. Ещё минуту назад они возились где-то в глубине салона, настраивая музыку и проверяя масла, но теперь окружили его, будто сцена замкнулась, и выходов больше не было. Иные мужчины бы уже запаниковали, но Лукас держался. Статный, в тёмно-синем костюме с чуть расстёгнутым воротником белоснежной рубашки, он казался непробиваемым... Но именно это и вызывало у ведьмочек азарт.
Словно по команде, они задвинули ширму, отделив угол зала, где стояла кушетка, окутанная мягким светом настенного фонаря. Ткань перегородки пропускала аромат масел и едва уловимый дымок чарующего ладана.
— Раздевайтесь, пожалуйста, — провела рукой Лика, при этом её взгляд откровенно задержался на его плечах.
— Только верх, — добавила Майя, в голосе которой была смесь меда и власти. — Или не хотите чувствовать, как пальцы танцуют по вашей спине?
— Сами попробуете — не захотите останавливаться, — хихикнула Света, уже принося тёплое полотенце и тонкий, почти невидимый флакон с маслом.
Он сдался. Скинул пиджак, аккуратно повесил его на крюк, расстегнул манжеты и рубашку, медленно стянул её с плеч. Его движения были сдержанны, но девушки явно наслаждались процессом.
— На живот, пожалуйста, — голос Майи стал тише, мягче.
Он улёгся, ощущая, как тепло кушетки сочетается с прохладой воздуха — или это уже наваждение? Мгновение — и его окружили три тени.
Первая — Лика — встала у головы и начала лёгкими кругами разминать шею, затем перешла к плечам. Её руки были тёплыми и быстрыми, словно дразнили, не давая телу привыкнуть. При этом с неё уже исчез халатик, остались только короткие шорты и маечка без бретелей.
Майя встала сбоку, и, опустившись на колени, медленно провела ладонью вдоль позвоночника, пока не достигла бёдер. Её прикосновения были основательными, сильными — с каждым движением она как будто втягивала в себя его напряжение. На ней осталась только тонкая рубашка, прозрачная в свете лампы, сквозь которую проступали округлые формы.
Света не произнесла ни слова. Она появилась где-то у ног и ловко начала массировать стопы, затем икры, всё выше, пока её дыхание не стало ощущаться где-то у коленей. Её одежда, кажется, сама исчезала: тонкая юбка едва держалась, а топ уже свисал с одного плеча.
Лукас чувствовал, как тело поддаётся. Он по-прежнему пытался держать лицо спокойным, но внутри уже вспыхивало пламя. Девушки работали молча, в абсолютной синхронности, словно ритуал. То одна ласково касалась его ладоней, то другая обводила пальцем контур лопатки. Отдельные локоны Лики щекотали щёку, когда она наклонялась слишком низко. А Майя однажды слишком долго задержала ладони у поясницы, пока её грудь почти не коснулась его бока.
И всё это — под томный ритм музыки, в полумраке, под присмотром Арины, которая, как он чувствовал, всё ещё наблюдала, скрытая за зеркалом.
Он хотел что-то сказать, но Света в этот момент мягко положила пальцы ему на губы, прошептав:
— Сейчас не надо слов, Лукас...
И он послушался.
Массаж продолжался — лёгкие, тёплые, почти воздушные касания ладоней, скольжение пальцев по коже, от которых по телу Лукаса пробегали едва заметные волны мурашек. Но в какой-то момент прикосновения остановились. Девушки замерли.
— А теперь… перевернись, пожалуйста, — шепнула Лика, медленно проводя ногтем по его лопатке.
— Да, нам нужно увидеть… — с мягкой улыбкой добавила Майя, при этом он даже не понял — увидеть что именно?
Лукас замешкался. Он чувствовал, что от постоянных прикосновений, запахов, дыхания, женских тел вокруг — его возбуждение уже не скрыть. Даже тонкая ткань белых боксёров не могла спрятать очевидное. Он медленно перевернулся на спину, стараясь не смотреть в глаза ни одной из трёх ведьмочек.
Он ждал — смущённого взгляда, удивления, может быть, даже смеха. Но вместо этого услышал только весёлый шёпот:
— Ох... вот это да...
— Нам определённо повезло сегодня.
Их реакция была не насмешливой — скорее, радостной, одобрительной, даже азартной. Он даже не успел отреагировать, как тёплые ладони уже снова были на его теле — одна на груди, другая скользнула по руке, третья аккуратно коснулась бедра, не нарушая приличия, но с явной игрой.
— Ручки, пожалуйста, — сказала Майя, уже ставя перед ним две неглубокие чаши, в которые опустила его ладони. Вода в них была горячей, густо ароматной, пахнущей травами, можжевельником и чем-то пряным, возбуждающим.
