— Сначала нужно помочь Санни и Дорку! — ответил целитель, переключая внимание на битву. Он не мог отвести от них глаз, готовый в любой момент защитить товарищей новым барьером.
— Наша миссия важнее! — голос Корвина прозвучал решительно. — Встретимся у золотой стены на рассвете.
— Что?! Нет, не уходи! — закричал Саша, но не мог обернуться, не мог бросить Дорка и Санни. Он лишь слышал за спиной быстрые, удаляющиеся шаги. Сердце сжалось. Целитель стиснул посох сильнее в своих руках, формируя очередной барьер, защищающий огра от новой атаки противника.
.
.
Глава 7.
Затхлый воздух в зале с пирамидой наполнился запахом крови врагов и давящим чувством от предательства друга.
Санни, прислонившись к стене, шипела сквозь зубы, словно сама была ящеролюдом. Саша осторожно обрабатывал глубокий порез на её предплечье. Его пальцы светились мягким золотистым сиянием, сшивая разорванную плоть, прежде чем нанести целебную мазь.
— Я убью его. Я точно пристрелю эту мразь, — голос девушки был низким и ядовитым, полным неподдельной ярости.
Огр, стоявший неподалёку, был не ранен, но его мощная грудь тяжело вздымалась, а на смуглой коже блестел пот. Они положили в этой комнате не меньше дюжины ящеров, не считая тех пятерых, что уже были на вершине пирамиды.
— Да как он посмел вообще бросить нас! — Санни с силой пнула ближайший труп рептилии, отчего тот перевернулся, приняв неестественное положение. — Я определённо собираюсь прострелить ему башку!
— Он сказал, что будет ждать нас у золотой стены на рассвете, — тихо повторил целитель, переходя к другой, менее глубокой, но кровоточащей царапине на её щеке. — И сказал, что миссия важнее.
— Какая к хуям миссия?! — взорвалась она. — Мы пришли сюда в поисках сокровищ! Скажи мне, Саш, тебе что-то известно об охуенно «важной миссии», из-за которой можно бросать товарищей в беде?
Юноша лишь отрицательно покачал головой, сосредоточенно выводя кончиками пальцев последние следы царапины.
— Нет... Но есть кое-что ещё. Корвин схватил светящийся куб с вершины пирамиды. Думаю, это и был ключ от золотой стены.
Лицо плутовки исказилось новой гримасой — на этот раз понимания, смешанного с презрением.
— Вот как!? Ну тогда мы просто обязаны встретить нашего «капитана» на рассвете, как он просил. — Её губы растянулись в безрадостной ухмылке. — Когда я убью его, у нас будет на одного претендента меньше на то, что там внутри.
— Нам нужно уйти отсюда и отдохнуть, — мягко, но настойчиво сказал Саша, убирая целительные принадлежности в сумку.
.
.
День был в самом разгаре, когда Дорк с грохотом оттащил в сторону массивный шкаф, который он сам же и использовал, чтобы завалить вход. Свет, хлынувший в проём, был слепящим после полумрака подземелья. Они вышли на чистый воздух, зажмуриваясь.
Несмотря на то, что до заката было ещё долго, никто не возражал против отдыха. Битва и последовавшее за ней предательство вытянули из всех силы, оставив после себя лишь тяжёлую, гнетущую усталость.
Безмолвной тенью Санни повела их обратно к восточной башне, где они провели прошлую ночь. Она двигалась быстро и резко, не оборачиваясь, и Саша видел по напряжённой линии плеч плутовки, что за всей её бравадой и гневными угрозами скрывалась настоящая, глубокая рана от предательства товарища.
Молчание девушки было тяжелее любой брани.
Войдя в спальню, Санни резко дёрнула дверь своей комнаты, и та захлопнулась за ней с оглушительным грохотом. Целитель не пытался её остановить, понимая, что сейчас слова бесполезны.
Огр, тяжело переступая, направился в их общую комнату.
Пока Дорк устраивался, юноша достал свиток Тревоги и, стоя у основания лестницы, прошептал слова активации. Невидимая аура магической энергии окутала ступени, и он устало вздохнул, надеясь, что тревога всё же не сработает и эту ночь они проведут спокойно.
Он и сам был истощён до предела. Переступив порог комнаты, Саша почти механически достал другой свиток — Пищи и чистой воды. Магические слова вспыхнули и погасли, а на столе материализовались глиняные кувшины с чистой водой, ароматные лепёшки и несколько головок сыра.
Гигант без лишних слов подошёл к столу. Его огромная ладонь схватила сразу три лепёшки, отломила половину головки сыра и начала отправлять всё это в рот. Запил он непрерывным потоком воды прямо из горлышка кувшина, не обращая внимания на струйки, стекающие по его подбородку.
Целитель взял один из кувшинов, пару лепёшек и кусок сыра поменьше. Выйдя в коридор, он тихо постучал в дверь девушки. Ответом была лишь гробовая тишина.
— Санни, я призвал еду и воду, — сказал юноша в щель между дверью и косяком. Но ответа по-прежнему не было. — Тебе нужно поесть. Я оставлю всё у двери.
