Она подошла к большому зеркалу и внимательно осмотрела своё отражение. Её тёмно-русые волосы, густые и блестящие, были аккуратно окрашены, без единого намёка на седину. Анна распустила пучок, и волосы рассыпались по плечам. Она сжала свои пышные груди, взвешивая их в ладонях, чувствуя их мягкую тяжесть. Кожа была гладкой, почти без морщин, а соски, чувствительные к малейшему сквозняку, напряглись ещё сильнее. Её талия, уже не такая тонкая, как в молодости, всё ещё оставалась привлекательной — без отвисших боков, с мягкими изгибами. Пальцы скользнули ниже, к густым, кудрявым тёмным волосам на лобке. Анна никогда не брила интимную зону, считая это вульгарным, недостойным её консервативных взглядов. Она провела пальцами по мягким завиткам, и её дыхание слегка участилось.
Взгляд упал на её большую, мясистую попу, которую она оценила, повернувшись спиной к зеркалу. Кожа была гладкой, почти нетронутой целлюлитом, что Анна приписывала хорошей генетике — спортом она не занималась, предпочитая долгие прогулки и работу в огороде. Её фигура, несмотря на 47 лет, всё ещё притягивала взгляды, и Анна знала это. Она гордилась своим телом, хотя редко позволяла себе думать о нём в чувственном ключе.
Но в этот момент, стоя голой перед зеркалом, она почувствовала лёгкое тепло, зародившееся где-то внизу живота. Её пальцы, словно сами по себе, скользнули между бёдер, коснувшись влажных половых губ, скрытых под густыми мягкими волосками. Ощутив влагу, Анна замерла, её щёки слегка порозовели. Она, строгая, сдержанная женщина, привыкшая держать всё под контролем, вдруг поймала себя на этом запретном импульсе.
«Да что ты в самом деле!» — выругалась Анна вслух, резко шлёпнув себя ладонью по промежности. Удар отдался лёгкой болью, но тут же вернул её к реальности. Она тряхнула головой, отгоняя греховные мысли, и решительно направилась к чемодану.
Анна достала рабочую одежду — простую хлопковую футболку оливкового цвета и свободные льняные брюки. Натянув их, она почувствовала себя комфортнее, хотя даже в этой одежде её пышные формы оставались заметными. Завязав волосы в небрежный хвост, она вышла из спальни, бросив последний взгляд на зеркало. Пора было заняться огородом — делом, которое всегда помогало ей отвлечься и привести мысли в порядок.
Она шагнула на крыльцо, и жаркий воздух обнял её, контрастируя с прохладой дома. Огород ждал её — грядки с помидорами и огурцами, кусты малины, клумбы с цветами. Анна глубоко вдохнула аромат трав и земли, чувствуя, как дача возвращает ей покой.
Анна вышла в огород, чувствуя, как тёплый июньский воздух обволакивает её кожу. Солнце стояло высоко, заливая участок ярким светом, и она, вооружившись садовыми перчатками и небольшим ведёрком с инструментами, приступила к делам. Июнь был временем активной работы в огороде — грядки уже зеленели, но требовали ухода, чтобы урожай радовал её всё лето. Анна любила эту рутину: возня с землёй, запах свежей зелени и ощущение, что она своими руками создаёт что-то живое, помогали ей отвлечься от мыслей о работе и одиночестве.
Первым делом она осмотрела грядки с помидорами. Кусты уже вытянулись, усыпанные зелёными плодами, которые только начинали наливаться краснотой. Анна аккуратно подвязала стебли к деревянным колышкам, чтобы те не ломались под тяжестью. Её пальцы, привычные к бумагам и ручке, теперь уверенно орудовали бечёвкой, а на лбу выступили капельки пота. Затем она перешла к огурцам — их плети раскинулись по земле, и Анна, присев на корточки, осторожно приподняла листья, проверяя, не появились ли первые плоды. Несколько маленьких огурчиков уже завязались, и она с удовлетворением кивнула, словно одобряя их старания. Она прополола сорняки, выдергивая их с корнем, и полила грядки из лейки, следя, чтобы вода не заливала корни.
Дальше Анна занялась малиной. Кусты стояли густые, с тёмно-зелёными листьями, и первые ягоды уже алели среди колючих веток. Она собрала горсть спелых ягод, попробовала одну — сладкая, с лёгкой кислинкой, — и решила, что завтра сделает компот. Затем она перешла к клумбам с цветами. Бархатцы и петунии цвели ярко, но их окружали мелкие сорняки, и Анна, вооружившись тяпкой, принялась их выкорчёвывать. Её движения были точными, уверенными, в них чувствовалась любовь к этому месту. Она даже улыбнулась, заметив, как бабочка села на жёлтый цветок и замерла, расправив крылья.
Последним делом Анна проверила небольшой пруд. Камыши слегка разрослись, и она обрезала лишние стебли секатором, чтобы вода оставалась чистой. Лягушки, потревоженные её шагами, с плеском нырнули в воду, и Анна невольно рассмеялась — этот звук напомнил ей детство, когда она часами ловила лягушек с соседскими мальчишками. Закончив, она выпрямилась, потянулась, чувствуя, как ноют мышцы спины. Солнце уже клонилось к западу, окрашивая небо в золотисто-розовые тона, и Анна, бросив взгляд на часы, поняла, что провозилась почти четыре часа.
