Ну вот, бляха-муха, дожилась Роксолана – пиццу в пентхаус тащи, еще и в вечернем платье, курва! Это что за хуйня такая, спрашивается? Всегда эти анимешные выродки, чтоб их черт схватил за их сраные хвосты, звонят, сука, в костюме лисички, а я, как дура, припиздяченная, с пробкой в сраке, шкандыбаю к ним, потому что это, видите ли, "сервис". Сервис, блядь, в сраку себе запихайте, анимешники недоделанные! Сегодня, видите ли, какой-то особый случай. Пентхаус ему подавай, пиццу "четыре сыра" за триста гривен, и чтоб, курва, в вечернем платье, как на бал, приперлась. Что это за извращенец такой? Или может это какая-то богатая шмара заказала, чтоб потешить свое самолюбие? Да похуй, насрать мне на их прихоти. Главное – деньги платят, а Роксолана за деньги и в сраке в клоуна потанцует, если надо будет. Хотя, нет, в сраке не потанцует, это уже слишком. Но пиццу в пентхаус в платье – без проблем, хули нет? Платье, правда, то еще тот пиздец. Нашла в шкафу какую-то старую тряпку, еще с выпускного, кажется. Бордовое, с пайетками, как у цыганской бабы. Сейчас натяну на себя это дерьмо, буду как посмешище. Ну и хуй с ним, главное чтоб удобно было на скутере ехать, потому что еще зацеплюсь где-то тем длинным подолом, и пиздец, разобьюсь нахуй, и пицца разлетится, и платье порвется, и штраф прилетит. Нет, то надо осторожно. Завела свой "Хонда Дио", тот драндулет старый, что уже на ладан дышит. Пердит, как старая баба, но едет, и то хорошо. Натянула шлем, чтоб ветер то платье не задрал до сраки, и поехала. Огни горят, люди шастают, машины сигналят. А я, как дура, в бордовом платье на скутере, пиццу везу в пентхаус. Хуйня какая-то, а не жизнь. Пока доехала до того пентхауса, то вся вспотела, как мышь. Платье прилипло к телу, макияж потек, прическа растрепалась. Выгляжу, как обосранная кошка, честное слово. Подъехала к дому, то там такая хуйня, что аж страшно. Высотка стеклянная, как хуй знает что. Консьерж какой-то надутый сидит, как индюк. Смотрит на меня, как на говно. Ну и смотри, хули, я тебе что, клоун?
Ты смотри, оно еще и разговаривать умеет, это чучело в костюме!!! "Доброго вечера, пани. Вы к кому?" — проскрипел этот презерватив штопаный, оглядывая меня с такой спесью, словно я ему лично в ботинки нассала!!!! Пани?! Какая я тебе, блядь, пани, мудозвон?! Хочешь в писок свою "пани" получить?!?!? Термосумку с пиццей ставлю на его мраморную стойку, от которой веет могильным холодом, и говорю, улыбаясь самой милой улыбкой серийного убийцы:
— Пицца-хуицца, блядь! Пентхаус!! На самый верх!!! Номер квартиры не указан, только написано "самый высокий этаж", что, неясно?!
Он аж скривился, падлюка, словно лимон съел!!!! Схватил трубку, начал что-то там шептать, как крыса за плинтусом. "Да... Да, к вам тут доставка... девушка... в вечернем платье, да..." Сукаааа!!!! На платье подчеркнул, гнида!!!! Что тебе то платье далось, педрило несчастное?!?!? На его лице промелькнуло какое-то странное хуйня, что-то среднее между удивлением и отвращением, а потом он медленно положил трубку.
— Проходите. Лифтовой холл справа.
