А Марченко, услышав про бабу, почувствовал, что к его члену прилила кровь.
— Ой, хлопцы, а у мене даўно дзеўки не было, — сказал младший сержант. — Ужо сколька месяцаў тут служу и, знаеце, так хочыцца, так хочыцца...
— Понимаю, — сказал Комаров. — У меня такая же фигня. И я кажется знаю, кто нам может эту самую девку заменить.
Паша, которого Комаров уже раздел догола, понял, чем пахнет всё это дело и попытался сбежать. Он дёрнулся к двери, но Марченко поймал его за руку.
— Куды?! Стаяць! — крикнул Марченко.
Комаров заехал Попрядухину по дых, из-за чего он согнулся пополам. оттопырив свой зад. Куницын и Дранухин схватили "духа" за руки и стали держать, а сзади, вынув из штанов член к нему пристроился Марченко.
— Пустите меня! — кричал Паша, но Олег, высунув из кармана свой носовой платок, засунул его Паше в рот.
— Не ори, уёбок! — крикнул он.
А Марченко, послюнивши Пашин анус, тем временем, засадил ему хуй в очко.
— Ммммм! — замычал Попрядухин от дикой боли. Он бы и закричал, но ему мешал платок во рту.
— Что, как тебе анальчик? — со злобной улыбкой вопрошал Комаров опускаемого. — У вас в столице, небось, любят в попку долбиться. Был я в Москве, у вас там гей-клубы чуть ли не на каждом шагу.
"А ты лично что-ли в каждый гей клуб заходил?" — хотел было сказать Паша сержанту, но понимал, что теперь он и сам стал геем (хоть и недобровольно).
Марченко же ничего не говорил. Пыхтя он тупо долбил новоиспечённого петушка в очко. Через некоторое время он кончил ему в анус, достал свой член из жопы и увидел, что он был весь в Пашином говне.
— Бляць, ну ты и свинья! Ты ж весь мой хуй у гаўне измазаў!
— Придётся тебе его очистить своим ротиком, Маня, — сказал Комаров петуху. — А я пока сам твоей попкой понаслаждаюсь.
Комаров пару раз пнул салагу ногой, после чего тот, продолжая стоять нагнувшись, послушно повернулся лицом к Марченко и открыл рот. А Комаров пристроился сзади и начал долбить Пашу в разработанное пердачелло.
— Саси, пидар! — скомандовал Марченко, после чего он направил свой говняный член прямо в рот опущенному.
Паша принялся сосать хуй, который был измазан в его собственном говне. Это было настолько противно, что Паша, пососав его где-то с минуту, не выдержал и проблевался прямо на пол.
— У, сука! Весь пол заблевал! — озлобленно крикнул Комаров и, даже не кончив, вынул свой член из Пашиной жопы.
Бурлин, тем временем, принёс тряпку и ведро с водой.
— Убрал свою блевотину, быстро, петушок! — скомандовал он.
И петух Паша принялся вытирать с пола свою рвоту.
Вскоре известие о том, что Пашу на гауптвахте опустили деды, разнеслась по всей части. Когда Паша освободился и шёл по территории части, ему то и дело неслось вдогонку:
— Подшконочник!
— Поди подмойся!
— Обиженный!
— Пшёл вон, отсюда!
Причём слышал он это не только от "дедов", но и от "черпаков" и даже от ребят с его призыва. Да что там, даже командир роты, капитан Тузиков, называл теперь нашего героя не иначе, как Полинка. Паша понимал, что долго так продолжаться не может. Ну и кроме того, он понимал, что его жизнь уже никогда не будет такой, как прежде. Он понимал, что он больше никогда не сможет заниматься сексом с женщинами, потому что его самого, можно сказать, сделали женщиной.
Как то раз наш петух заступал в караул вместе с другими своими сослуживцами. Среди них были и те, кто его опускал на "губе".
Была глухая ночь. Паша стоял с автоматом, в бронежилете и каске, охраняя периметр. Вдруг он неожиданно даже для самого себя двинулся в сторону помещения начальника караула. По дороге он одиночным выстрелом в лицо убил ефрейтора Куницына. Тот даже и понять ничего не успел.
В помещении начкара сидели капитан Тузиков, Комаров, Марченко, Дранухин, Шмелёв и ещё один рядовой-старослужащий по фамилии Шапкин. Они дулись в карты. Внезапно туда ввалился рядовой Попрядухин.
— Ты что здесь забыл, петушара?! Ты где щас должен быть?! — прокричал Тузиков.
Вместо ответа Паша направил на офицера автомат и убил его в голову короткой очередью. То же самое он проделал с Марченко. Комаров попытался вырвать из рук у Попрядухина автомат, но не успел и сам отправился вслед за своими сослуживцами. Затем Паша таким же макаром расправился с Дранухиным и Шапкиным. Шмелёв попытался удрать через окно, но Паша прикончил и его. Затем он перевёл автомат на режим стрельбы одиночными выстрелами, приставил дуло к своему виску и нажал на спусковой крючок...
Гданьск, Польша, лето 25-го
