Я вздохнула, потерев опять увлажнившуюся промежность.
— Он…крепкий еще —признала я
Тетка ухмыльнулась, подмигнула:
—Да уж я видела какой ты от него возвращалась, да как пизденку без него раздираешь. Погорю я ним!Пусть тебя на совсем забирает! Будешь Степанычу жёнкой-тёлкой. Судьба твоя такая,значит
Я не ответила.
Тело ныло по утрам, требуя грубого вторжения, но я сбрасывала напряжение пальцами.
В субботу тётка велела затопить баню.
Сидя в пару, я терла себя мочалкой, будто пытаясь смыть воспоминания. Но пальцы вновь скользнули вниз.
Я зажмурилась, представляя:
- Его кривые пальцы, впивающиеся в бока
- Толстый синеватый член, неожиданно твёрдый для его лет
Двух пальцев оказалось мало — я выскочила в предбанник.
Бутылка с маслом — длинная, с круглым горлышком — стала моим спасением. Я ввела её, ощущая, как мышцы сжимаются вокруг гладкого пузырька.
"Принимай, тёлка, глубже!" — будто прошептал он у меня за спиной.
Я склонилась над полком, яростно работая бутылкой. Стонала так громко, что боялась привлечь соседей, но остановиться не могла.
Когда бутылка не принесла облегчения, я скрутила грубое полотенце и зажала его между ног, причиняя себе почти болезненное удовольствие.
Тело взбунтовалось и не давало облегчения,но когда жгут полотенца нашёл нужную точку, облегчённо застонала.
Волны удовольствия смешали отвращение и блаженство. Кончила, уткнувшись лицом в полок, вдыхая запах веника и... будто бы его спермы.
В той бане я приняла решение — если Степаныч позовет меня.то сопротивляться не буду.
Уснула как младенец.
Утром мы с тёткой Марфой неспешно завтракали, когда в дверь постучали.
— Пустите старика погреться? — На пороге стоял Геннадий Степанович с блудливой ухмылкой.
Тётка хмыкнула, бросив на меня многозначительный взгляд. Я покраснела до корней волос.Заходи, соседушка! — сладко проговорила тётка. — Уж мы тебя так ждали, так ждали аж сиськи налились! Пора и подоить,да Степаныч?
- Да я завсегда рад помочь женщинам!
Дед уселся со мной рядом и положив руку на бедро,почти сразу задрал платье и всунул руку мне между ног.
- Ты это,Геннадий Степаныч, может хватит ходить вокруг да около? Забирай племяшку мою и живите вместе, под одной крышей. А то если будет она к тебе шастать на виду у всей деревни,как шалава,так и до позора недалеко.
- Ну,ну! Не шалава она,Сергевна!Но баба горячая,течная!Ей конечно постоянная дойка нужна,-дед мелко захихикал.
- Вот и я об это говорю,- подтвердила тётка.
- Я собственно за этим и пришел. Предлагаю тебе Елена жить со мной, в моем доме.
Я уткнулась глазами в стол,покраснела и хотя я уже решила,что соглашусь,но делать такой шаг было страшно.
- Ты, Степаныч, сейчас иди. А мы с Ленкой вещи соберём и к вечеру она к тебе переберется. Провожу я ее с барахлом. Но помни — будет она работать на два дома.Я не собираюсь одна тут ишачишь пока ты ее ублажать будешь.
- Конечно,дорогая Марфа Сергевна!Все будет так как ты скажешь. Жду тебя,телушечка моя! - сказал дед и по хозяйски пожамкал обе мои груди
Вечером собрав вещи,мы сидели с теткой за столом и пили отходную. Я поняла,что трезвая не смогу уйти на проживание к старику.
- Эх,Ленка!Я тебе завидую!Я ведь была с Генкой -то!Лет 20 назад кувыркались. Вся деревня гремела от зависти. Он еще женат тогда был. Но мне все равно было!От такого члена не отказываются!
- А сейчас я старуха, а он вот орел!Молодух ебет!-тетка злобно ударила меня по руке
- Могли бы сами его крутить!-от хмеля я осмелела
- Да какой там окрутить! Я для него бабка! А Мужики — они все одинаковые. Хотят молодых, сочных. Неважно, сколько ему — двадцать или восемьдесят! И ведь дают им! Ты вот дала старику! А ему шестьдесят восемь!
- Как 68?Он говорил 60-т всего.
- Ну да!Шестьдесят!Это он выглядит хорошо. Здоровый мужик,выносливый. А так ему скоро 70 лет. Каково тебе?
Лена опустила глаза, чувствуя, как слёзы накатывают.
— Противно, конечно. Но когда он меня долбит, я кончаю, как будто умираю. Мне уж всё равно, сколько ему лет. Я всё время ебаться хочу с ним. Стараюсь не смотреть на него, конечно.
— Вот ты шлюха! Может, зря я тебя ему подсунула? Ушатаешь ты деда! Отдать бы тебя в проститутки! А, Ленка? Пошла бы? — тётка пьяненько засмеялась.
— Тётя, ну вы что? Какая я проститутка?
— Хорошая! Потому что ты природная блядь, хоть и жирная! Знаешь, сколько раз за день проститука ебётся? Мно-о-ого!
Я в изумлении уставилась на тётку.
— А вы откуда знаете, тётя?