Даже не указал, какой лифт!!!!! Мудак!!!!!! Я подхватила сумку и почовгала, куда он махнул своей костлявой рукой. Пиздец!!! Пиздец какой-то!!! Это, блядь, не холл, а футбольное поле!! Пол из такого белого мрамора, что в нем видно мое отражение – растрепанной курвы в помятой тряпке!!! Потолок высоченный, сука, словно в соборе, а со стен свисает какая-то металлическая хуета, которую какой-то пидорас, очевидно, назвал искусством!!!! Тихо!!!! Тихо так, аж в ушах звенит эхо моих туфель!!!! Каждый шаг отдается по всему этому грёбаному лабиринту!!! Иду, как на казнь, ей-богу!!!! И вот они – лифты!!!! Пять штук, блядь, в ряд!!!! Все стальные, блестящие, словно хирургические инструменты!!!! Нажимаю кнопку вызова, а она даже не клацает, просто светится!!!! Бесшумно, сука, подъезжает кабина, двери разъезжаются так плавно, что аж тошнит... Захожу внутрь. Матерь божья!!!! Зеркала!!!! Все в зеркалах, бляха!!! Потолок, стены!!! И я в них сотню раз!!! Сотня вспотевших, разозленных Роксолан в дешевых платьях, которые держат пиццу, смотрят на меня!!!! И тихо-тихо играет какая-то непонятная космическая музыка... на панели нет кнопок с этажами, только одна-единственная, подсвеченная красным... и на ней выгравировано две буквы... "PH". Ну а хули, логично. Жму. Двери так же бесшумно, как и открылись, закрываются передо мной. Тьма на секунду... а потом эта хуйня рванула вверх.
Лечу, сука, вверх, как ракета Илона Маска, только бесплатно и с пиццей!!!! Уши закладывает от давления, а эта космическая музычка сверлит мозг, словно ты, бляха-муха, летишь не на последний этаж, а прямо в черную дыру!!!!! Секунда, вторая, пятая... сколько тут, нахуй, этажей?!?!? Наконец – еле слышный "дзинь", от которого я аж подпрыгиваю, и двери расползаются в стороны. И я... я замираю!!!!
Первое, что въедается в мои ноздри – это запах!!! Это, блядь, какой-то сюрреалистический коктейль из дорогой кожи, резины, полироли для мебели и... и корвалола, блядь!?!? Я делаю шаг из лифта в огромный зал, где царит полумрак, подсвеченный какими-то фиолетовыми и красными лампами. На стенах – кнуты, цепи, маски... стандартный, в принципе, набор для похотливого анимешника... если бы не одно "но"!!!! Все присутствующие, сука, пенсионного возраста!!!!!!
Матерь божья!!!!! Это какой-то, блядь, слет гериатрического БДСМ-клуба!!!! Прямо передо мной какой-то дедуган, похожий на моего бывшего учителя труда, в одних только семейных трусах в ромашку и блестящей кожаной портупее, пытается зашнуровать высоченные ботфорты на ноге бабушки, которая сидит в кресле-качалке, обмотана красными веревками в стиле шибари и мирно дремлет!!!!! Чуть дальше две бабки, одна в латексном костюме медсестры, а вторая – в строгой кожаной фуражке, лупят друг друга по задницам надувными розовыми фламинго!!!! Один седой пан, одетый как дворецкий, только с голым торсом, стоит на четвереньках, а на его спине стоит крошечная бабуся в пеньюаре с леопардовым принтом и сосредоточенно читает газету "Советы дачнику" через лупу!!!!! В углу кто-то в кожаной маске с молнией на рту пытается играть на аккордеоне мелодию "Ах, Одесса", но постоянно сбивается и хрипит!!!
Я стою как вкопанная, с этой ёбанной пиццей в руках!!! Я затыкаю рот рукой, чтобы не заржать на весь этот дом престарелых сатанистов!!!!! Это... это так охуенно, что аж страшно!!!! Это в сто раз круче тех несчастных извращенцев с их хвостами!!!! Эти хоть по-настоящему, с душой отрываются!!!!
Вдруг музыка стихает, и ко мне медленно, опираясь на палочку, которая заканчивается серебряным черепом, подходит статная пани в черном кожаном платье до пят и с моноклем в глазу.
