Прозрачная жидкость стекала по её бёдрам, смешиваясь с потом и слезами. Грудь вздымалась в такт жёстким движениям присосок, а живот напрягался до дрожи. Всё её существо превратилось в один сплошной оголённый нерв, а система, наконец, сделала единственный логичный вывод из отсутствия молока в резервуаре — запустила "аварийный массажный протокол", предназначенный для непослушных, старых коров. Вибрация присосок усилилась втрое, превратив её тело в дрожащий комок перевозбуждённой плоти.
Девочка задергалась, как рыба на крючке, но захваты держали крепко. Ее клитор, и так уже набухший от долгой стимуляции, пульсировал под щеточками, а живот сводило от переизбытка ощущений. — А-а-ах! Стой, стой, там же нельзя так... — но аппарат лишь увеличил обороты, решив, что сопротивление — это признак «застоя молока». Щетинки теперь вибрировали, одновременно массируя и царапая нежную кожу, а вакуум то ослабевал, то снова присасывался с мокрым чмоканьем.
Ее хрупкое тело, зажатое в металлических захватах, выглядело почти жалко — тонкие ножки в белых носочках судорожно дёргались, а круглая, по-детски упругая попка беспомощно подрагивала в такт каждому новому спазму. Короткая школьная юбка давно задралась выше талии, обнажая влажные от возбуждения губки, которые теперь безнадёжно и жадно раскрылись, открывая взгляду розовый, перевозбуждённый клитор, безжалостно обрабатываемый вращающейся щёточкой доильного аппарата.
Оргазмы больше не приходили редкими волнами — теперь это было одно сплошное мучительное пиковое состояние, перемежающееся коротким отдыхом. Ее ноги дергались впустую, пальцы впились в металл, а из глаз текли настоящие слезы. Но система, видя, что «надоя» все еще нет, добавила еще одну функцию — охлаждающий гель для «успокоения вымени». Ледяная жидкость заполнила присоски, и девочка взвыла от контраста — жгучий холод на перегретой коже, а щеточки продолжали свою работу.
Её плоская, почти мальчишеская грудь вздымалась отчаянными рывками, а маленькие, набухшие соски, зажатые в присосках, то и дело подрагивали, выдавая новые волны нежеланного удовольствия. Каждая попытка вырваться заканчивалась неудачей — механические руки лишь сильнее прижимали её к аппарату, заставляя тонкие бёдра раздвигаться шире, а пальчики — бессильно царапать холодный металл.
Она уже не просила остановиться. Просто захлебывалась короткими, хриплыми всхлипами, пока ее тело корчилось в неестественных спазмах. Клитор чувствовал себя странно от охлаждающего геля, но аппарат не останавливался — он адаптировался, снизив вакуум, но увеличив частоту вращения щетки. Теперь это было ускоренное, невыносимое скольжение, от которого сводило зубы.
Слёзы катились по её раскрасневшемуся личику, смешиваясь с капельками пота на верхней губе. Казалось, её тело больше не принадлежит ей — каждый мускул жил своей жизнью, предательски подрагивая в ответ на стимуляцию. Аппарат методично продолжал свою работу, выжимая из неё всё новые звуки — то хриплые всхлипы, то прерывистые стоны, — но так и не получал желанного «молока». Только трясущееся тельце, мокрое между ног, да бесконечные конвульсии, которые, казалось, никогда не закончатся.
Ее глаза, когда-то яркие и живые, теперь смотрели в одну точку, зрачки расширены до предела, но она не могла сфокусироваться ни на чем конкретном. Ее тело больше не принадлежало ей. Каждый нерв превратился в оголённый провод, по которому пульсировали волны невыносимого удовольствия. Аппарат, не получая молока, лишь усиливал стимуляцию — щёточка на клиторе вращалась с бешеной скоростью, а вакуумные присоски вытягивали соски до неестественной длины. Она уже не кричала — только хрипела, захлёбываясь собственными слюнями, когда новый оргазм, ещё сильнее предыдущего, выгибал её спину дугой.
Сознание девочки распадалось на части. Она больше не понимала, где находится, кто она — только одно бесконечное «ах-ах-ах», вырывающееся из пересохшего горла. Глаза закатились, оставив видимыми только белки, но аппарат не останавливался. Её плоская грудь вздрагивала, живот судорожно сжимался, а между ног уже не было просто «мокро» — там текло непрерывно, будто тело пыталось выплеснуть наружу всю влагу, которую успело накопить.
Её пальцы скрючились, ноги дёргались в конвульсиях, но машина не отпускала. Новый оргазм накрыл с такой силой, что её тело буквально подпрыгнуло в захватах, а из горла вырвался хриплый, надрывный звук — не то стон, не то последняя попытка мольбы. Но система лишь зажужжала в ответ, активировав дополнительную вибрацию — теперь каждый нерв в её теле горел, а клитор пульсировал так, будто вот-вот оторвётся.
Ее голова резко запрокинулась назад, рыжие косички растрепались по металлической поверхности аппарата, а тонкая шея вытянулась в немом крике. Пухлые губы, уже покусанные до красноты, сжались в тщетной попытке сдержать стон, но тело предало ее — через стиснутые зубы прорвался хриплый, сдавленный звук, больше похожий на всхлип. Глаза закатились, оставив виднеться лишь влажные белки, а по пунцовым, горящим щекам хлынули слезы — крупные, соленые капли, которые скатывались к вискам, смешиваясь с потом и оставляя блестящие дорожки на воспаленной коже. Это был лишь один из многих оргазмов, накатывающих без перерыва, но именно этот вырвал у нее последние остатки сил — пальцы разжались, бедра беспомошно задрожали, а животик судорожно сжался, выдавливая из перегруженного тела новую волну удовольствия, которое уже давно перешло в муку.
