- Ну так куда, в перед или зад, - он отпустил ее шею, дав вздохнуть и ответил.
- Прд... Промычала она.
- Перед?! Сама попросила, если что! Ну как скажешь! У меня и смазки-то для жопы нет, больно было бы!
- Нт, нт, ны-хы-ты!- Снова замотала девочка головой, распахнув от страха свои огромные глазищи.
- Смотри, сейчас мы поднимемся. Ты не дёргаешься, мы идем до дивана, там я тебя отпускаю, ты аккуратненько ложишься на спину, я сверху. Пять минут и всё. Согласна?!
Она промолчала, но в глазах ее мелькнуло облегчение и надежда.
Всё же она была красива! Кукольное лицо, огромные глазищи, мягкая розовая бархатная кожа, нежная, тонкая шея. Он приподнял девушку, не ослабляя хватки, второй рукой прихватил колготки и, развернув к себе спиной, подтолкнул к дивану. Большой кровати у него не было, только диван. И разложить его сейчас было не вариантом. Он кинул её на сиденье, повдоль и навзничь, придавив коленом сверху. Он брыкнула, поняв, что ее снова обманули, но руки уже были у него. Он стянул с её плеч куртку, оставив на девушке только белую блузку да короткую юбку, которая ничего не закрывала, наоборот, задравшись, соблазнительно подчеркнула нежную пухлую задницу. - «Титьки тоже надо поюзать, но позже!» Сейчас он хотел её полураздетую и сзади. Прихватив сначала одну руку и намотав на запястье колготки, а потом поймал и больно завернул упирающуюся вторую. Девушка громко вскрикнула от боли, но он сильнее придавил её коленом. - «Не сломать бы!».
Теперь запястья были связаны крепкими коготками. Он убедился, что пальцы не посинели, проверив напряжение вязок. Девушка тоже пыталась проверить надежность пут, но безуспешно. Приличный свободный кусок колготок еще болтался на кистях, и он оставил это так, в надежде привязать потом куда-нибудь, чтобы сделать совсем красиво. «Голая пленница, привязанная к трубе». Фантазия начинала подкидывать ему варианты первого, самого волнительного обладания.
Теперь она была частично обездвижена, в неудобной позе и полностью в его власти. Он убрал с ее спины колено и отошел. Гостья тут же откатилась к спинке, повернувшись лицом к насильнику, насколько позволяли ей связанные руки. В прекрасных голубых глазах, игриво подведенных на молодежный манер «лисичками», кипела злость и ярость. Сколько раз он должен был её обманывать, чтобы она перестала ему верить окончательно? Каждое следующее согласие на крохотное послабление похитителю делало её положение все хуже. Он размял затёкшие от усилий конечности, чтобы унять их дрожь. Оказывается, он тоже нервничал! Часто ли похищаешь молодую девку?!
- Ух, замаялся я с тобой! Думал: быстро дашь пятнадцать минут, всем хорошо, все довольны, помылась и беги на все четыре стороны. Но теперь так не выйдет! Видишь, пришлось насильничать, хоть я такое не люблю совсем! Но как иначе? Ты меня сама вынудила, кричать взялась! А из-за чего? Пизды пожалела! Вечно вы, бабы, из-за говна какого-то устраиваете антимонии! Ну реально, что вам хуек лишний сделает плохого? Глядишь, еще и приятно пощекочет. Нет же, кричать, будто насилуют. А сама, брюхатая, из дома сбежала, в жопу еблась! И кто из нас теперь извращенец? Я что ли? Мне всего-то в дырочку твою переднюю потыкаться, нормально, по-христиански, да спать. Много мне не надо, я человек умеренный, среднего возраста, мне половые подвиги ни к чему!
Он объяснял ей свою позицию как прокурору, но связанные руки куда больше говорили о его намерениях. Жаль, что детишки так доверяют взрослым.
- Ты тут полежи, - склонился он над ней так резко, что она отшатнулась. - Не дёргайся, я проверить пальцы! – Зло добавил он. Потрогал, оценил подушечки на руках: чуть отекли, но пока не посинели, и пощупал пульс: сердце билось как воробей, часто и поверхностно. Дышала она свободно, лицо сохраняло розовый природный цвет.
- Ну, нормально, - успокоил он больше самого себя. – Полежи тихо, я сейчас!
Поглядывая на добычу, он переоделся в домашнее, особо не стесняясь презрительного взгляда девочки на его нехитрое одеяние – растянутые семейники, потертые треники да желтую майку, сходил на кухню, выпив для храбрости и спокойствия, но немного, помыл хуй, непонятно для чего. Ей ведь в грязные её дырки до него совали свои члены другие, может, много и не совсем чистые. Да и давать ей в рот он совсем не собирался. Странные, привитые женщинами привычки. «Помыл? Помой!». Всё равно же в грязную развратную пизду совать! Чего мыть понапрасну, все равно весь замарается в их слюнтявой пещере!». Вот и помыл на автомате.
На диване в его отсутствие произошли изменения. Девушка пыталась встать, но успела лишь перевернуться и сползти ногами на пол, и он застал её в идеальной для себя позе: телом и лицом на диване, коленками на полу, жопой, с задравшейся по самое «не хочу» юбочкой - кверху.
