Несмотря на то что мы, с моей подружкой и одноклассницей Настей Лапухиной обе узнали о сексе слишком рано, наш первый опыт был совершенно разным.
И если Настина пьяница мать просто торговала её юным телом, что бы их не выгнали из квартиры и у них было что покушать, то я, до самого совершеннолетия номинально всё ещё оставалась девочкой. Ведь мой продуманный, высокохудожественный отчим, пользовал свою падчерицу исключительно в ротик и попочку.
Меня зовут Вера, я девственная анальная шлюшка. Давала мужчине моей мамочки за гаджеты, брендовые шмотки, косметику или просто деньги. Я давно привыкла к своей роли, сейчас мне такое уже ни чуть не противно и совсем не больно, хотя, конечно, так было не всегда.
Расставшись с моим папой, коммерчески безнадёжным учителем Истории, маман, почти сразу, спуталась с моим растлителем, известным у нас в Нижнем художником, собственником галереи своего имени, антикваром и тем ещё двуличным мерзавцем, так легко втёршимся к её юной дочке в доверие.
По началу мне и действительно казалось, что мы дружим и когда маменька, руководитель департамента образования, решила депутатствовать, я охотно и с пониманием, в постоянном её отсутствии, делила с Вениамином Альбертовичем его общество.
Гуляла с ним под ручку в парке, позировала как натурщица в студии, пропуская за ужином по бокальчику-другому сухого вина, слушала его сомнительные истории о творцах и их юных музах, не отказывалась от просмотра этих его жутких арт-хаус короткометражек с явно сексуальным подтекстом и даже, на своё удивление, не воспротивилась когда Вениамин Альбертович, в качестве фанта, предложил мне урок Французского поцелуя.
Не скрою, это было хотя и странно, но очень волнительно и конечно не могло мне не понравиться. Но следом за языком, в моей вскружённой вином и приятно волнительной сладостью первого настоящего поцелуя голове, оказался и его длинный член, а десятью минутами позже и тёплая, пряная субстанция ударившая мне в нёбо и заполнившая мой до этого момента девственный ротик.
В полнейшем недоумении, с полным ртом спермы, я глупо моргала глазками, не представляя что же мне с этим делать. Когда новый мамин муж, поцеловал мои припухшие от трудов губки и глядя на меня, чертовски убедительно и спокойно сказал
«Вера, девочка,.. . Это нужно просто проглотить...»
Ошарашенная и заворожённая, могла ли я не сделать как мне было велено?
Разумеется, после, я бегом побежала в ванную, выполаскивать свой поруганный ротик, но ничего не помогало, этот вкус преследовал меня весь вечер. Не представляя что же дальше, я проплакала пол ночи.
А утром, как ни в чём не бывало, меня пригласили к завтраку, по-отечески поцеловали в щёчку, вручили банковскую карту и совершенно буднично объявили, что за мою помощь временно покинутому женой мужчине, я буду получать приятные бонусы и денежные вознаграждения.
Короче мой первый минет с окончанием в рот был оценен Вениамин Альбертовичем в три тысячи рублей, которые тут же упали на мою «зарплатную» карту.
Моя строгая мама вообще не баловала меня деньгами и не то что бы их у нас не было, просто она не хотела что бы я имела возможность потратить их на запрещёнку, алкоголь или не дай бог наркотики.
А после нашего с Настькой залёта, этой весной, когда маменька застала нас «убитыми» кое чем, в моменте когда мы, со щенячьим любопытством, исследовали друг друга пальчиками, так и вообще, стала регулярно проверять наличие у меня девственной плевы и заставляла писать в баночку.
Естественно, мой хитрый отчим знал об этом и не мог, без последствий купить мою вагинальную девственность, но, надо сказать, он был тот ещё выдумщик и следом за уже регулярно употребляемым «папочкой» ртом, с молотка пошла и моя милая, круглая попочка.
Я упиралась как могла, настаивая что это должно быть очень больно и совершенно для меня неприемлемо. Но новые Эпл Вотч, просто невероятного, розового цвета, растопили мне сердце. Тем же вечером, как мне было велено, я не ужинала и сама, с горем пополам, почистила для мужчины свою бедную попочку.
Мама всю эту ночь заседала в избирательном штабе, а я, сгорая от стыда, пила вино с её мужем в их супружеской постели.
Понимая что стою на краю, я очень хотела убежать, но так и не смогла. Не знаю что там мне помешало больше, модные розовые часики на запястье или сладко ноющая тяжесть внизу моего животика?
Я осталась и осушив второй бокал вина, позволила первому в моей жизни мужчине стянуть с меня трусики, стыдливо развела перед ним ножки и разрешая ему себя вылизать, убрала наконец ладошку от своей ещё пока пушистой прелести.
Ох, скажу Вам – это было нечто!
Мой стыд, усыплённый вином, очень быстро отступил и пробуждающееся либидо со всей страстью приняло эти ласки. Умелый, волнующе усердный язык, стремящийся во внутрь и превосходно смазанные гелем и моими выделениями пальцы, настырно и деликатно растягивающие моё нетронутое, девственное колечко.