— Добрый вечер, юная леди, — говорит она голосом, прокуренным сорока годами "Примы" без фильтра. — Вы, наверное, не к нам. Сергей Иванович сегодня на диете. Ему мучного нельзя.
Я моргаю глазами.
— Как это... не к вам? — лепечу я. — Пентхаус... вечернее платье...
— Да, это пентхаус, — терпеливо объясняет она, разглядывая мои пайетки с легким презрением. — Но пиццу у нас никто не заказал. Возможно, вы перепутали корпус? Наше собрание, видите, закрытого типа. Клуб "Последний Вздох".
ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ, БЛЯДЬ?!!?!?!?!?! Я судорожно вытаскиваю телефон, дрожащими пальцами разблокирую экран. Адрес... адрес... УЛИЦА НЕЗАВИСИМОСТИ 13-Б!!!! А ЭТО, КУРВА, ПРОСТО, БЛЯДЬ, 13!!!!!
Мое лицо, наверное, приобрело цвет моего платья.
— Ой... бля... извините... — мямлю я и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, почти бегом бросаюсь назад к лифту.
— Заходите еще, девочка! — кричит мне вслед дедуган в портупее. — В следующую среду у нас вечер медицинских процедур! Будет весело!
Двери лифта закрываются, отрезая меня от этого прекрасного мира боли и артрита. Я лечу вниз, глядя на сотню своих отражений, и чувствую, как меня накрывает истерический смех. Консьерж-индюк провожает меня еще более презрительным взглядом, чем раньше. Я вылетаю из этого дворца разврата на улицу. А вот и он, блядь – корпус "Б"!!! Неприметная бетонная коробка, прилепленная сбоку к стеклянному гиганту!!! Подъезд обшарпанный, воняет мочой и горелой проводкой. Никакого, блядь, консьержа. Нажимаю кнопку вызова лифта. Где-то в глубине шахты что-то гудит и скрежещет, словно там умирает кит. Через минуту, грохоча так, словно сейчас развалится, приползает кабина. Двери с скрипом отъезжают в сторону. Я делаю шаг внутрь этой смердящей металлической гробницы и нажимаю единственную рабочую, выжженную сигаретой кнопку с буквой "П".
Этажей тут, слава богу, немного, так что эта ржавая коробка доползла наверх довольно быстро, хоть и все время угрожала остановиться и упасть к черту в шахту вместе со мной и моей уже холодной пиццей. Двери открылись с тем же мученическим скрипом, и я вышла в темный, узкий коридор. Тут было лишь две двери. На одних висел надпись, сделанная маркером на куске картона: "Не стучать, убью нахуй!". Ну, метод исключения – хули еще делать. Я подошла к другим, обычным, обитым старым дерматином, и нажала на кнопку звонка. Мелодия была какая-то ужасная, пищание из девяностых, но двери почти мгновенно открылись.
На пороге стояла девушка. Высокая, стройная, в длинном черном платье, что мягко облегает фигуру. Ее волосы, густые и пепельные, были собраны в какую-то сложную, немного растрепанную прическу. Но глаза... Глаза были закрыты.
— Маричка? Это ты? — ее голос был тихий и немного дрожащий, а на лице расцвела такая счастливая, такая невероятная улыбка, что у меня что-то екнуло в груди. Она сделала шаг вперед, и я инстинктивно подалась назад, прижимая к себе уже совсем не горячую термосумку. — Ты все-таки пришла... Я так боялась...
Я стою и моргаю глазами. Какая, блядь, Маричка?!?!? Меня что, развели, как котенка? Подставили? Вызвали, чтоб просто посмотреть на дуру в вечернем платье? И тут я складываю два плюс два: неизвестный заказчик, странные инструкции, пентхаус... Наверное, эта Маричка, какая-то сука недоделанная, дала мой рабочий номер этой девушке и наплела, что это она приедет! Кинула ее, коза драная!!!! А эта девочка... она же слепая... Она же, блядь, не видит, что перед ней стоит не ее долгожданная Маричка, а заебанная, вспотевшая Роксолана в идиотском платье с пайетками!
