Адам шустро закивал головой.
- Звони своей мамке и скажи следующее…
Пилипенко продиктовал текст Адаму. Мальчик замялся. Он не понимал до конца, что удумали «деды». Но явно ничего хорошего. Они хотели, чтобы его мама завтра пришла к части, якобы Пилипенко хотел с ней «побазарить». Но звучало всё это, как откровенная подстава, а Адам очень не хотел подставлять мать. Мальчик лихорадочно думал. Мама всё-таки взрослая женщина, может, если они поговорят, то его реально перестанут трогать? Чего ему бояться? Адам прекрасно знал свою мать, если Пилипенко начнёт распускать руки, она его треснет хорошенько. Мама правда никогда не отличалась боевым характером, скорее по складу характера она была похожа на Адама. Порой слишком мягкая, нерешительная, лояльная ко всему. Но иногда её кавказская кровь давала о себе знать, и тогда лучше беги.
- Звони, - махнул на телефон Пилипенко, но Адам всё ещё мялся, боясь впутывать маму. Он всё никак не понимал до конца, чем может это обернуться, чего конкретно хотели деды от его мамы.
- Черкаш, либо ты звонишь мамаше, либо идёшь драить толчки до утра, - сказал, теряющий терпение, сержант. Перспективы были не очень. Адам сдался. Он посмотрел на часы – 22:15. Мама наверняка ещё не спит, она всегда была совой. Волнительно сглотнув, Адам набрал номер матери и пошли гудки.
- Алло? – раздался в трубке родной голос.
- Мам, привет, это я… - промямлил Адам.
- Сынок?! Как?! Откуда ты звонишь?!
- Не важно, мам. Слушай… Тут это…
- Что случилось?! – всполошилась мать.
- В общем… Помнишь, ты хотела поговорить с… С мальчиками… Чтобы они меня не трогали…
- Да. А что?
- В общем… Они согласны поговорить. Завтра вечером после десяти приходи к части. Там с правой стороны, вдоль забора, дерево растёт большое. Вот туда надо подойти, к дереву.
- Почему туда? – судя по голосу, мать напряглась.
- Ну чтоб парней с КПП не спалили.
- Ааа… Завтра после десяти? Поговорить с ними?
- Ага. Приходи, пожалуйста.
- Хорошо, сынок. Я приду.
Адам уже хотел положить трубку, но Пилипенко пнул его ногой за то, что тот забыл последнюю речь. Адам скривился и промолвила в трубку:
- И ещё, мам… Это… - он сглотнул и постарался сделать плачевный голос. – Я так устал, мама… Пожалуйста, сделай так, чтобы они перестали меня обижать.
- Сынок… - жалобно отозвалась мать. – Конечно, милый. Мамочка всё решит! Я постою за тебя, сына! Обещаю!
- Спасибо, мам.
- Люблю тебя, милый…
Пилипенко отобрал телефон, отключил связь и в каптёрке раздался громовой смех.
- Красава, черкаш! Ну актёр! – хохотали пацаны.
- «Мамочка, я так устал! Сделай так, чтобы они перестали меня обижать», - пародировал Пилипенко и ржал. – Вот это ты выдал! Отличная работа, малой! Всё сделал, как надо!
Сержант даже похлопал Адама по плечу. Парень невольно улыбнулся. Впервые его не чмырили, а хвалили. Кудрин даже чаю ему налил и дал пряников. Какое-то время Адам пил чай с дедами, чувствуя себя в безопасности, впервые за три месяца. Деды вдруг стали к нему добрее.
Однако, в глубине души, мальчика снедало нечто горькое. Он понимал, что подставил маму, но ещё не осознавал сути этой подставы. Он всё порывался спросить – о чём они хотят поговорить с мамой, но боялся задать этот простой вопрос.
Когда он допил чай, деды отпустили его спать. В эту ночь Адам впервые спал крепко и спокойно, не боясь, что его разбудят среди ночи и начнут издеваться. Засыпая, мальчик даже улыбался, но чувство тревоги всё ещё теплилось глубоко внутри. Но Адам решил подумать об этом завтра.
Вечер следующего дня, 22:27
Пилипенко нервно курил третью сигарету подряд. Он очень рисковал, находясь по другую сторону забора. Сержант стоял под деревом, опасливо наблюдая за улицей. КПП было в пятидесяти метрах справа. Он видел, как из части выходят офицеры, садятся в машины и проезжают мимо него по дороге. Парень прятался за толстым стволом дерева. Там, за забором, на шухере стоял Попков. Если кто-то появится, он свистнет.
Мамаша черкаша опаздывала. Пилипенко уже начал думать, что она передумала приезжать. Он ждал уже почти полчаса. На противоположной стороне была автобусная остановка. Наконец показался последний рейсовый автобус. Он подъехал к остановке. Высадил пассажиров и начал медленно отъезжать…
Автобус отъехал, открыв взору сержанта остановку, залитую светом фонаря. И одинокую женщину, стоящую под фонарём. Это была она. Жгучая кавказская мамочка с чёрными волосами, всё в том же деловом костюме, в котором она вчера приезжала к сыну. Она опасливо огляделась по сторонам и уткнулась взглядом в дерево.
Пилипенко осторожно вышел из-за ветвей и махнул ей. Увидев сержанта, женщина нерешительно двинулась к нему, переходя дорогу в неположенном месте. Благо машин не было.
