И тут она поймала на себе взгляд ярких зеленых глаз. Блондинка посмотрела на нее через весь зал, подняла руку и крикнула:
— Эй, девчонка! Тащи нам три литровые кружки вашего лучшего пива! Да побыстрее, замухрышка!
Ее голос прорезал гул бара, как клинок, и Аня почувствовала, как ее щеки снова вспыхнули. Слово «замухрышка» ужалило, как пощечина, но она только судорожно кивнула и принялась наливать пиво из крана. Ее руки дрожали, и она старалась сосредоточиться на струе пены, чтобы не расплескать. Занимаясь своей работой, она кидала взгляды на дальний столик, где три амазонки о чем-то переговаривались и громко смеялись. Их смех был как раскаты грома — уверенный, беззаботный, заполняющий все пространство. Другие посетители бара стали значительно тише. Да и сама музыка, игравшая из старых колонок, будто стала на несколько тонов ниже, хотя никто не убавлял громкость.
В глубине души Аня ненавидела расу амазонок. Впрочем, как и все остальные женщины. Причина одна — зависть. Не каждой было дано родиться амазонкой, этот редчайший ген встречался у одной из сотен тысяч. Простые женщины отошли на второй план с появлением этой расы. Мужчины, конечно же, восхищались амазонками и мечтали жениться на них. Но таких счастливчиков было мало. Амазонки предпочитали богатых и влиятельных мужчин. Но встречались исключения из правил, когда амазонка выбирала простого парня, не за деньги, а по любви. Эти истории, редкие, как жемчужины, обсуждались шепотом, как легенды, но Аня в них не верила. Она видела в амазонках только высокомерие и жестокость. В основной своей массе девушки этой расы были надменны, высокомерны и всячески презирали окружающих людей, считая их грязью из-под своих подошв. Эти три персоны очень были похожи на таких. Их взгляды, их смех, их манера двигаться — все кричало о превосходстве, которое они даже не пытались скрывать.
Наливая пиво, Аня вспомнила колледж, в котором она отучилась всего два года и бросила учебу, уехав в столицу. В ее колледже также были амазонки. Такие же высокомерные сучки, возвышающиеся над всеми остальными. Аня часто становилась предметом насмешек со стороны этих девушек. Они выбирали себе жертв из худощавых, невысоких девчонок и насмехались над ними. Им нравилось ощущать чувство превосходства над остальными. Мальчики носили за ними сумочки, девочки расступались в коридорах, когда они шли навстречу. Они были блистательно красивы, неприкасаемые, гордые. Им все сходило с рук. Любое учебное заведение гордилось такими ученицами. Спортсменки, красавицы, роскошные и неповторимые. Все преподаватели лизали им задницы. Неудивительно, что остальные девушки в душе терпеть не могли этих сук.
Аня вспомнила, как однажды в колледже амазонка по имени Кайя, высокая, с кожей, словно фарфор, и голосом, от которого мурашки бежали по спине, заставила парня, осмелившегося подойти к ней с цветами, извиняться на коленях за свою «дерзость». Аня тогда стояла в стороне, сжимая учебник, и чувствовала, как ее сердце сжимается от несправедливости. Но никто не заступился. Никто не осмелился. Все смеялись над ним.
В школе, от одной из юных амазонок, Аня получила прозвище «серая мышь». Оно преследовало ее до самого выпускного класса. Ту девчонку звали Летиция. Даже имена у них были особенные. Ненависть к этой расе зародилась у Ани давно. Всю жизнь она чувствовала себя некой рабыней перед этими божествами. Однажды во дворе колледжа одна из амазонок отпихнула Аню в сторону, сбросив ее в канаву вместе с учебниками, так как та застоялась у нее на пути. Тогда было много смеха, а Аня еще больше возненавидела этих исполинских сучек. Она до сих пор помнила, как грязь въелась в ее одежду, как смех амазонки звенел в ушах, а другие студенты просто проходили мимо, будто ничего не произошло.
Но чего она не могла отрицать, так это их природной красоты. Ею она смогла вдоволь насладиться, когда поднесла кружки пива к их столу. Ставя кружки на стол, Аня задрожала от волнения и случайно пролила пенку на обувь блондинки.
— Твою мать! — вскрикнула амазонка, одернув ногу и зашипев. Аня почувствовала, как ее сердце екнуло. — Криворукая деревенщина!
— Простите, пожалуйста... — застонала Аня, хватая салфетки и опускаясь на корточки. — Я все вытру.
Ее пальцы, сжимавшие салфетки, дрожали от страха. Она чувствовала взгляды всех в баре, как иглы, впивающиеся в спину. Пиво попало не только на обувь блондинки, но и на ее пальчики. Аня уже собралась тереть, но блондинка одернула ногу и сказала:
— Нет... — Она смерила взглядом ярких изумрудных глаз серую мышку в фартуке и лукаво улыбнулась. — Не вытрешь, а слижешь...
Амазонка скинула стрипу, и ее изящная крупная стопа зависла перед лицом девушки. Аня раззявила рот, как дурочка, не зная, что делать в этой ситуации. Блондинка покачивала ступней перед ее лицом, ярко-зеленые ногти блестели от пенки. Капельки пива текли по ее широкой стопе с изящным, изогнутым продольным сводом, стекая к пятке. Кожа была гладкой, безупречной, и даже запах пива не мог перебить аромат ее духов, который витал вокруг.