Оставив провиант на полу, Саша вернулся в комнату. Дорк уже развалился на матрасе, лежавшем на обломках старой кровати, и юноша, отломив кусок сыра, забрался рядом и пристроился у его бока, приобняв исполина, чувствуя его грубую, теплую кожу.
Дорк не сказал ни слова. После предательства Корвина он хранил молчание, но Саша был уверен, что тот всё понимает.
Доев свой кусок, целитель положил голову на мощное плечо огра и почти мгновенно провалился в тяжёлый сон без сновидений, где не было ни боли, ни предательств.
.
.
Юноша проснулся от уже столь знакомого густого, мускусного запаха. Он открыл глаза и увидел огромный тёмный силуэт Дорка, стоявшего над ним. Огр доедал головку сыра, а его полунабухший, внушительный член лежал на Сашиной щеке, горячий и тяжёлый, наполняя дыхание юноши своим терпким ароматом.
— Поза жена, — наконец произнёс Дорк, проглотив последний кусок. Его указания звучали голосом, не терпящим возражений.
Первой реакцией было желание возразить, сослаться на усталость, на необходимость отдыха. Но тело юноши отреагировало иначе. Слова огра сработали как спусковой крючок, разомкнув в нём что-то глубокое и неосознанное. Он понял, что не просто хочет этого — ему нужно это. Нужно чувствовать эту грубую силу, это полное подчинение ей, которое стёрло бы всю горечь и истощение последних часов.
Не говоря ни слова, Саша быстро сбросил с себя одежду. Дрожащими от нетерпения пальцами он достал из сумки розовую кружевную ночнушку, скользнул в неё и обильно смазал расслабляющим маслом своё уже податливое, но по-прежнему очень чувствительное отверстие. Ритуал подготовки стал почти что привычным.
Затем юноша опустился на матрас, приняв позу жены — на коленях и локтях, голова покорно опущена вниз, а пышная, бледная задница, подчеркнутая коротким кружевным подолом, была приподнята навстречу мужу.
Дорк вошёл в него без предупреждения — одним мощным толчком, заставившим Сашу вскрикнуть — резко и высоко. И затем начал трахать. Долго, методично, с той нечеловеческой выносливостью, которая всегда изумляла юношу.
Крепкие руки огра обхватили округлые бёдра. Пальцы впились в податливую плоть, буквально насаживая на могучий член, задавая неумолимый, сокрушающий ритм.
Саша не сдерживал стонов. Сейчас ему было всё равно, слышит ли их Санни за стеной. Всё равно, даже если стоны доносятся до двора крепости…
Тело юноши вздрагивало от каждого толчка, волны удовольствия смешивались с болью растяжения, и он кончил первый раз, едва Дорк нашёл его внутреннюю точку, задевая её снова и снова. Его собственное семя брызнуло на грубую ткань матраса тонкими струйками.
Для второго раза его долбили уже больше получаса. Перевозбуждённое, покорное тело отзывалось на каждое движение мужа, на каждый звук влажных шлепков их тел и хриплого дыхания огра.
В конце концов Дорк зарычал, и его движения стали резкими, прерывистыми. Он вогнал себя на всю свою чудовищную длину, замер… и начал изливаться глубоко внутри горячими, пульсирующими потоками, заливая Сашины внутренности своей спермой. Растянутое отверстие юноши безуспешно пыталось сомкнуться вокруг дрожащей плоти, словно желая удержать того внутри себя.
Когда пульсация стихла, огр медленно вытащил свой гигантский член и рухнул на матрас рядом. Он обнял жену за плечи, притянул к своему мощному, потному телу и нежно погладил по голове.
Ничего не говоря, они так и уснули в полном, животном умиротворении.
.
.
За окном всё ещё была глубокая ночь, когда юноша проснулся. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь тяжёлым, ровным дыханием исполина. Саша осторожно приподнялся и подошёл к узкому оконному проёму. Звезды ярко сияли в чёрном небе — до рассвета оставалось несколько часов.
Он тихо привёл себя в порядок, смыв водой из кувшина остатки спермы, стекавшие по внутренней стороне бёдер. Переоделся в своё магическое трико, накинув поверх свою белую накидку. Съел вчерашнюю лепёшку, запивая её водой, и тут услышал тихий стук в дверь.
Дорк не проснулся. Саша на цыпочках подошёл к двери и приоткрыл её. На пороге стояла Санни. Её лицо, обычно демонстрирующее язвительную усмешку, искажала грусть, а глаза покраснели, словно она долго плакала. Рыжеволосая девушка куталась в длинный синий плащ из плотной шерсти, которого юноша раньше у неё не видел.
— Мы можем поговорить? — тихо спросила она.
Целитель бросил взгляд на спящего огра и молча вышел в коридор, прикрыв за собой дверь, чтобы не будить его.
Санни без слов развернулась и пошла в свою комнату. Юноша последовал за ней, краем глаза заметив, что оставленные для неё вода и лепёшки пропали.