И вот она подошла к нему. Высокая, крупная кавказская женщина, с красивыми тёмными глазами и пухлыми от природы губами, в уголке которых была маленькая родинка. Гордые широкие скулы и слегка острый нос, с чуть загнутым книзу кончиком. Вблизи, дагестанка была невероятно красива. Пилипенко аж потерялся на мгновение.
- Здравствуйте, - улыбнулся сержант.
- Ну здравствуй, - серьезным тоном ответила дагестанка, наклонившись и пройдя под ветвями.
- Антон, - протянул руку парень.
Она посмотрела на его ладонь и явно нехотя пожала.
- Мадина Мухамедовна.
- Красивое имя, - ухмыльнулся Пилипенко. – Нам сюда.
Он указал вниз на прокопанную яму под забором. Уже много лет солдаты пользовались этим подкопом, убегая в самоволку к своим девушкам. Дагестанка посмотрела на эту яму с явным презрением.
- Туда лезть? – нахмурилась она.
- Ага, - улыбался, как дурак Пилипенко. – Не здесь же нам общаться.
- Я думала мы тут постоим.
- Не могу, слишком опасно. Я проведу вас в казарму.
- Прямо в казарму? – удивилась она. – А это не опасно? Ваш командир…
- Его нет. В казарме по вечерам нет офицеров. Там всё тихо. Там мы спокойно и побеседуем.
Пышногрудая дагестанка недоверчиво смотрела на яму.
- Быстрее, пожалуйста, - надавил Пилипенко. – Я очень рискую, стоя тут, за территорией части.
Черноволосая кавказка вздохнула и недовольно «тцикнула» губами. Она медленно опустилась на колени перед ямой и просунула верхнюю часть тела под забором. Ей пришлось проползать на коленях, прогнув спину. Пилипенко беспрепятственно пялился на её большую задницу. Юбка задралась, открыв резинку чулков. Пилипенко нагнулся, чтобы посмотреть поближе. Юбка задралась ещё выше и стали видны чёрные трусики. Сквозь крону дерева свет фонаря косо падал на мясистый зад дагестанской мамочки, и сержант успел заметить важную деталь… Когда юбка задралась, засветив трусики, молодой сержант увидел тёмные завитки волос, выглядывающие из них. Правда это длилось всего пару тройку секунд. Довольно быстро мамочка черкаша проползла на другую сторону.
Ефрейтор Попков просто охренел, увидев в яме черноволосую голову. Крупная жгучая дагестанская мамочка выползала из ямы, прямо у него на глазах. Она ползла на четвереньках, тяжёлые сиськи провисали аж до земли и соблазнительно покачивались, пока она ползла. Они чуть не вывалились из ворота блузки, если бы не чёрный лифчик, удерживающий их в чашечках.
Отойдя от приятного шока первых секунд, Попков подскочил к ней и помог подняться на ноги. Пилипенко легко проскочил в яму следом за женщиной. Дагестанка, негодующе ворча, принялась отряхивать колени и локти.
- Идёмте, идёмте, скорее… - шёпотом поторопил её сержант. Втроём они двинулись вдоль забора, держась тени. Шли медленно, так как женщина была на каблуках. Пришлось обогнуть приличное расстояние, прежде чем они достигли казармы.
Пилипенко выглянул из-за угла, удостоверился, что всё «чисто» и взял дагестанку за локоть, спешно таща её за собой. Попков замыкал процессию. Они быстро проскочили в казарму через деревянные двойные двери. На тумбочке их встретил дневальный – один из молодых. Он был заранее предупреждён, поэтому промолчал, не вызывая дежурного по роте, которым сегодня был младший сержант Зимин.
Восемнадцатилетний Алёша Синельников удивлённо раззявил рот, увидев двух дедов и их компаньонку. Ему сказали, что они приведут женщину, но не сказали какую. Юноша просто охренел увидев, заходящую в казарму взрослую женщину кавказской внешности, одетую в деловой костюм. Но ещё больше его впечатлили размеры её груди. Таких огромных сисек мальчик никогда не видел. Верхние пуговицы блузки были расстёгнуты, открывая соблазнительную ложбинку между большущими сиськами. Был виден даже край чёрного кружевного лифчика.
- Здравствуйте… - промямлил Алёша.
- Здравствуйте, - тихо прошептала женщина. Она явно была взволнованна.
- Нам сюда, - повёл её к каптёрке Пилипенко. В роте было так тихо, что цокот каблуков звонко разносился по стенам.
Этот цокот услышал и Адам. Мальчик не спал. Не мог уснуть, не зная, что с его мамой. Он думал, что Пилипенко и остальные будут разговаривать с ней возле забора. Но вот дверь скрипнула, послышался голос дневального. Довольно чётко Адам услышал «Здравствуйте» Синельникова. А в ответ ему едва уловимый женский шёпот с ответным «здравствуйте». Затем послышался голос Пилипенко, и цокот удаляющихся каблуков. Скрип двери каптёрки и тишина.
Адам учащённо дышал, округлив глаза и глядя в потолок. Это точно была мама. Они привели её сюда! Прямо в казарму! Его мама всего в нескольких метрах от него. И Адам понятия не имеет, что сейчас происходит в каптёрке.