— Лижи, — приказала амазонка, ткнув ногу еще ближе к лицу официантки. Аня невольно обхватила ее ступню руками, чувствуя под пальцами тепло и твердость мышц. В баре стало пугающе тихо. Аня повернула голову и увидела, что взгляды всех посетителей устремлены на нее. Даже музыку приглушили.
— Лижи! — хриплым голосом выкрикнул один пьяный мужик с дальнего столика. Его крик подхватил пьяный студент рядом.
— Да! Лижи ее ножку!
А затем крик «Лижи» разлетелся по всем столам. Некоторые даже забарабанили ладонями по столу, призывая ее к действию. Аня совсем потерялась, ее сердце бешено билось в груди. Шум толпы был как волна, накрывающая ее с головой, и она чувствовала себя утопающей. Девушка посмотрела вверх. Ее взгляд скользнул по гладкой бронзовой голени к колену, затем выше по широкому мускулистому бедру и уперся в темный участок под белой юбкой амазонки. Одна нога блондинки были вытянута вперед, от чего образовался зазор между ее бедрами, а там, между ними, Аня не увидела белья... Только гладкая кожа, без единого волоска, а по середине широкая, розоватая вульва, с мясистыми половыми губами. Большая, превышающая размером вагину обычной женщины.
Шок молодой официантки длился долю секунды, затем она быстро подняла глаза и встретилась взглядом с блондинкой. Зеленые глаза амазонки издевательски улыбались. Сочные губы разомкнулись, открыв два ряда больших, идеально ровных, белых зубов, между которых мелькнул язычок, а потом раздалось:
— Лижи...
Тот же клич сыпался в спину официантки. Аня попала в глупейшую ситуацию, из которой не могла найти выхода. Потеряв самообладание, она покорно нагнулась к ступне амазонки и провела языком по ее изящным пальчикам. Раз-другой. Вкус пива смешался с чем-то солоноватым.
— Хорошенько вылижи, дурнушка, — приказала блондинка, поднося к губам кружку пива. — Каждый палец.
Ее голос был, как приказ госпожи, и Аня сделала это, боясь не подчиниться. Облизала каждый её палец, под смех и свист пьяной публики. Затем провела языком по верхней части ступни, слизывая ручейки пива. И следом по нижней, до самой пятки. Каждый ее жест был как падение в пропасть, и она чувствовала, как ее собственное достоинство растворяется под взглядами толпы. Блондинка неожиданно резко отпихнула ее ногой, так, что Аня упала на попу.
— Хватит! Щекотно... — фыркнула она, делая большой глоток пенного пива.
Аня медленно встала, согнулась пополам от позора, и потопала за барную стойку. Вслед ей лился смех толпы, как кислота, разъедающая кожу. Девушка вернулась к своей работе, еще не в полной мере осознавая свой позор. Она протирала бокалы и косилась на дальний столик, где три «Асгардские Валькирии» стучали кружками и глушили пиво, как какие-то дальнобойщики.
Аня даже не знала, что амазонки выпивают. Тем более пиво в захудалом баре на окраине города. Эта картина была такой странной, несуразной. Эти прекрасные могучие женщины совершенно не вписывались в здешний интерьер. Потертые столы, липкий пол, кислый запах пива — все это казалось насмешкой над их совершенством. «Что они здесь забыли?» — размышляла девушка. Может, им стало скучно, и они решили зайти в этот гадюшник, дабы испытать новые эмоции, ощутить чувство превосходства над грязными людишками в этом месте? Она представляла, как они, хохоча, рассказывают своим подругам о том, как заставили какую-то официантку лизать ногу, и от этой мысли ее щеки снова вспыхнули.
Не прошло и десяти минут, как Ане пришлось обновить им кружки. В этот раз она несла их с особой осторожностью, чувствуя, как каждый шаг отдается в ее груди, словно она идет по минному полю. Также осторожно она ставила их на стол перед ними. Краем глаза она заметила, как блондинка отвела левое бедро в сторону и слегка подняла край платья, коснувшись острым ногтем своей ляжки.
— Не хочешь пролить пиво сюда, девчонка? — усмехнулась она, ведя ногтем вверх по внутренней стороне бедра. — Вылижешь меня здесь, может...
— Это ты мне вылижешь, кобыла сисястая! — выкрикнула Аня, вылив кружку пива на грудь блондинки. Амазонка закричала в ярости, вскочила из-за стола и схватила официантку за горло. Одной рукой она подняла ее в воздух и швырнула об стену, как куклу. Анина голова треснула, как спелая тыква...
Ничего этого, конечно же, не было. Аня представила эту картину в своей голове и финал ей не понравился.
— Ну так что? — улыбалась белогривая амазонка, скользя ноготком по бедру и улыбаясь молодой официантке. — Не хочешь еще поработать язычком?
— Брось, Вики, — фыркнула брюнетка с косой, ее голос был грубее, но с той же властной интонацией. — Ее язык годится только для твоих ног.
