– А ты ничо – не отшила, и винца не зажала, – налаживал он контакт.
– Да и ты настоящий джентльмен. Особенно по части комплиментов…
Беседа не клеилась, ибо общих тем или интересов меж ними не случились бы даже в эпоху Среднего палеолита.
Нескладный юноша с отталкивающими чертами многое принимал за чистую монету и, уверовав в себя, погладил ее предплечье, коснулся волос. Анна отвела взгляд, утаив истинное к нему отношение, а про себя отметила: «Даже не стошнило».
«Джентльмен» сиял наградным бронзовым унитазом. А тут еще старший дружок просемафорил: «Смелей, Генарик!»
«Случайное» прикосновение к груди, стало для девушки переломным моментом. О приятных эмоциях речи не было, но и разрядом в десять тысяч вольт не шибануло.
Склонив голову, она тихо произнесла:
– В другой раз я разбила бы бутылку о твою наивную мордашку. Но сегодня можно. И даже нужно…
Часть вторая
Крокодил
О причинах ее покладистости Крокодил по имени Гена не задумывался. В традициях его субкультуры все было просто: семок вместе погрызли, за тухлую жизнь перетерли – можно лапать; не визжит, граблями не машет – пора насаживать на член. Обкатанным принципом он руководствовался и в отношениях со знатной мамзель.
– Вино закончилось, – напомнила Анна, когда он принялся расстегивать ее блузку.
– Заказать еще?
– Да. Водки.
«Джентльмен» метнулся к барной стойке.
Она достала из его пачки сигарету, щелкнула зажигалкой. Глядя в мутное пространство, затянулась. «Правильно ли я поступаю? Еще есть время остановиться, – терзали сомнения. На красиво очерченных губах появилась горькая усмешка: – Да-да, сомнение – главный признак интеллигенции. Сомневаться – значит, думать. Но если уж выбрала метод лечения, то нужно идти до финала, до логического завершения. Как поступал Демидов».
– Ща, Толян принесет, – вернулся Крокодил. – А ты куришь, да?
– Редко.
– Травку пробовала?
– Нет.
– А хотела бы?
– Ни в этой жизни…
В зале погасло центральное освещение, вокруг стало еще сумрачнее. Пенсионер недовольно зашелестел газетой, и официант поспешил включить бра над его столиком.
Затем вездесущий Сергей принес пузатый графинчик с водкой; бросая жадные взгляды на распахнутую блузку, наполнил рюмки. И исчез...
Анна пьянела. Ощущая на груди вспотевшие от волнения ладошки Крокодила, она прикрыла глаза и перебирала варианты, где было бы безопаснее поставить финальную точку в сценарии. Ее квартира в областном центре, а также квартиры знакомых в гарнизоне и в умиравшем городишке категорически исключались. Ближайшая гостиница находилась слишком далеко. Оставался автомобиль.
– Вы хоть бы людей постеснялись! – вдруг заметался по пустому залу гневный старческий голос.
Вздрогнув, она оттолкнула Крокодила, поднялась.
– Вы чего из приличного заведения вертеп устраиваете?! – не унимался седой пенсионер.
«Как же я про него забыла! – поспешно накинула она куртку и бросила на стол купюры. – Пожилой человек! Незнакомый, но… Боже, кокой стыд!»
«Джентльмен» закипал из-за обломанного кайфа.
– Чо ты лезешь, пенс вонючий?! – набычившись, двинулся он на старика. – Мы тебе мешали?!
Девушка схватила его за руку.
– Оставь человека в покое! Пошли…
* * *
Покружив по городку под моросящим дождем, белая Тойота остановилась в безлюдном переулке. Анна заглушила двигатель и сидела, не шевелясь. Куртка была расстегнута, блузка распахнута. Под ней, напоминая о поспешном бегстве из кафе, темнел лифчик.
Вниманием Крокодила завладели слегка раздвинутые коленки, обтянутые тонким полупрозрачным капроном. Поглаживая ближнюю ножку, он двигал край клетчатой юбки и потихоньку добрался до широкой резинки чулка и белевшей за ней полоски нежной кожи. А когда коснулся черных кружевных трусиков, девушка достала из сумочки упаковку презервативов.
– Ты ведь этого хочешь?
Прыщавый кавалер радостно закивал.
Расстегнув его джинсы, она вытащила наружу тонкий обмякший член. Еще «неповзрослевший», смешной и... мокрый.
– Какая прелесть. Половой гигант изволил кончить, изучая мои бедра, – насмешливо прокомментировала она.
– Ну, так… самую малость, – запылали его щеки алой пионерской зорькой. – Но, если пососешь, он встанет!
Анна щелкнула ноготком по члену.
– Ты еще не дозрел до орального секса.
