Он наконец повернулся. Она стояла в лёгком халате, на фоне потемневшего сада, и в этот момент выглядела не как злая фурия, а как... женщина. Привлекательная, опасная и чертовски соблазнительная. Именно это больше всего и раздражало.
- Ты, что меня жалеешь? - спросил он, пристально глядя ей в лицо.
- Жалость - не моё. Но я не люблю цирк. Особенно когда знаю, что можно сыграть иначе.
Она подошла ближе, почти вплотную, и он уловил запах её духов - прохладный, тонкий, с чем-то металлически-сухим.
Он вздохнул.
- Объясни!
Она усмехнулась.
- Я могу дать тебе шанс выйти красиво.
- С подвохом?
- С честью. Мы оба не дураки. У нас своя... история отношений. Если завтра я начну отдавать тебе приказы, ты станешь либо язвить, либо притворяться. А я не хочу комедии. Я хочу игру. По-настоящему.
- Если ты не хочешь комедии, то, что это будет за игра?
- Ничего такого, дам тебе возможность доказать на деле все твои басни, решимость и мужественность.
Она подошла ближе. Её глаза, холодные серые, но сейчас тёплые, внимательные.
- Я предлагаю сделку. Ты даёшь мне слово. Без бумажек, без свидетелей. Только своё. Что когда я попрошу - ты исполнишь моё желание. Какое бы оно ни было. Одно. Без оговорок. И никто об этом не узнает. Никто.
Он долго молчал. Смотрел на неё и чувствовал, как внутри поднимается неприятная волна, смесь раздражения, вины и... желания доказать ей, что он тот, за кого себя выдает. Просто она не знает его, как другие. Света бесила его. Её манера говорить, её насмешливые взгляды, эта вечно ироничная улыбка. Она вызывала в нём всё, от чего он привык отмахиваться.
Но при этом, черт побери, она была настоящей. Играла на равных. Не лебезила, не флиртовала в пустоту. Он видел, как на неё смотрят другие мужчины, как она себя держит, как двигается. И это цепляло. Именно это, он боялся признать себе сильнее всего.
- Ты хочешь меня подловить, - тихо сказал он.
- Нет. Я просто хочу предложить тебе поиграть в мою игру. Где ты - не клоун, а взрослый человек. И я тоже.
- Ты не боишься, что я не выполню? - спросил он тихо.
- Нет. Я знаю, тебя достаточно долго, ты - человек слова. Даже если сам себя иногда разочаровываешь.
Он кивнул. Медленно.
- Хорошо. Ты получаешь своё желание. Одно. Когда захочешь.
Она подала руку, просто, ладонью вперед. Жест несколько наигранный, но в нём была странная серьёзность.
Андрей посмотрел на её пальцы. Узкие, с тёмным лаком, красивой формы. Внутри всё сжалось, протестовало. Он должен был отказаться. Но вместо этого, он взял её руку и слегка пожал.
- Договор. Но, если ты потребуешь чего-то безумного...
- Я не потребую, - улыбнулась Светлана. - Я буду этого ждать.
Он отпустил её руку и отвернулся к мангалу, не зная, что делать с тем жаром, который неожиданно вспыхнул где-то под рёбрами.
- Доброй ночи, Андрей, - сказала она и ушла, оставив после себя невыносимое напряжение.
А он долго смотрел на угли, чувствуя, как в нём тлеет что-то совсем иное, чем уголь. Ненависть - это удобно. А вот всё остальное - уже опасно.
5.
Время платить по долгам, приходит всегда, рано или поздно.
- Андрей, - голос Светланы был спокойным, почти безэмоциональным, но в нём слышалась эта знакомая интонация, от которой у него всегда дергался левый глаз. - Ты ведь мужчина. А значит, должен уметь держать слово.
Они сидели друг напротив друга, в кабинке ресторана, в котором встретились, после утреннего звонка Светланы. На столе стояли бокалы с остатками вина, разговор был непростым.
- Я держу слово, — сказал он сухо. - Просто хотелось бы понять, к чему ты клонишь.
- К справедливости, - с тонкой улыбкой сказала она. - Ты считаешь меня глупой куклой. Ухоженной, бессмысленной, глянцевой. Не зная меня, не зная кто я, кем работаю, как живу. И при этом тебя это бесит. Значит, в этом есть что-то большее. Мне кажется у тебя некое предубеждение к женщинам вообще и ко мне в частности.
Он хотел что-то возразить, но она не дала ему времени.
- Так вот. Я предлагаю: ты - мой проигравший. Я - профессиональный стилист и косметолог, этим я зарабатываю на жизнь. Ты наденешь: платье, каблуки, макияж, парик. Всё по полной программе, на один вечер. Мы поужинаем в ресторане. Вдвоём. Ты в образе женщины, и никто, кроме нас, не будет знать, кто ты на самом деле. С тебя приятная компания и веселые рассказы.
Наступила тишина. Андрей смотрел на неё, как на человека, только что сообщившего, что Марс на самом деле, это большая клубника.
- Ты с ума сошла?
- Возможно. Но ты проиграл. А я, как ты говоришь, кукла. Так дай мне сыграть в куклы. Только раз. С тобой.
Он должен был взорваться, закричать, оттолкнуть эту мысль. Но вместо этого он молчал. А где-то глубоко внутри у него гудело странное чувство - смесь унижения, интереса и... лёгкого страха.