- Какая же ты умница, сама правильно встала, приготовила дяде дырочки! Ну не молодец ли? Всё знает, девица! Хочет! Сама развернулась, еби меня, дяденька, да пошибче, блядь такую! - Похвалил он. – Выходит, любишь раком? Тогда так и начнем! Попытки дальнейшего переворачивания и вставания он резко пресек, надавив ей под коленом. Девушка выжидающе застыла в неудобной позе.
Он присел рядом и, прижав её собственным телом к дивану, рукой задрал юбку совсем на спину, открыв изумительно круглые, ослепительно белые и нежные ягодицы. Зрелище захватило его, и он начал водить по гладким булочкам ладонью наслаждаясь их теплой матовостью, мягкостью и свежестью. Это было не столько сексуальное, сколько эстетическое удовольствие – совершенные формы, актуальные во все времена, абсолютная гармония сфер.
Но пора было ебаться, член уже гудел от долгого напряжения.
- Эх, хорошая жопа, ноги раздвинула быстро! - Опустился он рядом с ней на колени, прижимаясь к ее бедрам. Приложив усилия и переборов активное сопротивление пленницы, он вклинил между ее ногами свои колени и укоренился на завоеванном плацдарме. Теперь вся ее задняя часть была у него перед глазами! Узкая талия подчеркивала богатство большой и ровной, идеально круглой и упругой светло-розовой задницы ниже. - «Везёт же этим юным дуралям - парням, которым просто, без всякого насилия, эти юные блядушки дают такие великолепные тела, еби на здоровье и благодари судьбу!».
Заворожённый никогда не надоедающим видом, он снова стал гладить ладонями бархатную кожу, поднимая их то к талии, то проводя по боковым округлостям бедер, пробуя, сминая упругие телеса. Насытившись таким массажем, мужчина раздвинул тугие ягодицы, жадно вперив взгляд в спрятанные там богатства: чуть пигментированное, но нежное и плотно сжатое очко с малюсенькой черной точкой родинки прямо на розовом крае, и чуть разошедшаяся от его поглаживаний голая, как персик, щелка, которая пульсировала от страха. Он смотрел туда, запечатлевая в памяти каждую складочку и мельчайшую деталь, держа руками упругие булки, которые так и норовили сжаться и закрыть от него всю эту волшебную картину.
- Ты же у нас беременная? Залететь, стало бы, не можешь. Потому можно тебя без резинки ебать! Да и нет их у меня, если что! Все мои подружки уже отрожались давно. Ха-ха! Старые бабы, не то, что ты! - Он приспустил треники, выкатили мохнатую залупу и прислонил её к теплой выпуклости девичей письки, наслаждаясь тем, как она мягко вдавливается в розовую щель, приминает и вдруг проваливается внутрь всей головкой.
- О-о-о-о! – Застонал он от эстетического и физического восхищения. Гостья вздрогнула, почувствовав его внутри. Но зажатая и обездвиженная, она могла только мычать и вертеть задом.
Головка – хорошо, но он хотел большего. Дальше легко не заходило. Он надавил, но то ли она сопротивлялась, сжав внутренние мышцы, то ли была такой узкой от природы, только продвинуться он не смог. Толкался у входа, почти ебал, качая бедрами и гоняя головку в упругой женской плоти, тёплой воронкой охватывающей его член. И этого бы ему хватило, чтобы закончить довольно быстро. Но он решил овладеть ею полностью и до самой блядской беременной матки.
- Эй, ты расслабься, а то в жопу запихаю! - Пригрозил он и успел поймать, пока она переключала свое внимание на другое отверстие, даванул, поднажал, и уже без церемоний и болезненно туго, с каким-то хрустом и натягом, прорывая неожиданно крепкие преграды, вломился в теснейшую щелку по самые помидоры. Девушка страшно вскрикнула, почти подпрыгнула над диваном, дёрнулась, мотнула башкой, отталкивая его связанными руками. Он на силу её удержал, придавив своим телом сверху.
- Тихо, тихо, девочка! Уже всё! Чой-то я не понял, что там порвалось у тебя?! – Когда она успокоилась, он озадаченно откинулся и медленно потянул член наружу. Вместе с колечком плотно охватившей его вагины показались темно-красные мазки крови.
– Не понял, ты что ли, девка была?! А как же беременность?! - Он пораженно остановился, переваривая. - Вот повезло, еще и целку сорвал! – И снова задумался, - Да как он тебя обрюхатил-то? Из жопы натекло?! – Догадки рождались в его голове одна за другой.
- Понимаю, не трахана, а беременна! Вдвойне обидно! Но вот мы все тебе и поправили! Не дергайся и все быстро кончится. Теперь-то что! – Он снова начал двигаться, неторопливо и важно, попутно разглагольствуя о ее блядской сущности, созерцая жопку, ладную и аппетитную и окровавленную щелку, плотно сжимающую член.
Внутри становилось тепло и совсем влажно, кровь тонкими струйками текла по белеющим в желтом свете лампы бедрам. Он чувствовал, что если начнет двигаться активнее, кончит моментально, так у него все было напряженно и на последнем взводе, грозившем сейчас же разрешиться. Но это феноменальный, восхитительный по красоте и накалу чувств миг требовал почтения и благоговейного восторга. Теперь не только у знаменитых и богатых есть молодые, сочные, нетронутые любовницы, но и у него, простого охранника из закусочной, на хую висит всамделишная девочка-молодушка, кровь с молоком, отнятая тепленькой от материнской груди, посаженная на кол его неприметного ничем члена. Ни с чем не сравнимое удовольствие было думать об этом и упиваться мигом редкостного возвышения.
