С тех пор она зареклась заниматься аналом и лишь изредка баловала таким контактом мужа. Ну и несколько раз пускала с "черного хода" своих периодически сменяющихся любовников. Да и то, если размер члена очередного партнера не превышал среднестатистических параметров.
Мужу она позволяла себе эту слабость лишь изредка, как бы в знак особой преданности и доверия. Он был нежным и внимательным, и она знала, что может ему доверять. Однако даже с ним она не могла полностью расслабиться и получить удовольствие. Всегда присутствовало какое-то внутреннее напряжение, ожидание неприятных ощущений.
Любовники, как уже упоминалось, допускались к "черному ходу" лишь при соблюдении определенных условий. Размер имел значение. Она не хотела повторения болезненного опыта из прошлого. Если же партнер соответствовал ее критериям, то она могла позволить себе немного расслабиться и даже получить некоторое удовольствие. Но это было скорее исключением, чем правилом.
Для нее анальный секс был чем-то вроде запретного плода, который она пробовала лишь изредка, осознавая все риски и последствия. Это был своего рода компромисс между желанием доставить удовольствие партнеру и опасением повторения негативного опыта. И она всегда старалась держать ситуацию под контролем, чтобы не выходить за рамки дозволенного.
— Приготовилась, шлюха? Сейчас ты узнаешь настоящую боль, — прошипел он ей на ухо, наслаждаясь её ужасом.
Он не спешил. Смаковал власть над ней, знал, что каждое его движение причиняет ей страдания.
- Согласен, годное очко. Однако до него дело не дошло еще. Надо девочку подготовить. Ложись на спину и ноги раздвигай! - довольно высказался седой, неожиданно засунув фалангу большого пальца в задницуженщине.
Анна пронзительно взвизгнула. Резким движением он вошёл в неё. Женщина закричала, но её крик был заглушён его рукой, зажавшей ей рот. Боль пронзила её тело, разрывая на части. Она извивалась, пыталась вырваться, но хватка Седого была железной. Он двигался внутри неё, грубо и беспощадно, не обращая внимания на её мольбы и слёзы. Анна отшатнулась к стене, часто дыша. Ее глаза метали молнии, но вместе с тем в них читался страх. Седой ухмыльнулся, наблюдая за ее замешательством. Он медленно поднялся с кресла, поправляя пиджак. Его взгляд скользнул по ее телу, оценивая и пренебрежительный.
- Ну что ты как маленькая? Это всего лишь игра. Расслабься и получи удовольствие! - прохрипел он, делая шаг навстречу – Мы тебя все равно выебем, детка!
Анна соскочила с пальца, отшатнулась, иинстинктивно вжалась в стену, ища хоть какую-то защиту. Она чувствовала себя загнанным зверьком, понимая, что осталась один на один с хищником. На губах дрожал то ли крик, то ли мольба. Отвращение и страх сковали ее, лишая воли к сопротивлению.
Потом шагнула к кровати и покорно легла на спину, развела ноги в стороны и приподняла колени. Повинуясь указаниям седого она снова развела в стороны половые губы и начала мастурбировать клитор.
Его взгляд скользил по ее телу, не пропуская ни одной детали. Он наблюдал за каждым ее движением, за тем, как ее пальцы касаются кожи, как учащается ее дыхание. В его глазах не было ни похоти, ни осуждения, лишь холодный профессиональный интерес. Он оценивал ее реакцию, регистрировал малейшие изменения в ее поведении.
Она чувствовала его взгляд, ощущала его присутствие, но не позволяла себе отвлекаться. Сосредоточенность была ее единственным оружием, ее единственным способом контроля над ситуацией. Она продолжала, подчиняясь его молчаливым командам, стараясь выполнить все точно и безупречно, возбудиться и увлажниться хоть немного, но слишком боялась и волновалась, и расслабиться никак не получалось.
А вот взгляды остальных, казалось, прожигали ее насквозь, но она старалась не обращать на это внимания. Пальцы скользили по влажной коже, вызывая легкое покалывание. С каждой секундой напряжение нарастало, дыхание становилось все более прерывистым.
Потом ей было приказано ввести в себя палец.
- Не стесняйся, мы такое много видели. Потом еще спасибо скажешь, что тебе дали намокнуть, а не насухую ебали! А ты хульзастыла?!
Оглядевшись, Анна увидела, что мужчины разделись и смотрят на происходящее, подрачивая члены. При этом пенис седогостранно бугрился ниже головки. Мужчина подошел к ней и приказал взять член в рот. Она раскрыла полные губы и приняла в себя крупную бордовую головку.
Анна чувствовала, как противная плоть растягивает ее губы, вызывая тошноту. Мужчина с сединой грубо толкал головку глубже, приговаривая что-то неразборчивое, наслаждаясь происходящим. Страх и отвращение сковали ее тело, препятствуя любым попыткам сопротивления. Она чувствовала себя грязной и униженной, словно ее лишили всякого достоинства.
Один из мужчин подтолкнул ее ногой, приказывая встать. Подчинившись, она поднялась, шатаясь от слабости. Ее взгляд скользил по лицам мужчин, на которых читалось лишь похотливое возбуждение. Она понимала, что они не видят в ней человека, лишь объект для удовлетворения своих низменных желаний.
