Настя сказала мне снять трусики и лечь в «лягушку», а сама ушла в соседнюю комнату. Вернулась с коробкой восковых полосок для эпиляции и пачкой антисептических влажных салфеток в руках и села напротив моих разведённых ног.
— Начнём с бёдер, у тебя волос тут нет почти, да и зона по сравнению с лобком и губками не чувствительная, — объяснила она, пока протирала мою кожу салфетками, доставала и приклеивала первую полоску.
Пока мы возились, из уборной вышла Алина, села рядом с нами и с интересом стала наблюдать за действиями Насти и моей реакцией на них. Меня захлестнула дикая волна смущения, и я, кажется, покраснела от кончиков ушей до кончиков пальцев, но это не встретило ни сочувствия, ни даже лёгких беззлобных насмешек от подруг. Настя подготовила и наклеила мне ещё полоску, с другой стороны, а затем вернулась к первой.
— Раз, два... — начала она, но на моменте, когда я ждала «три», резко дёрнула. Я вскрикнула, но больше даже от неожиданности, чем боли. Я думала, что будет хуже, а тут прохладная ладонь Насти, которую она прижала к чистому от волосков участку, свела даже лёгкий дискомфорт на «нет».
— Давай помогу, одна ты долго будешь возиться, — включилась сидящая рядом Алина, взяла полоску и приклеила мне на лобок. Как и Настя до этого, пока ждала, когда можно сорвать её, проделала всё то же со следующей.
Тем временем пришло время убирать полоску с другого бедра, и Настя дёрнула, а после прижала руку к проэпелированному участку. Теперь я только слегка вздрогнула, но тут же вскрикнула, когда Алина удалила свою первую полоску. Она тоже приложила руку, но помогло это совсем чуть-чуть, и я даже жалобно захныкала от боли. Волосы на письке у меня были не слишком длинные, но частые и жёсткие, так что удалять их было сложнее, чем на бёдрах. Едва я успела чуть отдышаться, а Настя — приклеить ещё одну полоску мне на лобок, Алина оторвала свою вторую. Я вскрикнула уже не так громко, но выгнулась почти дугой, а из глаз выступили слёзы. Подруги прижали моё тело к кровати и коротко погладили, прежде чем удалить ещё одну полоску. Я ахнула и дёрнулась, а когда девочки одновременно стали готовиться продолжать, и вовсе слегка задрожала и снова захныкала.
— Как вы это выдерживаете, если всегда так больно? — не выдержав, спросила я.
— Не всегда, конечно, — почти что хором усмехнулись они. — Ты с непривычки, волос много и жёсткие. Потом и привыкнешь, и не так больно будет с более редкими и мягкими.
Я лишь кивнула, а про себя подумала, что ни за что не соглашусь больше на что-то, кроме бритвы и ей подобного. Но сейчас я не хотела ныть, да и несмотря на боль было интересно увидеть результат. Пока я размышляла, девочки прилепили мне полоски на губы и по очереди, но с минимальным интервалом, дёрнули. Я взвизгнула и уже откровенно заплакала, выгнувшись и сведя вместе колени. Подруги тут же крепко обняли меня с обоих сторон руками, которые не прикладывали к только что проэпелированным участкам.
— Тише, тише... Это самое больное было. Сзади не так, но если хочешь, не будем там убирать, — предложила Настя, но я помотала головой. Раз уж начали, и самое сложное я выдержала, глупо было сдаваться и не получить лучший результат.
Подруги кивнули и попросили меня лечь животом на подушку. Я подчинилась, и тогда Настя хорошо развела мне ягодицы, а Алина тут же приклеила две полоски и собралась дёргать одну из них. Когда она сделала это, я лишь тихо охнула, и даже приложенная рука и правда принесла облегчение. Мне было чуть больнее, чем удаление на бёдрах, но в сравнении с губами показалось максимум некомфортно. Тогда Алина быстро завершила эпиляцию и пододвинула ко мне коробку с заданиями. Её я уже шлёпала ремнём, очевидно, что теперь очередь сделать что-нибудь с Настей. Я достала бумажку и вслух прочла задание на ней, не сразу даже вникнув до конца в суть:
— Отшлёпать ладошкой по письке.
Осознав написанное, я нервно сглотнула, а Настя, ничуть не смутившись, наоборот, кажется, даже обрадовавшись, принялась стаскивать с себя трусики. Я увидела её идеально гладкие, белоснежные на фоне остальной загоревшей кожи лобок и большие половые губы, между которыми виднелись аккуратные розовые малые вместе с головкой клитора, и не смогла оторвать взгляд, а внизу живота вмиг появилась приятная тяжесть.
— Не стесняйся, сделай, что хочется, — подбодрила меня Настя, и в её голосе помимо привычного веселья и поддержки появились тихие вкрадчивые нотки. Я опустилась перед ней так же, как она недавно передо мной, но вместо первого шлепка прильнула губами к её клитору.
