Три часа. Три часа под гул двигателя «десятки», который слился с шумом асфальта под колесами. Три часа в пространстве, где понятия «личное» и «комфортное» растворились, как последний дымок над покинутым подъездом.
За рулем Сергей, 40 лет, взгляд прилип к бесконечной ленте трассы, но мысли метались между зеркалом заднего вида и списком дел в новом городе. Руки на баранке знали свое дело – годами накатанный рефлекс. Но сегодня привычный маршрут вел в неизвестность. В салоне пахло пылью с коробок, резиной и едва уловимым ароматом кофе из термоса, уже опустевшего.
Прямо за ним, на единственном свободном пассажирском сиденье, сидел Артем. 18 лет. Взрослый, долговязый парень, которому внезапно вернули статус младенца. Его колени были пьедесталом. На этом пьедестале, точнее – на его собственных ногах, устроилась Ольга, 35 лет, его мать. Она сидела боком, поджав под себя одну ногу, вторая упиралась куда-то в проем между сиденьями. Голова ее, в мягкой вязаной шапке, касалась потолка. Тело Артема было ее креслом, спинкой, подлокотником – всем.