Алиночка слушала внимательно, глазки расширились, и она задала глупый вопрос, с милой наивностью:
— А если я так много смазочки вырабатываю, то не стану ли я писять тоже из кисульки, как настоящая девочка!
Ната засмеялась нежно, погладила её по руке:
— Ой, милая, какая ты забавная! Нет, солнышко, не станешь — во-первых, ты и так настоящая девочка. Но писять ты будешь из клиторка в чехольчике, а твоя кисулька просто мокрая будет становиться во время любви или когда возбуждается. Если она у тебя часто мокренькая — носи прокладочки. Ты умничка, что спрашиваешь!
Потом Алиночка вздохнула, её личико омрачилось:
— Уже четверг, а у меня только один раз был... Эдуард сказал, что на этой неделе занят. Ничего, если любовь будет только раз? Не нарушит ли это терапию?
Ната посмотрела на неё с хитрой улыбкой:
— Не переживай, у меня сюрприз для тебя, милая. Освободилась запись у суррогата — прямо сегодня! Но есть нюансик: это суррогат по обмену опыта из Мексики, Габриель. У него сильный испанский акцент правда. Но он добрый, опытный мужчина, поможет в безопасной обстановке.
Алиночка задумалась, но кивнула — это было очень интересно встретиться с горячим латинским мужчиной, ещё и профессионалом в ВТТ.
— Ой как здорово, доктор Ната. Спасибочки спасибочки вам! Я так рада! А то я переживала уже! И это так здорово! Интересно, какой он...
Она пошла в специальный кабинет для встреч, сердце стучало от любопытства. Мексиканец? Наверное, страстный, как в фильмах... Но я готова, терапия важна, — думала Алина, её мысли вихрем кружили, как в ласковом сне, где встречи — двери в новые миры. За дверью ждал Габриель — мускулистый мексиканец с пылким взглядом, в облегающей лаймовой медицинской форме, его тело излучало силу и тепло, как тропическое солнце, кожа загорелая, глаза тёмные, полные огня.
— Ола, пресиоса! Ты Алиночка? Я Габриель, из Мехико. Ком, поговорим! — сказал он с сильным акцентом, обнимая Алину крепко, его мускулы напряглись, но объятие было тёплым.
Они сели на диван, коротко пообщались. Габриель гладила ручку Алины:
— Ты новый в ВТТ? Я любить помогать девочкам. Ты феменина, бонита! Готова для фан? — спросил он.
— Да, я готова... Ты такой сильный… стронг! — Алина прошептала, краснея.
Габриель засмеялся низко:
— Си, я стронг, но тендер. Начинать медленно, милая.
Габриель раздел Алину нежно, целуя шею страстно, губы скользнули по сисечкам, его руки обхватили их, пальцы ласкали сосочки, кружа, щипая мягко, вызывая волны жара, что разливались по телу, как жидкий огонь, писечка увлажнилась мгновенно. Алина постанывала:
— Ммм... так горячо...
Её тело изгибалось, сосочки набухли, как спелые ягоды. Он наклонился, сосал их жадно, язычок танцевал вокруг ареол, тянул, покусывал лёгко, посылая искры прямо в писечку — его рот как ураган, будит во мне шторм желания. Потом она расстегнула его рубашку, восхитилась мускулами, гладила загорелую кожу, и Габриель достал большой член — толстый, венозный, с отличной эрекцией, пульсирующий, как живое сердце.
— Нау, соси ми, — прошептал он хрипло.
Алина, трепеща от возбуждения, взяла в ротик — облизывая головку жадно, губки обхватывали ствол туго, язычок играл с венами, член заполнял ротик полностью, горячий, она сосала ритмично, двигая головой, чувствуя, как он упирается в горлышко, вызывая лёгкие позывы, но это только разжигало огонь внутри, слёзки текли от напряжения, но удовольствие переполняло: это как пить страсть... я девочка, принимающая!
Габриель поднял её, уложил на спину, раздвинул ножки широко:
— Мисионери — видеть твои ойос, бонита.
Габриель налил обильно смазочки в дырочку —
— Смазка, аморе, чтобы хлюпать, уэт и скользко!
Алиночка гордо ответила:
— У меня есть своя смазочка, Габриель!
Габриель засмеялся низко:
— О, люблю когда пизда хлюпать! Больше мокро, больше фан — добавить ещё!
Вошёл медленно, большой член растягивал писечку туго, заполняя полнотой, Алина ахнула:
— Ааахх... так глубоко!
Ритм нарастал, толчки мощные, но нежные, Габриель ласкал сисечки, целуя губы страстно, его тело прижималось, потное и мускулистое, Алина стонала:
— Да... быстрее... ааахх!
Он как солнечный свет, заполняет меня полностью, я таю. Потом перевернул её раком:
— Аора догги, аморе — я любить глубоко, комо эн осеано! — сказал он, его голос был хриплым от желания.
Он как дуновение страсти... это будит во мне огонь! Писечка Алиночки наполнилась и её соком, и смазочкой, а хуй Габриеля — большой, твёрдый — вошёл, двигаясь ритмично, растягивая дырочку, хлюпая мокро и горячо, каждый толчок посылал волны удовольствия, как будто тело Алины растворялось в страсти. Это хлюпанье... так приятно, звук как музыка любви, кисульке хорошо, она поёт от радости!
Потом Габриель перевернул на бок:
— Сайд, пара серка, — вошёл сбоку, обнимая крепко, член скользил глубоко, руки ласкали сисечки, губы целовали шею жадно.
Алина стонала:
— Ааахх... не останавливайся!
Любовь страстного мужчины обволакивала её, как тёплый кокон, и она растворялась в нём, становясь женщиной в пузыре из чистого секса и нежности. Габриель ускорился, его влажные бёдра шлёпали об попку Алиночки — пляп-пляп-пляп, — будто ладони по мокрой коже. Пизденочка всё хлюпала — хлюп-хлюп-хлюп, — густо, сочно, словно пела от каждого толчка.
Габриель стонал:
— Си... коминг, ходер! — выдохнул он, голос дрожал от напряжения, и он стал обильно кончать в Алиночку, содрагаясь, теплая сперма наполнила лоно мощно, разливающейся волной, много, как обещала Ната. Тело дрожало в экстазе, писечка сжималась, выжимая каждую каплю, волны удовольствия прокатывались от кисульки по всему телу, как электрический разряд.
Они поцеловались, Габриель обнял Алиночку крепко:
— Ты талантоза, очень феменина! Мне нравиться с тобой, аморе!
Алиночка ощутила радость и гордость, ответила:
— Спасибо, Габриель, ты разжёг во мне огонь… С тобой я чувствую себя как самая желанная женщина в мире!
Они еще раз поцеловались! Габриель встал и вставил в киску Алиночки специальный плаг для впитывания спермочки. Отметил что-то на планшете, и сказал:
— Я идти в душa, аморе! – сегодня еще встречи — и потом добавил — Суэрте тебе с фистингом, пресиоса! — его глаза блеснули.
Алиночка слышала этот термин раньше, но сразу не поняла, что это... Наверное, какая-то новая процедура ВТТ… Фистинг… это что-то про макияж? — попробовала догадаться она. Интересно, что это значит, какие еще грани женственности это откроет в ней? Страшно, но маняще.
— Спасибочки, Габриельчик! — прощебетала Алиночка! Она побежала к нему, обняла и поцеловала в щечку!
Полная радости и гордости, на высоких каблучках она отправилась на групповую сессию тренировки голоса в кабинет 815, чувствуя, как каждый шаг эхом отдаётся в её расцветающей женственности, как будто тело — живой портал в мир иллюзий и любви.
