Больше всего на свете Кэтрин беспокоило, что о ней подумают другие люди. Она очень гордилась тем, что была элитой общества, представляя свою семью как общеамериканский стандарт, которому все остальные должны были стараться соответствовать. Донна прекрасно понимала, что ее мать обеспокоена общественным мнением, и активно пыталась разрушить образ, который Кэтрин так тщательно выстраивала.
Мало-помалу по их родному городу поползли слухи. Дамы на улице, проходя мимо, начинали сплетничать.
"Вы слышали? Дочь Кэтрин парковалась в Индиан-Пойнт не с одним, а с двумя мальчиками!"
"О боже! Либби Бентон рассказала мне, что дочь Кэтрин пыталась подкупить учителя в старшей школе сексуальными услугами!"
Слухи в конце концов дошли до Кэтрин, которая, не теряя времени, выплеснула свой гнев на Донну. После того, как поползли особенно пикантные слухи, касающиеся девятнадцатилетней Донны и членов футбольной команды местного колледжа, в котором она училась, Кэтрин потеряла всякое самообладание. Она несколько раз ударила дочь, схватила ее за волосы с такой силой, что вырвала целую пригоршню, и швырнула на пол в спальне. Пока Донна рыдала и прижимала руку к саднящей щеке, Кэтрин стояла над ней.
"Ты мне не дочь. Ты всего лишь обычная уличная шлюха!"
Наблюдая, как ее мать уходит, Донна решила, что с нее хватит оскорблений. Она услышала, как на подъездной дорожке завелась машина Кэтрин, и поняла, что ее мать наверняка отправилась на какое-нибудь важное общественное мероприятие, где она будет вести себя так, как будто в ее жизни все идеально.
Она взяла себя в руки и пошла в ванную, чтобы смыть слезы с лица. Ее мозг лихорадочно работал, пытаясь придумать что-нибудь, что окончательно унизило бы ее мать. Она выключила воду как раз вовремя, чтобы услышать, как к дому подъезжает грузовик ее отца.
Как будто в ее голове зажегся свет, и Донна придумала свой план.
Это была извращенная, тревожащая идея, но именно она могла навсегда поставить ее выше матери. Донна хотела получить то, чего ее мать никогда не ожидала. Она хотела сделать что-то такое, о чем, если бы она когда-нибудь рассказала матери, это причинило бы ей боль до глубины души.
Донна хотела соблазнить своего отца.
Это казалось прекрасной идеей. Она знала, что ее отец не получал никакого внимания от своей холодной, фригидной жены. И, в отличие от своей матери, Донна действительно любила его. Мысль о том, чтобы трахнуться с ним, совсем не казалась ей странной. Это было бы прекрасным выражением их любви... которого, в качестве бонуса, наверняка было бы достаточно, чтобы добить ее мать, если бы она когда-нибудь узнала об этом.
Кроме того, рассуждала Донна, какой мужчина средних лет не захотел бы, чтобы грудастая блондинка-студентка вытворяла с ним ужасные вещи? Тот факт, что она была его дочерью, должен был только сделать это еще более захватывающим, поскольку это было бы так восхитительно порочно.
Едва дождавшись, когда он зайдет внутрь, Донна поспешила вниз по лестнице и остановилась у входной двери. Услышав, как он поднялся на крыльцо, она расстегнула две верхние пуговицы на блузке, обнажив округлости своей большой груди.
"Папа!" - закричала она, когда дверь распахнулась.
Донна встретила отца крепкими объятиями, прежде чем он успел переступить порог дома. Несколько удивленный, он ввалился внутрь, пытаясь поставить свой портфель.
"Хорошо... ну, привет, милая. Как прошел твой день?"
"Ужасно", - надулась Донна, увлекая его в гостиную.
Усадив его в его любимое кресло, Донна забралась к отцу на колени, как делала, когда была маленькой. Она притянула его голову к своей груди, прижавшись щекой к обнаженной коже, которую она обнажила. Прежде чем он успел что-либо сказать о неподобающем контакте, Донна рассказала ему, что случилось с ее матерью.
"Мне так жаль", - сказал он, называя ее ласкательным именем. "Твоя мама просто..."
"Она ужасна!" Донна рассказала ему. "Я ненавижу ее".
Донна поцеловала отца в щеку, затем приподняла его подбородок, чтобы они смотрели друг другу в глаза. Осторожно, сохраняя зрительный контакт, она пересела с его коленей на стул верхом.
- Но я люблю тебя, папочка. Я так сильно тебя люблю...
С этими словами Донна поцеловала его в губы. Она не целовала своего отца в губы с тех пор, как была маленькой девочкой, и это был необычный поцелуй. Это был тот поцелуй, которым отцы и их дочери не должны обмениваться.
Уолтер быстро отстранился, пораженный ее поведением.
- Донна! Что... что ты...
"Просто расслабься, папочка", - сказала она, приложив палец к его губам. "Я хочу сделать это для тебя".
Большинство людей в здравом уме, вероятно, осудили бы Уолтера за то, что он допустил такой поворот событий. Но Донна поняла. О нем так долго не заботились, и вот перед ним прекрасная девушка, демонстрирующая свою бессмертную любовь к нему. Уолтер попытался еще что-то возразить, но Донна пресекла это нежными поцелуями. Через несколько минут его сопротивление почти полностью прекратилось.