А у меня знакомая бандерша есть! Она рассказывала. Так что будешь старика обижать — я тебя ей сдам. Вот ты там наебёшься и напляшешься!
Я не нашлась,что возразить на такое нападение.
— Ладно! Пошли к деду. Пора тебе остепениться. Пусть дрочит тебя все дырки, пусть зовёт коровой,тёлкой! Зато ты — не шлюха, а мужняя баба! Поняла?
Мы с теткой перешли дорогу.Тётка Марфа наставляла меня кривя губы:
"Смотри не раздави старика-то, коровушка. Ты своим выменем кого хочешь задавишь. Помрёт мужик– мне за тебя отвечать".
Старик встретил их у порога сразу же похабно похлопав меня заднице:
- Проходи,милая. А ты Марфа иди,не до тебя сейчас.
Он дернул меня за руку и затащил в дом. Дверь хлопнула перед носом ошеломленной тетки
- Принимай хозяйство,милая!
Я разложила вещи в шкафу и села не понимая,что мне делать.
Старик присел рядом и запустил руку мне в вырез платья.
- Ну, и вымя у тебя,милая. -Чисто коровье! Радость мужицкая!
Я смущенно терпела понимая, что сама выбрала этот путь
А как мне вас называть?
По имени отчеству и зови - Геннадий Степанович. Я все ж тебя старше в два раза! А как миловаться будем, то в постели можешь меня Геной звать и ласково по разному. - Мне показалось. что дед немного порозовел. Потом строго добавил, - Но как с кровати встала Все! Я для тебя Геннадий Степанович.
А уж я тебя буду звать как хочу!Тут я командоваю. Так что давай-ка раздевайся. Буду свое хозяйство осматривать.
Он заставил меня встать посреди горницы совсем голой, а сам щупал бока и причитал:"Ого, за неделю кажись ещё отъелась? Ну ты хороша, корова!
Затем шлёпнул по круглому животу, наблюдая, как заколыхался мой жир.
- Ну, ложись, тёлка. Покормлю твою телятину. Смотрю смокрела вся!
Я нетерпеливо улеглась на кровать, раскинув ноги, уже чувствуя, как между ними пульсирует разгорячённая плоть, набухшая и липкая от возбуждения. Но старик лишь хрипло рассмеялся:
— Не-не, сегодня по-другому, — его костлявые пальцы впились в мои бока, переворачивая на живот, а я, покорная, уткнулась лицом в подушку, чувствуя, как массивные ягодицы дрожат под его пристальным взглядом.
Он шлёпал по ним ладонями, оставляя горячие отпечатки, и его смех, словно скрип несмазанных колёс, разносился по комнате:
— Гляди-ка, как трясётся... Будто студень на ветру!
Его тело прижалось ко мне — морщинистая, покрытая седыми волосками грудь скользила по спине, а дряблый живот шлёпался о мои бока и я ощутила, как его мошонка, похожая на высохший мешочек с грецкими орехами, бьётся о мою мокрую промежность, уже готовую принять его.
Он не церемонился — одним резким толчком вошёл на всю длину, заставив меня ахнуть. Его член,как и раньше, был твёрдым и обжигающе горячим, будто налитый раскалённым самогоном.
— Ох, коровушка... — прохрипел он, вонзаясь глубже, — да ты у меня сегодня как масло – и мягкая, и текучая!
Я впилась пальцами в простыню, чувствуя, как его жилистые бёдра бьют по моим ягодицам в грубом, но чётком ритме. Каждый толчок заставлял моё влагалище сжиматься сильнее — оно, словно голодный зверёк, жадно втягивало его член, обволакивая пульсирующими стенками, горячими и скользкими от возбуждения.
— Да-а-а... — выдохнул он, ускоряясь, — вот так... дои меня, тёлка...
Его руки схватили меня за бока, пальцы впились в жир, и я поняла — сейчас он кончит. И кончил — с рёвом, как бык на заре, заполняя меня густой, пахнущей орехами спермой.
А я, к своему стыду, снова дрожала в оргазме, предательски сжимая его внутри себя.
Мы легли спать в одну кровать. Дед вырубился сразу, а я еще долго не могла уснуть от своих горьких мыслей
Да, я наконец-то начала полноценную женскую жизнь,но с кем?Со стариком!Я стыдилась такого мужчины, и стыдилась себя за то, что нужна только такому старику.
Но жизнь продолжалась.
И я уснула
Дом Геннадия Степановича больше не казался мне чужой избушкой. Теперь он пах по-другому — не только дегтем и старостью, но и моим потом запахом топленого молока и смешанным запахом спермы и моих выделений.
Я еще не чувствовала себя хозяйкой,но уже заходила,как себе домой.
Я раздевалась не стесняясь своей полноты. Моему деду нравилась моя большая грудь. Она была для него каким-то фетишем,который он постоянно держал в руках или во рту. Он заставлял меня сидеть за обедом и ужином полностью оголив грудь.
Он запретил носить трусы и постоянно проверял слушаюсь ли я его
Я перестала пользоваться дезодорантом и даже рот полоскала самогоном, а не зубной пастой чистила. Дед вообще наливал мне каждый день. Нравилось ему то,что я становилась совершенно разнузданной даже неного выпивши. Я уже привыкла, что он много кончает и всегда стелила чистую тряпицу под себя, чтобы не запачкать матрац.