- Один вечер? - спросил он наконец.
- Один. В женском образе. Я всё организую. Ты просто должен быть раскован и… красив. Ну, хотя бы постараться.
Он сглотнул. Потом рассмеялся.
- Ну, раз ты так хочешь получить свой выигрыш - ты его получишь. Надеюсь, ты знаешь, во что ввязываешься.
- О, я прекрасно знаю, - хмыкнула Света и поднялась. - Завтра в шесть - Не опаздывай. Адрес скину тебе в мессенджер.
6.
Те два часа, что Андрей провёл в салоне Светланы, перевернули его представление о женской красоте. Он знал, что женщины тратят время и деньги на внешность, но теперь начал подозревать, что это не трата, а своего рода тайное искусство. И Светлана, как выяснилось, была в нём настоящим мастером.
Сначала он терпеливо, или почти терпеливо, сидел, пока она что-то колдовала над его лицом: тон, коррекция, тени, блеск... всё звучало как слова из чужого языка, но результат оказался странно убедительным. Лицо в зеркале смотрело на него с женской мягкостью и выражением лёгкой, отстранённой надменности. По крайней мере, ему так показалось. Парик, русый, с мягкими волнами до плеч, лёг так естественно, что казалось, волосы росли на нём всегда.
Когда дело дошло до одежды, Света вытащила лёгкое летнее платье - тонкое, с цветочным принтом, чуть выше колен.
- В этом ты будешь казаться милой, - заметила она. - А милым больше прощают.
Андрей фыркнул, но, когда дело дошло до примерки, обнаружилась проблема - ноги. Мужские, волосатые ноги, но как оказалось отличной формы. Никакие чулки не могли замаскировать этот вызывающий атрибут.
- Исправим, - сказала Светлана с профессиональным сочувствием, и повела его в душевую с банкой крема для депиляции и бритвой.
Он вышел оттуда на пару сантиметров легче и как будто чуть униженным. Хотя, возможно, это было просто ментально. Зато ноги теперь выглядели в платье вполне органично.
Последним штрихом стало бельё - чёрное, лаконичное, без всяких рюшечек, зато брендовое и подозрительно удобное. Бюстгальтер с пуш-ап эффектом удивительно корректно сформировал то, чего в природе на Андрее не было, а трусики… ну, по словам Светланы, «открытая линия бёдер - это, всегда выигрыш». Андрей не стал спорить. Спорить он устал ещё с момента, когда позволил ей намазать ему брови воском.
Одетый, накрашенный, с уложенными волосами и ногами, гладкими, как у манекенщицы, он сел на пуфик и посмотрел на себя в зеркало.
- Пугающе хорошо, - признался он.
- Я знаю, - ответила Светлана, глядя на него в отражении с едва заметной улыбкой.
И в этот момент он понял, игра, в которую они ввязались, давно вышла за рамки обычного спора.
7.
Ресторан был полон, лёгкий гул голосов, звон бокалов, приглушённая музыка. Андрей сидел прямо, стараясь не смотреть в зеркало напротив. Его отражение казалось абсурдно-правдоподобным: длинные ноги, аккуратное платье, идеальный макияж. Светлана потягивала белое вино, сдерживая улыбку.
К его удивлению, вечер складывался на редкость удачно. Светлана, как оказалось, была отличной собеседницей, не той стервой, что годами выводила его своими шуточками, а остроумной женщиной, умеющей слушать и держать паузу. За два часа, проведённых за маленьким столиком у окна, он успел забыть, что на нём платье, чулки и парик. Даже каблуки, к которым он сначала относился как к инструменту пыток, теперь казались просто необычной обувью.
Когда улеглось первое волнение, раздражение и фоновое чувство абсурда, беседа пошла сама собой. Они обсуждали фильмы, которые оба смотрели, удивительно, но у них нашлось несколько любимых. Потом - книги. Потом - людей из их общей компании. Без сплетен, скорее с юмором. И вдруг стало ясно: он действительно впервые узнал её ближе. Не как раздражающий образ с ухоженными ногтями и вечной ироничной ухмылкой, а как личность.
Света смеялась не громко, но заразительно. Иногда поправляла ему прядь парика с неожиданной нежностью. Её взгляд был спокойным, безоценочным и это почему-то подкупало.
- Ты бы видел лица официантов, - прошептала она. - Один даже дверь придерживал с таким выражением, будто ты сейчас войдёшь в кадр «Секса в большом городе».
- Зато за нами никто не свистел, - усмехнулся Андрей, поправляя парик. - Твоя недоработка.
Она рассмеялась, тихо, искренне. И, на удивление, без издёвки.
- Ты хорошо справляешься, Андрей. Лучше, чем я ожидала. Даже... опасно хорошо.
Он хотел что-то ответить, но в этот момент их внимание отвлёк соседний стол. Две девушки уже почти полчаса оживлённо болтали с незнакомцем. Высокий, крепкий, в светлой рубашке с закатанными рукавами, он что-то рассказывал, жестикулируя, движения уверенные, мужские, с чуть ленивой грацией.
Мужчина что-то сказал, девушки засмеялись и встав из-за стола, направились к выходу. Через минуту он поднялся и подошёл к их столику.