Сначала лишь аккуратно обхватила, потом принялась ласкать языком головку и нежную плоть рядом, стараясь вспомнить или представить, как было бы максимально приятно мне. Настя сначала тихо охнула, но уже через мгновение сладко застонала от удовольствия, а я почувствовала на языке её солоноватую смазку. Поняла, что угадала с её чувствительностью, и продолжила то ласкать клитор, то тщательно вылизывать ложбинку между малыми половыми губками. Настя положила ладонь мне на голову и принялась поглаживать и совсем немного направлять, но её стоны стали тише. Я подняла глаза, чтобы увидеть её реакцию — лицо подруги оказалось чуть развёрнуто от меня, и её страстно целовала Алина. Она уже была без трусиков, а свободной рукой Настя поглаживала её между ног. От увиденной картины я почувствовала, что намокла настолько, что тонкая ткань белья прилипла к половым губкам. Но я не стала отвлекаться, чтобы его снять, наоборот, удвоила старания, стремясь довести подругу до оргазма. Не прекращая ласк языком, мизинцем я аккуратно проникла в её дырочку и стала неторопливо двигать пальцем. Настя застонала громче, а её рука в моих волосах сжалась крепче, едва не вызвав лёгкую боль.
— Отшлёпай меня, — вдруг попросила с лёгким придыханием Настя.
Я вспомнила, какое задание мне выпало, тут же поняла её просьбу и отстранилась. В голове были свежи воспоминания о том, как я порола Алину, насколько меня возбудили её негромкие вскрики и болезненные стоны. Сейчас моё напряжение было ещё выше, и я, уже не испытывая и тени смущения или сомнения, наотмашь шлёпнула подругу ладошкой по письке. Конечно, я не била Настю с той же силой, даже с поправкой на то, что рука легче и мягче ремня, но она всё равно охнула и выгнула спину. Разорвала поцелуй, но тут же прижалась губами к мокрому скользкому клитору Алины. Та тихо застонала и тоже принялась немного направлять Настину голову так, чтобы её язык и губы ласкали самые чувствительные участки. Я вновь ощутила волну возбуждения и даже некую досаду, что подруги вот-вот должны достигнуть пика, а я мучаюсь от напряжения. С такими эмоциями я получше отвела руку и с размаха шлёпнула Настю по губкам, не слабо задев возбуждённый клитор. Подруга замычала и выгнулась, но когда я провела кончиками пальцев по её чувствительной плоти, обнаружила, что она потекла ещё сильнее. Тогда я снова шлёпнула с той же силой, а затем ещё раз, не давая Насте даже секундной передышки. Первый раз она снова лишь замычала, а на второй свела колени, но их тут же подхватила и широко развела в стороны Алина.
— Давай, накажи её за непослушание, — подмигнула она мне, а сама сильнее прижалась писькой к губам и языку Насти. Меня не пришлось дважды просить — я тут же стала наносить удар за ударом, чередуя шлепок по всей чувствительной плоти и целенаправленный по клитору.
Подруга то вздрагивала, то сдавленно стонала, но уже, кажется, и без поддержки Алины не пыталась свести ноги. Спустя ударов пятнадцать я решила, что с Насти хватит, и снова принялась ласкать её губами и языком. Алина же склонилась к груди нашей подруги и стала облизывать твёрдые как камень соски, ладонями сжимая пышную грудь. Настя и минуты таких ласк не выдержала и с громким, граничащим с криком стоном достигла яркого оргазма, от которого задрожало всё её тело. Мы почти синхронно оставили ещё по паре лёгких поцелуев на её груди и губках, после чего сели рядом и обняли ослабшую после пика удовольствия подругу.
— Машкиных мучений хватит, давай ты меня трахнешь, а я её потом приласкаю, — спустя пару мгновений тишины обратилась к Насте Алина, многозначительно на неё посмотрев.
— Хитрая, я же знаю, что там одно из твоих любимых заданий осталось, — с шутливым укором качнула головой Настя. Алина ничего не сказала, лишь улыбнулась, подскочила и направилась к своей сумке. Достала оттуда резиновую игрушку сантиметров семь длиной и чуть меньше одного в диаметре и похожий на крем тюбик. Когда Алина вернулась и я разглядела то, что она принесла, стало понятно, что никакой это не крем, а лубрикант. С игрушкой было всё понятно издалека — очень маленький, но довольно реалистичный пенис.
— Ты что, всегда с собой это таскала? И не больно этим без секса? — спросила я, чуть округлившимися глазами рассматривая то, что оказалось среди содержимого сумки, которую Алина таскала и в школу.
— Ага. А кто сказал, что я ею письку трахаю? — невинно улыбнулась она, вставая на колени и на локти. Я моментально поняла, что она имела ввиду, и смущённо замолкла, но в животе вновь поднялась приятная волна возбуждения. Я хотела сесть на край кровати, чтобы видеть, что Настя будет делать с Алининой попкой, и попутно ласкать себя рукой, но подруга поманила меня к себе пальцем с хитрой улыбкой. Я без промедления села перед ней и пошире развела ноги, предоставляя полную свободу действий её губам и языку.
— Такая мокрая, — тихо произнесла Алина прямо над моими губками так, что их коснулось её дыхание. Я передёрнулась от приятной волны, и она уже без неспешных поддразниваний принялась ласкать меня языком.
— Ты бы видела свою розовую задницу, сучка, — в тон ей произнесла Настя, слегка похлопав по худой ягодице, действительно не ставшей до сих пор после порки привычно бледной. Алина лишь сильнее выставила попку назад и призывно выгнула спину, и тогда Настя ввела ей в анус смазанный большой палец, свободной рукой лаская клитор и половые губы.