Удовлетворённая, она вернулась в дом, оставив перчатки и инструменты на крыльце. Внутри было прохладно, и её разгорячённое тело тут же покрылось мурашками. Анна прошла в спальню, где сбросила пропитанную потом футболку и льняные брюки, оставшись в одном белье. Затем она сняла и его, бросив в корзину для стирки. Голая, она направилась в ванную — небольшую комнату с кафельными стенами и старой, но чистой ванной. Анна, закрыла шторку, повернула кран, и тёплая вода хлынула на её кожу сверху, смывая пыль и усталость. Она закрыла глаза, подставляя лицо под струи, и её длинные тёмно-русые волосы, теперь распущенные, намокли, прилипнув к плечам и спине. Она намылила тело мочалкой, уделяя внимание своей пышной груди, которая покачивалась под движениями рук, и широким бёдрам. Вода стекала по её коже, подчёркивая изгибы фигуры, и Анна, хоть и старалась не думать об этом, ощутила лёгкое тепло внизу живота. Но, как и утром, она тут же отогнала эти мысли, сосредоточившись на практичности.
Выйдя из душа, она вытерлась мягким полотенцем и надела лёгкий хлопковый халат, небесно-голубого цвета, который завязала пояском на талии. Халат был коротким, едва прикрывая верхнюю часть бёдер, и плотно облегал её формы, подчёркивая пышную грудь и округлую попу. Анна чувствовала себя комфортно — в этом доме она могла позволить себе такую свободу, не боясь чужих взглядов. Она прошла на кухню, включила старое радио, стоявшее на подоконнике. Из динамиков полилась лёгкая джазовая мелодия, и Анна, чуть покачивая бёдрами в такт музыке, начала готовить ужин.
Она достала из холодильника свежие овощи — помидоры, огурцы, пучок укропа — и принялась нарезать их для салата. Нож ловко мелькал в руках, а аромат зелени наполнял кухню. Затем она разогрела сковороду, добавила немного масла и обжарила кусок куриной грудки, приправленной солью и сушёным базиликом. Запах жареного мяса смешался с джазовыми аккордами, создавая уютную атмосферу. Решив побаловать себя, Анна спустилась в погреб — узкую лестницу, ведущую в прохладное подземелье, где хранились банки с вареньем, соленьями и бутылки домашнего вина, сделанного ещё её отцом. Она выбрала бутылку красного, с терпким ароматом чёрной смородины, и вернулась наверх.
Ужинать Анна решила на крыльце, где стоял небольшой деревянный столик и два стула с мягкими подушками. Она накрыла стол, поставив тарелку с салатом, кусок курицы и бокал для вина. Сев, она налила себе вина, и рубиновый напиток заиграл в лучах закатного солнца. Перед ней раскинулся вид на лес — тёмно-зелёные кроны сосен и берёз, покачивающиеся на ветру, а вдалеке слышался тихий плеск реки. Анна сделала глоток вина, чувствуя, как его тепло растекается по телу, и начала есть, наслаждаясь вкусом свежих овощей и сочной курицы.
За ужином её мысли, как часто бывало в одиночестве, ушли в прошлое. Она вспомнила, как в юности мечтала о большой семье — муже, детях, шумных праздниках. Но карьера нотариуса, её упрямый характер и привычка держать всех на расстоянии сделали своё дело. Мужчины появлялись в её жизни, но никто не задерживался надолго — Анна была слишком требовательной, слишком гордой. Теперь, в 47, она чувствовала лёгкую грусть, глядя на пустой дом, который когда-то был полон смеха. Одиночество, как старый знакомый, накрыло её, и она сжала бокал чуть сильнее. Но, как всегда, Анна тут же одёрнула себя. «Хватит ныть! — подумала она, нахмурив брови. —Не будь тряпкой! Ты богатая, независимая женщина». Она налила себе ещё вина, словно закрепляя эту мысль, и сделала большой глоток, чувствуя, как лёгкое опьянение прогоняет тоску.
Поужинав, Анна убрала посуду и вернулась на крыльцо с книгой — дешёвым детективным романом, который она купила в придорожном магазине. Это был типичный бульварный романчик, с предсказуемым сюжетом, но с пикантными эротическими сценами, которые Анна, хоть и не признавалась себе, читала с особым интересом. Она включила фонарь над крыльцом, заливший столик мягким светом, и уселась, закинув ногу на ногу. Халат слегка задрался, обнажив её крепкие бёдра, но никто видеть этого не мог. Сюжет закрутился вокруг таинственного преступления и страстного романа между детективом и роковой красоткой, и Анна, погружённая в чтение, не заметила, как вечер окончательно сгустился, а лес вокруг её дачи затих.
Тишина июньского вечера, такая мягкая и убаюкивающая, внезапно треснула, как тонкое стекло, под напором громкой музыки, доносившейся из подъезжающей машины. Анна, погружённая в строчки своего детективного романа, вздрогнула и нахмурилась, её пальцы замерли на странице. Рёв мотора и ритмичные басы, сотрясающие воздух, приближались, пока не остановились где-то совсем рядом — судя по звуку, у соседнего участка. Она стиснула книгу, её губы сжались в тонкую линию. Весёлый девичий хохот, хлопанье дверей и топот ног окончательно разрушили её покой.
Анна прищурилась, пытаясь вспомнить, кому принадлежала соседняя дача. Кажется, там иногда появлялась пожилая пара — старики, которые приезжали раз в сезон, чтобы проверить дом. «Неужели их внучка с подружками?» — подумала она, прислушиваясь к высоким голосам, перебивающим друг друга. Мысль о том, что её уединение, так тщательно спланированное, оказалось под угрозой, вызвала в ней глухую злость.