– Мне вообще-то восемнадцать! – гордо заявил Крокодил. И с обидой добавил:
– Для других созрел, а для тебя нет?
– Если перефразировать Еврипида, то: «Покажи, кто у тебя сосет, и я скажу кто ты».
– Кого пер... перефа?..
Вздохнув, она достала салфетку, высушила член и принялась его легонько мять и массировать. Крокодил закатил глаза, прерывисто задышал. Член не прибавил в толщине, но постепенно становился длиннее, оголяя небольшую розовую головку.
– Можем перебраться на заднее сиденье, – предложила она.
Но мальчишка вдруг заартачился:
– Да ну, в тесноте не по кайфу.
Она смотрела на него, не понимая, куда подевалось необузданное желание.
– Так, юноша, решай быстрее! Либо ты заканчиваешь свое грязное дело, либо выметайся, и я поеду домой.
Юноша секунду подумал и внезапно выдал глубокую мысль:
– В таком виде ты доедешь до первого мента. А потом два года будешь ходить пешком.
«Черт… а у него случаются проблески здравомыслия, – закусила девушка нижнюю губку. – Выбора нет – придется завершать лечение».
– Слушай, ты же хотела попробовать травку! – напомнил он.
– Я?.. Когда?!
– Ты была не против.
Она пожала плечами – изрядно сдобренная алкоголем память могла дать сбой.
– Есть тихое местечко, – осторожно прощупывал он почву. – Там и курнем, и потрахаемся в приличных условиях.
– Там никого?
– Пусто.
Анна завела двигатель.
– Командуй…
Спустя несколько минут Тойота повернула во двор между старых трехэтажных домов и остановилась у раскуроченной детской площадки.
Выйдя из автомобиля, девушка вдруг осознала, что выпила слишком много. Ноги стали ватными, руки слушались плохо. Бутылка вина, несколько рюмок водки. И все это на пустой желудок, на ослабленный депрессией организм. Последний раз подобный фортель она выкинула в студенческую пору, и он обошелся ей потерей девственности. То происшествие Анна списала на молодость, на отсутствие жизненного опыта и банальную случайность. Сегодня все делалось осознанно.
Над ближайшим подъездом красовался год постройки дома: «1951». Крокодил взял девушку под руку и почему-то повел не к двери подъезда, а к торцу дома.
– Жильцов давно отселили, дом третий год обещают снести, – пояснил он. – Дверь завалена изнутри, что б чужаки не шастали.
За углом нескладный юнец неожиданно выказал ловкость: подпрыгнув, зацепился за отлив, подтянулся, толкнул створку окна. Закинув ногу, забрался внутрь и… пропал.
Девушка в недоумении прислушалась, огляделась по сторонам.
Вдруг сверху послышалась возня – из окна показался край сваренной из арматуры лестницы.
– Поднимайся, – приказал Крокодил, когда тяжелая лестница уткнулась в грунт.
Она преодолела несколько ступеней. А когда он помог спуститься в замусоренную комнату, ужаснулась: «Господи, в своем ли я уме?..»
* * *
Они медленно поднималась по ступеням лестницы в подъезде приговоренного к сносу дома. С исписанных, исцарапанных стен давно облупилась краска, потолки не видели побелки около четверти века. Повсюду валялись окурки, строительный мусор; под ногами хрустело битое стекло…
Со стороны эти двое смотрелись странно. Что их могло связывать? Что между ними было общего? Она была из высшей лиги, он не дотягивал до любителей. Анна хоть и выглядела на двадцать три, но минувшим летом разменяла двадцать восемь. Она была красива, умна, образована и знала себе цену. Генарик был на десять лет младше. О мужской стати, красоте, достоинстве – там и собаки не брехали. Тощий, сутулый, несуразный. С мозгами тоже не повезло, посему забросил школу и готовился встретить ближайшее будущее в армии или на зоне. Других вариантов не предполагалось.
Каждый лестничный пролет давался с трудом. Пару раз девушка оступалась, и вскоре повисла на плече Крокодила.
– Су-учий финт, как ты вела машину?! – морщил он узкий лоб.
– Нормально вела. Последние минут пять развозит…
На лестничной площадке второго этажа ее дыхание сбилось. Остановившись, она привалилась к шатким перилам.
– Че мучится?! Блевани – полегчает, – предложил он со знанием дела.
– Надо просто отдышаться, – простонала она и тотчас почувствовала под юбкой ладонь Крокодила.
Его будто подменили: теперь он действовал напористо, нагло, без сомнений. Ощупав бедра и ягодицы, потянул вниз кружевные трусики. Она помогла – приподняла одну ножку, затем вторую. Трусики безвольно повисли на носке замшевого ботильона.
