— Вот так загибаешь, и трешь ей вот под этим, — сантехник указал на продолговатый клитор бабы. — Смотри... — снова высунув язык от усердия, Василий начал с силой погружать пальцы в пизду Ольги, поставив их вертикально вниз.
— Ой! Вссс! А! — задергалась Ольга, качая тяжелыми грудями над столом. Она тяжело задышала под смех Коробки и Шишака, которые с диким любопытством наблюдали. Рот женщины, намазаный помадой какой-то шалавы, открывался как у рыбы, хватая воздух. Спина Ольги прогибалась, руки её напряглись, мать лоха Сереги выгнулась, а потом резко опустила голову и из-под пальцев слесаря в её пизде полилась моча.
— О, нихуя! — восторженно воскликнули пацаны. — Она чё, обоссалась?!
— Кончила она! Так-то! — деловито вытирая руки об мазутную спецовку посмеялся сантехник и тут же глянул в сторону входа. — Блядь, где этого Хасана с гандонами носит?! — помрачнел он. Вываленный наружу хуй Василия снова стоял.
Оргазм Ольги был коротким и острым, отпустило уже через пару секунд. Она и раньше сквиртовала, под тем же Володькой нач.гаража не раз ссалась под себя, но на этот раз удовольствие было неприятным и грязным. Хоть голому телу и было тепло от пара идущего от дырявой трубы, но постыдное обнажение и ковыряние в пизде добавляли дискомфорта с лихвой. И этот дискомфорт усиливался с каждой секундой.
Размышляя о том, как будет жить после всего этого унижения, Ольга ощутила, как руки пацанов полезли в её промежность, с любопытством изучая её пальцами. Больно они не делали, но и приятно тоже. Однако, она вдруг ощутила удовольствие.
Мерзкое, противоестественное наслаждение от того, что два юнца шарят пальцами между ягодиц и под лобком. Это чувство, которое знакомо только тем, кто прошел сессии БДСМ, удивительное и опасное. Оно начинает подниматься из глубины твоей души, словно вся совесть, стыд и страх собираются в комок и покидают твоё тело, оставляя только необычную свободу.
Не понимая, что происходит с головой и телом, прошедшая через грязь и унижения Ольга покраснела щеками как рак. Она тяжело дышала, качая грудями над столом и глядя на оборванный заголовок «Дадим пять...» в газете. Мальчишки продолжали лазить пальцами в пизде, посреди вонючей бойлерки, они совали пальцы в анал Ольги Константиновны, трогали её объемные ягодицы, гладили ляжки.
А она продолжала сходить с ума и заводиться всё сильнее. Дыхание женщины стало частым и жарким, щекотка в животе превратилась в огонь под лобком, груди обрели бешеную чувствительность. Её возбуждение усиливалось с каждой секундой и продолжалось до тех пор, пока за спиной не раздался возглас Коробки.
— А это чё за сопли из неё текут, дядь Вась?! — спросил пацан, показывая слесарю свои пальцы, облитые бабскими соками.
— Хочет она! — подмигнул и усмехнулся опытный Василий. — Вишь, как дышит? — он указал бровью в сторону лица Ольги. Пацаны подбежали посмотреть. Рот женщины перемазанный помадой был приоткрыт, глаза прикрыты, дыхание пахло залупным творогом и мочой. Она дышала тяжело и хрипловато, зрачки то и дело укатывались под веки.
— Может без гандонов трахнем? — явно возбудившись, спросил Шишак, разминая свой шишак под растянутыми трико. — Чё, она ж не больная! Похуй, считай! — облизнувшись, предложил он.
Перед ним, на столе, раком, стоял белый и сочный станок для ебли. Живая зрелая и голая баба, совсем не из подушек и одеял, которую он лепил себе дома. Не дырявый кабачок и не стакан с поролоном, нет, живая и текущая соками пизда, пахла возбуждением в полуметре от пацана — девственника. Это было настолько охуенно, что у Шишака захватывало дух, он трясся всем телом как в лихорадке, как обдолбанный, хотя был совершенно трезвый.
— Да, давай так! Хуй с ним! — отмахнулся сантехник и шлепнул Ольгу по тяжелой ягодице, раскачав её как баллон с водой. — Слезай, мать, садись на край! — харкнул в сторону он и отошел на шаг.
Всё ещё тяжело и возбужденно дыша, Ольга медленно повернулась, села на край стола и развела в стороны ляжки. Она не смотрела в лица, просто предлагала себя как женщина, неважно кому. Отклонившись назад, Сережкина мать встала на локти и приподняла бедра, чтобы было удобнее в неё входить. С её перемазанного помадой рта стекала тонкая струйка слюны, она тянулась с подбородка на дойки и дальше до живота.
Надрачивая член, Шишак подошел к бабе и встал между разведенных зрелых ляжек. Перед ним, в тяжелом дыхании качались две большие роскошные дойки, мать лоха смотрела мутно и молчаливо, она просто ждала проникновения.
— Чё, прям сюда совать? — оглянулся на сантехника Шишак.