Это было так странно, тревожно, чуть больно и очень волнительно. Впервые нечто оказалось в моей попе и признаюсь, мне было страшно. Но вооружённый латексными перчатками, гель смазкой и специальным маслом, опытный в таких делах Вениамин, довольно быстро справился с моим смущением, начальным дискомфортом и разработал пальцами мою тугую юную дырочку до удобных ему размеров. Его не толстому, но длинному отростку должно было быть вполне себе хорошо.
Не давая и опомниться, мамин мужчина подложил мне под бёдра подушку, закинул мои стройные ножки себе на плечи и очень ловко заправил головку члена в отчаянно сокращающуюся узенькую дырочку.
Она сопротивлялась не долго, всего пару секунд, после чего я испуганно застонала, ощущая всем своим существом как этот наглый «уж», по миллиметру в меня заползает.
— Ах, мамочка,.. . больно!
Я болезненно поморщилась и ухватила партнёра за руки, он на время замер, нежно целуя мою лодыжку и со знанием дела стимулируя большим пальцем мою дикую бусину.
Лицо любовника выражало спокойствие, он, маленькими фрикциями, поступательно, продолжал проникать всё глубже. Я, до белых костяшек сжимала его руки и часто-часто дышала ртом, на мои глаза навернулись слёзки.
— Вениамин Альбертович,.. . может достаточно и на половину?... Пожалуйста.
— На половину, деточка, это чёрные часики и предыдущего поколения, а твои, это только до конца... Потерпи, осталось не так много.
Извлекая из моей несчастной попочки свою упругую палку, беспощадный покупатель поливал её маслом и задвигал снова, пропихиваясь всё дальше, он вылизывал мои ножки и сжимал ладонью грудь, заставляя меня тихо плакать.
Мука, от этого бесконечно долгого проникновения не могла длиться вечно, яйца любовника победно шлёпнулись о мои булочки и довольный содеянным соблазнитель, одобрительно погладил мой животик рукой.
— Ну вот и всё, милая,.. . скажи своей анальной девственности прощай.
Позволяя попе пообвыкнуться со своим размером, Вениамин Альбертович ещё какое-то время помассировал наслюнявленным пальцем мой клитор, наклонился, облизнул мою упругую, девичью грудь и пыхтя как ёж, принялся за дело.
Не стану обманывать, больно мне было только первые минуты две-три, а после стало так горячо и приятно, что я сама застонала, пока ещё непроизвольно подмахивая бёдрами навстречу.
Знать не зная каким мучением будет ходить с раздолбанной задницей следующие пару дней, сейчас я наполнялась новыми ощущениями, представляла себя настоящей женщиной и чувствовала как у меня внутри растёт что-то неведомое, дикое и опустошающе приятное.
Подушка из-под моих бёдер выброшена на фиг и партнёр уже берёт меня в попу, лежащей на боку. Его пальцы драконят мне клитор, язык и губы ласкают шею и мочку уха, а я, если бы не одеяло в моих зубах – кричала бы в голос.
Какая же дичь, девушке так вести себя с отчимом!
Ни сдерживать, ни тем более противиться накатывающей на меня волне нет ни малейшей возможности и вскоре она сметает остатки моего девственного стыда, а из моей груди вырывается восторженно-истошный рёв. Я, выгнувшись всем телом, дрожу, насаженная до основания попой на члене нового мужа моей мамы и чувствую как он пульсирует, обильно выплёскиваясь в покорённое им нутро.
— О-ох, Верочка, детка... какая же ты невероятная.
Довольный любовник целует меня и продолжая сжимать в ладонях моих малышек, легко скользит внутри моего тела, пока отчаянно сокращающийся сфинктер не выталкивает из себя его опадающий член вместе с мутными белёсыми сгустками.
Закатив глазки я чилю в наслаждении после своего первого в жизни анального соития, а мамин муж берёт в руки телефон, разводит в стороны мои булочки и делает снимки моей зияющей, растянутой дырочки.
— Милая, уютная и пока ещё такая узкая.
— Вам понравилось?
— Девочка моя, твоя чувственная попа принесёт радость ещё многим мужчинам, поверь.
— Вениамин Альбертович, а Вы и с мамой такое вытворяете?
— Вера, ну мы же давно договорились, можно просто «папа». И уж если тебе интересно то нет, твоя мама в сексе очень сдержана и традиционна, она ещё только согласилась заниматься любовью при свете и позволила себя вылизать. Даже не представляю как они с твоим отцом тебя зачали?
— Так мама ведёт себя как бревно?
— Я так не сказал. Оля нравится мне как женщина, но её дочь, гораздо более обучаема в постели.
— Стараюсь. Ведь «папочка» мне за это платит...
— Тебя это оскорбляет?
— (улыбаюсь) Совсем нет. Могу, кстати, предложить мою одноклассницу Лопухину. Она многое уже пробовала и Вам не придётся брать её в попу.
— Спасибо дитя, но мне пока будет достаточно тебя и твоей матери. Вера, мне ведь не нужно объяснять, что мама Оля не должна знать о нашей с тобой партнёрской программе?