Следом на его лицо легла горячая влажная ткань — с прорезью, оставляющей открытыми лишь губы. Воздух стал влажным, всё вокруг словно растворилось — он слышал только дыхание, чувствовал тепло, приправленное чем-то магическим.
Он не мог видеть, но если бы открыл глаза — то заметил бы, как ведьмочки переглянулись. Один взгляд — и всё решено. В следующее мгновение с каждой исчезло последнее прикрытие. Их тела — молодые, гибкие, живые — теперь были полностью обнажены. Тепло их кожи, легкий блеск эфирных масел на плечах и груди — всё сливалось в танец света и теней, приправленный ритуальной игрой.
Массаж продолжился. Но теперь всё стало другим. Более откровенным. Лика мягко наклонилась, её грудь едва касалась его плеч, пока она массировала область груди. Майя, сидя у бёдер, осторожно прорабатывала внутреннюю поверхность ног, почти касаясь тканью волос своих локонов кожи Лукаса. Света же — проводила пальцами по животу, будто рисовала невидимые узоры, оставляя после каждого движения едва заметное тепло.
Он чувствовал себя, как на грани чего-то большого. Всё тело пылало от прикосновений. Каждое движение вызывало внутри тихую бурю. А девушки продолжали — точно знали, где дотронуться, где задержаться, где только вдохнуть около уха, чтобы вызвать новую волну желания.
Словно между ними и Лукасом образовалась невидимая паутина желания, вибрирующая от малейшего прикосновения.
Вдруг наступила пауза — короткая, но густая, как предгрозовая тишина. Казалось, воздух замер вместе с пальцами ведьмочек. Лика первой нарушила тишину:
— А теперь… перевернись, пожалуйста, Лукас, — её голос был мягким, но в нём чувствовалась сила.
Он замешкался. Возбуждение, копившееся от женских прикосновений, голосов и их близости, уже отчётливо выдавало себя. Белоснежные боксёры плохо скрывали его состояние — и Лукас знал это. Смущение пронеслось по лицу, но он не сказал ни слова, лишь медленно перевернулся на спину.
Грудь вздымалась. Он старался дышать ровно. Глаза прикрыты — чтобы не встречаться взглядом. Но он не мог не услышать тихий смешок:
— Ммм... впечатляет, — шепнула Лика, уже переходя на другую сторону кушетки.
— Да уж, он нам точно понравился, — подхватила Майя с лукавой ноткой.
— Нежные руки, сильное тело... всё на месте, — добавила Света, легонько коснувшись его пальцев.
Он ожидал смущения или, наоборот, напора. Но в ответ почувствовал только тепло — аромат масел усилился, и Света опустила его руки в две неглубокие чаши, наполненные горячей, насыщенной отварами водой. Пряные травы, цветочные лепестки, невидимые заклинания — всё растворилось в этом ритуале.
Следом его лицо накрыла тёплая, влажная ткань, оставив открытым лишь небольшой вырез для губ. Воздух стал другим. Он почти не видел, но чувствовал всё острее.
Три девушки переглянулись. В один миг между ними проскочил знак — и с каждой исчезло последнее прикрытие. Больше никаких формальностей. Обнажённые, уверенные, сияющие в свете фонарей и свечей — ведьмочки начали новый этап.
Лика работала с верхней частью тела. Её ладони тёплыми волнами скользили по груди Лукаса, обводя контуры ключиц, задерживаясь в ложбинке между рёбрами. Пальцы мягко разминали мышцы плеч, при этом её волосы касались его кожи, щекотали щёку и подбородок. Иногда её грудь едва касалась его груди — это было неслучайно.
Майя, устроившись у его ног, осторожно обхватила пальцами его лодыжки. Сила её прикосновений не уступала деликатности — она двигалась вверх по икрам, к коленям, затем выше. Пальцы аккуратно растирали внутреннюю сторону бёдер, не касаясь очевидного, но всё ближе к нему. В её движениях чувствовалась уверенность женщины, знающей, что её ласка может взывать к телу сильнее, чем любой поцелуй.
Света — самая тихая из троицы — сидела у его правого локтя. Она работала с руками: осторожно массировала запястья, большие пальцы, каждый сустав. Она снимала напряжение со всей длины пальцев, а потом тонкими инструментами приводила в порядок ногти — коротко, ровно, без резкости. Но иногда задерживала пальцы в своих — чуть дольше, чем нужно. И её дыхание, горячее и сладкое, касалось его руки, будто случайно.
Ни одна из них не говорила — только музыка, аромат и прикосновения. Всё остальное было лишним.
Он чувствовал себя оголённым не только телом — но нервами, дыханием, желанием. Лика наклонилась ближе, её губы были рядом с ухом:
