- Хочешь увидеть, Леша, как я себя трогаю? Как я люблю это делать? – голос девушки был низким, томным.
«Да! Покажи!»
Наталья писала это, уже не думая. Ее дыхание участилось. Она видела, как пальцы Алисы исчезают под тканью шорт. Видела, как бедра дочери слегка двигаются в такт музыки, как ее глаза прикрываются, губы приоткрываются в беззвучном стоне.
Наталья не могла больше терпеть, ее рука рванулась вниз, расстегнула джинсы, залезла под резинку трусиков. Теплая, скользкая плоть с радостью встретила пальцы. Ее собственная «фасолинка» была набухшей, невероятно чувствительной. Женщина коснулась ее кончиком пальца – и сладкая судорога пробежала по всему телу.
Она застонала тихо, подавленно.
- Ох, Лешенька… Я чувствую, как ты смотришь… – Алиса на экране приоткрыла глаза, ее взгляд был мутным от возбуждения. Она медленно вытащила руку из-под шорт. Пальцы блестели влагой. Девушка поднесла их к камере, затем медленно облизала один за другим, глядя прямо в объектив.
– Ммм… Вкусно… Хочешь почувствовать?
Наталья («Алексей») не ответила. Она не могла. Ее пальцы уже работали – один палец скользнул вдоль влажных, припухших половых губ, нашел вход во влагалище и легко погрузился внутрь. Тепло, плотность, знакомые и одновременно новые ощущения. Женщина задвигала пальцем, ища глубину, в такт движениям Алисы на экране. Большим пальцем она терла свой клитор – кругами, быстро, подражая тому, что интуитивно представляла под шортами дочери.
- Я так возбуждена, Лешенька… – голос Алисы прерывался на вздохах. – Ты хочешь… чтобы я сняла одежду? Показала все?
«ДА! Сними! Покажи мне все!»
Наталья писала это, почти теряя сознание от нарастающего возбуждения. Ее тело было мокрым, пальцы хлюпали внутри нее. Она видела, как Алиса снимает майку, потом лифчик. Ее соблазнительные, упругие груди с твердыми розовыми сосками предстали перед камерой. Потом она медленно стянула шорты и трусики.
Лобок был гладко выбрит, половые губы – припухшие, влажные, розовые. Алиса широко развела ноги перед камерой, давая полный обзор. Ее пальцы немедленно нашли клитор и начали тереть его быстрыми, уверенными кругами. Другой рукой она сжимала грудь, щипала сосок.
- Вот так, Леша… – стонала она. – Я трогаю свою киску… Я так хочу… Ммм… Ты представляешь, как это приятно? Как пальцы скользят… как клитор пульсирует… Ох!
Каждое слово, каждый стон Алисы били Наталью прямо в живот, усиливая ее собственные ощущения. Она двигала пальцами внутри себя быстрее, яростнее теребила клитор. Женщина смотрела на экран, на пальцы дочери, ловко доводящие себя до предела, и представляла, что это ее пальцы трогают Алису. Что это она заставляет дочь стонать.
Эта извращенная мысль подхлестнула возбуждение похотливой матери до небес. Она ввела второй палец внутрь себя, растягивая влажные стенки, двигая ими в быстром, грубом ритме. Больно не было – только дикая, всепоглощающая волна удовольствия, накрывавшая с головой.
- Я близко, Алексей! Очень близко! – кричала Алиса на экране. Ее тело напряглось, пальцы на клиторе дрожали в бешеном темпе. – Кончаю! Я кончаю! Аааах!
Наталья увидела, как тело дочери содрогнулось в серии мощных спазмов, как ее лицо исказилось гримасой экстаза. Этот вид, этот крик стали последней каплей. Стыд, страх, запрет – все смешалось и взорвалось в ее низу живота сокрушительным вихрем оргазма.
Женщина вдавила пальцы глубоко, яростно терла клитор, ее бедра дернулись вверх, отрываясь от кресла. Волна за волной оргазмы накатывали, вымывая все мысли, оставляя только белое пламя и неконтролируемые стоны, которые она глушила, прикусив губу до крови.
Ее тело билось в кресле, пальцы были залиты ее собственными соками, смешанными с возбуждением. Наталья кончила. Глядя на экран, где ее дочь тоже только что испытала оргазм, крича ее вымышленное имя.
- Фух… – Алиса на экране, тяжело дыша, устало улыбалась, вытирая рукой пот со лба. – Вот это было… Спасибо, Алексей. Ты классный заказчик. Надеюсь, тебе тоже понравилось?
Наталья («Алексей») не ответила. Она сидела в кресле, вся дрожа, с мокрыми пальцами и пустотой головой. На экране улыбалась ее дочь, а в комнате стоял тяжелый, сладковатый запах секса и предательства. Она знала, что это не конец. Это было только начало. Ад, в который она добровольно шагнула, только распахнул свои двери.
И выхода из него уже не было.