– Н-нет... хва-а-а— — её голос оборвался, сознание наконец отключилось, тело обмякло в захватах, но система не остановилась. Датчики зафиксировали "потерю эффективности доения", и тогда сработал встроенный стимулятор.
Два щупа с иголками на концах вонзились в её упругую, идеально округлую попку — ту самую, что так контрастировала с её хрупкой фигуркой, соблазнительно подрагивая даже сейчас, когда её тело скручивали судороги, оставляя на алых, пышных полушариях крошечные красные точки, а от разряда, рассчитанного на крупную корову, её тело вздрогнуло всем сразу — спина выгнулась, живот втянулся, а таз рефлекторно подался вперёд, сильнее вгоняя клитор в щётки. "А-А-А-АХ!" — её вопль перешёл в хриплый визг, когда мучительный оргазм буквально разорвал её изнутри. Глаза закатились, изо рта полезла пена, смешиваясь со слезами и слюной, тонкие ручки задергались в конвульсиях, а ноги беспомощно затряслись, не в силах вырваться из стальных объятий машины. Влажное хлюпанье между ног, подергивающийся живот, и тонкая струйка сквирта, брызнувшая на внутреннюю поверхность бёдер — датчики тут же запищали, аккуратным вакуумом собрав брызнувшую жидкость и добавив первые 5 мл к надою.
Ее тело дернулось в очередном мучительном спазме, когда щетки продолжали свое безжалостное вращение. "Н-нет... стой... а-а-ах!" - голос сорвался на высокой ноте, превратившись в хриплый визг. Из уголков ее губ полезла белая пена, смешиваясь со слезами и слюной, тонкие струйки растеклись по подбородку и шее.
Язык беспомощно вывалился изо рта, подрагивая в такт каждому новому удару удовольствия. Глаза закатились так сильно, что стали видны только белки, покрытые сеткой лопнувших капилляров. Пальцы судорожно сжались, ноги дергались как у подстреленного зверька, а между бедер все хлюпало и пульсировало - клитор, натертый до ярко-красного состояния, продолжал принимать на себя безжалостные атаки щеток.
"П-перестань... я не вынесу... а-а-ах!" - ее вопль оборвался, когда новый, еще более сильный оргазм скрутил все тело в тугой узел. Спина выгнулась неестественной дугой, живот втянулся, обнажая ребра, а из перевозбужденного влагалища выплеснулась новая порция жидкости. Система монотонно пискнула, добавив еще 5 мл к надою, даже не задумываясь остановиться.
Сколько прошло времени? Малышка не понимала, извиваясь в агонии сладких оргазмов, еще более мучительных и долгих чем в начале пути. ИИ адаптировался к своей жертве, находя все более эффективные движения, стимулы и паттерны для увеличения "надоя" от миниатюрной коровки, попавшей к нему в путы. Он делал все, не понимая, что увеличение секрета на пару миллитров за цикл будет означать для его юной жертвы продление спазмов оргазма от пары секунд до практически минуты , даже если это идет против природы и выносливости беззащитной девочки.
"Н-н-не-е-ет... п-пре-крати-и-те..." — её голосок сорвался в хриплый шёпот, когда тело вдруг застыло на пике оргазма, но не скатилось с него дальше, в затихающие конвульсии, а застряло в этом острейшем состоянии.
Ноги задергались мелкими, слабыми толчками, как у эпилептика, пальцы беспомощно скрючились, а живот втянулся так сильно, что рёбра выпирали под тонкой кожей. Влажное хлюпанье между ног не прекращалось — её киска бесконечно сжималась вокруг пустоты, выдавливая из себя всё новые капли, но облегчения не наступало.
Изо рта снова полезла пена, густая и белая, смешиваясь со слезами, а глаза закатились так, что стали видны только влажные белки. Она не теряла сознание — нет, она чувствовала всё, каждый адский вибрацию щётки, каждый мучительный толчок вакуума, вытягивающего её клитор до невозможного предела.
И самое страшное — это не заканчивалось.
Её обессиленное тельце с глухим стуком рухнуло на грязное сено, когда металлические захваты наконец разжались, вот уже полчаса не фиксируя ни одной попытки сопротивления. Хрупкие ручки с облезшим лаком на ногтях беспомощно вздрогнули, но так и не смогли подняться, чтобы оторвать ненавистные присоски - они по-прежнему мерзко чмокали, вытягивая её воспаленные соски и пульсирующий клитор, который теперь выглядел неестественно большим и ярко-красным. Ножки малышки задралась, обнажая тонкие, покрытые мурашками бёдра, между которыми продолжала работать та самая щёточка, доводя её до новых спазмов. Каждый мускул на её измождённом тельце подрагивал - от кончиков рыжих, растрёпанных косичек до пальчиков ног в носочках, сбившихся набок. Губы, припухшие от укусов, слабо шевелились, выдавливая бессвязные мольбы, а по красным, горящим от возбуждения щекам продолжали катиться слёзы, смешиваясь с пеной у рта. Она была слишком слаба даже чтобы застонать, когда очередная волна насильственного удовольствия заставила её киску судорожно сжаться, выдавив из перегруженного тела новую струйку прозрачной жидкости прямо на пожелтевшее сено. Система зафиксировала потерянные миллилитры, и адский вакуум на клиторе стал сильнее, вызывая у кончающей малышки очередной приступ судорог с пеной из полуоткрытого ротика.