Донна встала со стула и помогла отцу подняться на ноги. Поставив его спиной к арке, ведущей в комнату, она опустилась на колени и начала возиться с его ремнем. Увидев свою дочь в таком шокирующем положении, Уолтер в последний раз попытался сохранить рассудок.
"Донна, прекрати... мы... мы не должны быть..."
Но прежде чем он смог закончить свою мысль, Донна вытащила его член. Он оказался намного больше, чем она себе представляла, такой длинный и толстый, и даже почти не твердый.
- О-о-о, папочка, - прошептала она. - Я понятия не имела.
Донна, не теряя времени, взяла головку его члена в рот. Уолтер ахнул, и его член начал быстро набухать. Через несколько секунд Донна уже сосала его возбужденный член, и у нее это получалось чертовски хорошо.
Если бы Донна могла улыбаться с таким большим членом во рту, то рот у нее был бы шириной в милю. Ей не только нравилось это делать, но и она радостно думала о том, какой невероятный козырь это дало бы перед ее матерью. Остановившись, чтобы поднять на него глаза, она нежно погладила его рукой.
"Тебе приятно, папочка?"
"Оооо... о, милая..."
Улыбаясь, Донна вернулась к работе. Она начала думать о том, что будет делать, когда доведет его до оргазма. Некоторым парням, которых она знала, нравилось кончать ей в рот, и она не возражала, хотя некоторые из них, безусловно, были вкуснее других. Другим нравилось поливать спермой ее большие сиськи, но Донна не хотела останавливаться и снимать рубашку.
Учитель, которого она подкупила в школе, захотел увидеть это на ее лице, и Донне это так понравилось, что с тех пор она предлагала это другим мужчинам. Это было так приятно и тепло. Ей просто нравилось чувствовать, как горячая сперма брызжет на нее. Именно так она и поступила бы со своим отцом, решила Донна. Она бы отразила это на своем лице.
Когда она на мгновение перестала сосать, мимо заднего окна внезапно проехала машина. Ее отец был слишком поглощен удовольствием от того, что ему отсасывали, чтобы услышать это, но на губах Донны появилась лукавая улыбка.
Ее мать была дома.
Понимая, что все получилось даже лучше, чем она надеялась, Донна надавила на член своего отца, ее щеки покраснели от напряжения. Стараясь выбрать подходящий момент, она отстранилась и быстро дернула его рукой, одновременно глядя в арку позади него.
- О-о-о, Боже! - простонал он.
Донна знала, что ее мать может наткнуться на них в любой момент. Она протянула руку и нежно сжала тяжелые яйца отца, седые волосы щекотали ей ладонь. Надеясь, что его оргазм близок, Донна наклонилась вперед и провела языком по всей длине его члена.
"Донна, я... я..."
В этот момент Кэтрин вышла из кухни и остановилась на расстоянии вытянутой руки от мужа. Донна почти сразу встретилась с ней взглядом.
"Кончи, папочка!" - громко крикнула она, чтобы мама услышала. "Я хочу, чтобы ты кончил на меня всю!"
Поглаживая его так сильно, как только могла, Донна наклонилась, как бедра ее отца начала взбрыкивать.
"Оххх..."
Густые белые струйки начали вырываться из головки его члена, разбрызгиваясь по хорошенькому личику Донны. Охая и ахая при каждом теплом ударе, Донна не сводила глаз со своей матери, пока большая капля не попала ей на лоб, затем в рот, затем на левую щеку. Несколько случайных выстрелов раздвинули ее светлые волосы и упали на пол позади нее.
Липкая сперма начала быстро стекать вниз, капая на рубашку Донны и обнаженную кожу над ее грудью. Наконец, она снова взяла его в рот, постанывая, когда слизывала с него вкусные сливки.
Отвратительное зрелище длилось всего полминуты, и Кэтрин едва хватило этого времени, чтобы осмыслить то, что она видела. Но как только она это сделала, Донна и ее отец услышали тихий стук об пол.
Кэтрин уронила сумочку. Должно быть, именно поэтому она так быстро вернулась домой, поняла Донна. Она ее забыла.
Уолтер обернулся, услышав шум, и его глаза расширились, когда он увидел свою жену. Как он мог объяснить сцену, которую она увидела перед собой? Его штаны были спущены, его напряженный член начал размягчаться, а его дочь стояла на коленях с лицом, покрытым спермой?
К счастью, ему не пришлось этого делать. Прежде чем кто-либо успел заговорить, мать Донны развернулась и выбежала через заднюю дверь. Через несколько секунд ее машина завелась, и она выехала с подъездной дорожки, как летучая мышь из ада.
Уолтер был крайне обеспокоен, ожидая, что его жена обратится в полицию и добьется его ареста. Но Донна не волновалась. Она знала, что ее мать ни за что не предаст огласке то, чему стала свидетельницей.
Донна решила, что ее мать скорее уедет из города, чем столкнется с таким позором, что она и сделала. Кэтрин так и не вернулась домой после того, как ушла из дома. Она ни разу не позвонила и не написала.