- Языком работай! Облизывай залупу, теперь глубже бери! - выдавал указания седой.
Женщина повиновалась и старательно облизывала насильника. Однако седому вскоре наскучили эти ласки и он начал буквально трахать ее в рот, взяв за волосы на затылке. Мучитель насаживал на себя голову жертвы, довольно урча. Та задыхалась, когда член проникал ей в горло. Он жестко имел ее в рот, совершенно не заботясь о причиняемой боли. Она задыхалась, пытаясь оттолкнуть его, но руки скользили по его потной спине. Голова дергалась в бессильных попытках освободиться, но хватка была железной. Слюна текла по подбородку, смешиваясь со слезами, которые неудержимо текли из глаз. В горле першило от тошнотворного ощущения, и каждый толчок отдавался болезненным эхом в голове. Он не обращал внимания ни на что, кроме собственного возбуждения. В его глазах горел дикий, неконтролируемый огонь, и он казался одержимым лишь одним - утолить свою похоть. Его движения становились все более яростными и бесцеремонными, словно он пытался выплеснуть всю свою злость и разочарование.
Анна чувствовала, как внутри нарастает паника. Ей казалось, что она тонет в пучине отвращения и бессилия. Она пыталась кричать, но из горла вырывались лишь жалкие хрипы.
И в какой-то момент, выпустив изо ртаненавистную плоть, попросила:
- Не надо так, давай я сама тебе хорошо отсосу!
- Дельный подход - седой уселся на край кровати, широко разведя ноги.
Анна опустилась перед ним на колени принялась облизывать головку по кругу. Он прикрыл глаза, наслаждаясь каждым касанием ее языка. Анна знала, как доставить ему удовольствие, ее движения были точными, уверенными, словно она занималась этим всю жизнь. Ее волосы щекотали его бедра, тепло ее дыхания обжигало кожу. Он чувствовал, как напряжение покидает его тело, как с каждой секундой он все больше погружается в это ощущение полной и безусловной власти. Власти над ней, над ситуацией, над своими собственными желаниями.
Она словно чувствовала, где нужно надавить, где приласкать, чтобы вызвать максимальное возбуждение. Седой тихо постанывал, теряясь в удовольствии.
«Скорей бы все закончилось. Лучше уж миньет, чем принять в себя этого урода» - думала женщина, стараясь как можно быстрей довести насильника до разрядки. Но ее чаяниям не суждено было сбыться, так как буквально через минуту ее за бедра приподнял бугай и грубо вошел в нее сзади.
Ее желудок свело от тошноты, но она старалась не издавать ни звука. Нужно было пережить эти мгновения, вытерпеть, перехитрить. Она представляла себя где-то далеко, на берегу моря, где шум волн заглушал все остальные звуки. Где-то, где нет боли и страха. Но член оказался просто огромным, он вонзился в нее, словно раскалённый кол.
Ее крик утонул в хриплом рыке нападавшего.
Он не обращал внимания на ее сопротивление, его единственной целью было удовлетворить свою похоть. Он двигался яростно, не заботясь о ее страданиях. Она почувствовала себя тряпичной куклой, безвольно брошенной в грязную лужу. Боль пронзила тело огненными иглами, сковывая каждое движение. Слезы бессилия текли по щекам, смешиваясь с грязью и пылью. В голове пульсировала единственная мысль: "Когда же это кончится?" Седой, не давая ей передышки, снова начал жестко трахатьАнну в рот.
Каждое движение насильника отдавалось в ней эхом отвращения и страха. Она чувствовала себя сломанной, оскверненной. Ей казалось, что эта боль никогда не пройдет, что она навсегда останется с ней шрамом на душе. Он двигался грубо и резко, проникая своим инструментом в самую матку. Ее крик застрял где-то в горле, превратившись в хриплое мычание. Боль была нестерпимой, пронзала насквозь, отзываясь в каждой клетке тела. Он не обращал внимания. Его лицо, искаженное гримасой похоти, казалось чужим, отстраненным от происходящего.
Это было очень больно. Анна была сухой, совсем не увлажнённой, и насильник буквально рвал ее огромным членом, не заботясь ни о чем, кроме собственного удовольствия. Она задыхалась. Воздуха катастрофически не хватало, а каждая попытка вдохнуть отзывалась колющей болью где-то под ребрами. Слезы текли по щекам, смешиваясь с потом и кровью, оставляя соленые дорожки на коже. Она пыталась отстраниться, вырваться из-под этой тяжести, но его руки держали ее крепко, словно стальные тиски.
- Нет-нет-нет!
- Да! Ты будешь на моем хуе скулить, шлюха! – прорычал он, долбясь в узкое влагалище.
Она чувствовала, как что-то внутри нее рвется, и острая боль пронзала все тело. Крик застрял в горле, а слезы беззвучно текли по щекам. Анна пыталась оттолкнуть его, но силы были неравны. Его вес давил на нее, словно каменная плита, лишая возможности дышать. Все происходило словно в тумане. Она видела расплывающиеся очертания комнаты, слышала хриплое дыхание насильника и чувствовала отвратительное прикосновение его рук. В голове пульсировала лишь одна мысль: "Это не может быть со мной. Это просто кошмар".