— Да, суй в дыру, — кивнул мужик, перекидывая ногу на ногу и закуривая снова. Он смотрел на то, как близко от мокрого влагалища поблескивает влажная залупа пацана. Затягиваясь, сантехник наблюдал за тем, как Шишак направил свою подростковый хуй в вагину и подался вперёд, постепенно открывая рот от бешеного удовольствия.
— Ооооооохххх... — выгнулась под ним Ольга, облизнув перемазанные помадой губы. Твердый молодой стояк вошел в нежную мякоть под животом, впервые за годы раздвинул нутро матери-одиночки упругой залупой. Впервые за долгие годы, её вагины коснулся волосатый мужской лобок, коснулся щекотливо и одуряюще приятно.
— Кайфует баба, видишь! — прокомментировал Василий, снова перекидывая ногу на ногу и выдыхая струю сизого дыма. Он потряс в руке коробок спичек и достал одну. Запалил её и начал от нехуй делать жечь кусок неваляшки, наполняя бойлерку запахом горелого пластика.
Шишак инстинктивно двигался вперёд и назад, погружая хуй и вытаскивая его из открытой вагины Серегиной мамы. Мамка стонала от удовольствия, поглаживая пацана по руке.
— Вот так, мой хороший, заходи... Вот тааааак... — хвалила она Шишака, в благодарность за мерзкое, подвальное удовольствие. — Нежнее... — вдруг произнесла она, чем запустила новую реакцию.
— Дай покажу! Уйди нахер! — устав слушать томное мычание Ольги, Василий встал с места и оттолкнул Шишака. С усмешкой на лице, он уставился на испуганное и возбужденное лицо Донцовой. — Ну чё? Показать как мужик ебёт?! — уточнил он, резко вгоняя залупу во влагалище.
— А! АААА!!! — дернулась и поползла назад Ольга. — Вася, не надо грубо... Вася! ВАСЯ! А!
Крепко взяв бабу за сочные горячие ляжки, сантехник приступил к жесткому проёбу её нежной пизды. Пацаны открыв рты смотрели, как лобок здоровенного слесаря хлещет под задранные кверху голые булки Серегиной мамы. Она стонала и выла, пытаясь слезть с мощного стояка, который долбил в такой позе прямо в матку. Стол скрипел под женщиной, глаза её были широко раскрыты, красный рот перекошен от наслаждения и слишком острых ощущений в животе.
— Вася! ОЙ, ВАСЯ! — Ольга уперлась рукой в грудь ебущего её слесаря, пытаясь его хоть немного тормознуть, но только сильнее распалила трахаря. Стиснув зубы, Василий начал засаживать ещё реще, выплескивая из хлюпающей вагины ссанину и соки.
— Чё ты мне там говорила... Хр! Хр! БЛЯДИНА?! А?! — наваливаясь на стонущую суку, прорычал Василий. — Что не моего поле ягода?! А? Шалава блядь дырявая! Что не для меня цвела, паскуда, да?! Получай! На сука! НА СУКА в пиздень! — от движений зада слесаря, скрип стола превратился в ритмичный грохот мешающийся с воплями Ольги Константиновны.
— Васенька! ВАСЕНЬКА! — выгнулась женщина как последняя шалава, взрываясь оргазмом и начиная колотиться в агонии удовольствия.
— В бабу не кончать, шкеты! Запомнили?! — объявил сантехник и выдернув хуй из трепетной пизды сжатой экстазом, плеснул спермой на дойки трясущейся Ольги. Несколько капель попали на её лицо и помадную мазню рта. — Иди давай! Еби её, хули смотришь? — тяжело дыша после «упражнений» на бабе, Василий махнул рукой Коробке.
Издрочившийся до изнеможения парень даже залупу не успел донести. От одного вида разъебанной хуями мокрой пизды из члена Коробки плеснулась кончина, обливая набухшие лепестки вагины. Ольга всё ещё подергивалась, когда сперма покрывала её половые губы, клитор и лобок. Кончив, трясущийся Коробка попятился назад, стыдливо пряча маленький хуишко в штаны.
Придя в себя, Ольга Константиновна слезла со стола. Она понимала, что все мужики в помещении кончили и это самый удобный момент, чтобы уйти отсюда, сейчас, пока им похуй на неё. Она размышляла как шлюха в сауне, да и пар здесь валил также.
— Тут — горячая вода? — слезая со стола, голая и обкончаная Ольга указала на кран торчащий из трубы.
— Тёплая, тебе пойдет подмыться, — отмахнулся Василий и снова принялся жечь кусок неваляшки.
На глазах у усталой троицы, Ольга подставила голую задницу к трубе и открыла кран. Набрала воды в ладошку и поплескала на свою пизду, отмывая её от спермы и слизи. Она делала это привычно, как и любая женщина, противно не было. Наспех подмывшись, Ольга опустила свой сочный белый зад на скамейку и сбросила сапоги. Натянула штаны, блузку, снова обулась и накинула пальто.
Наверху ржаво скрипнула дверь и раздались громкие шаги по бетонным ступенькам. Спустя секунду в подвал ввалился широко улыбающийся Хасан. За собой он тащил Серёгу, сына Ольги Константиновны.
— Этот ушлепок у двери подслущивал! Поймал его, жи есть! — как всегда с акцентом объявил Хасан, и взгляды всех присутствующих обратились на Серёжку.
