Схватив сына за руку и оттолкнув Хасана в сторону, Ольга Константиновна вытащила Серёжку из подвала, под смех и недовольные выкрики гопоты.
Из оставшейся за спиной двери бойлерки буквально несло опасностью и грязью. Торопливо убегая прочь и утаскивая за собой Серёжку, остывшая от мерзкого возбуждения Ольга проклинала себя за вольности. Протрезвевшим умом женщина понимала, что натворила огромных проблем, которые может решить только переезд отсюда, да и то не факт. Город маленький, слухи расползутся быстро.
— Дура я, вот дура, а! — полушепотом бормотала Ольга Константиновна, то и дело убирая с лица непослушные пряди легких волос.
— Мам, что ты там делала? — искренне недоуменно спрашивал Серёжка. — Зачем к ним в бойлерку ходила? — едва успевая за матерью, жалобно спрашивал сын, поправляя на плечах портфель.
— На разговор ходила, за тебя дурака заступаться! — раздраженно отмахнулась Ольга, сворачивая к своему переулку по осенним лужам. Объяснять сыну, что произошло в подвале, она не собиралась, ни сейчас, ни потом. Это была короткая слабость одинокой женщины, которая просто потеряла над собой контроль от долгого воздержания.
— А почему у тебя помада размазана? — не унимался спешащий следом Серёжка. — Ты же никогда помадой не красилась, мама! — настаивал на ответах сын. — Ты целовалась, что ли с ними? Мама, не молчи!
Уже на пути к подъезду, Ольга зажмурилась и стиснула зубы, не отвечая сыну и понимая, в какой позор она умудрилась влипнуть. Завтра же вся школа будет знать, что она просто подвальная шалава, а не порядочная мать старшеклассника. Это была просто катастрофа, которую надо было срочно предотвратить. Но как?! — этот вопрос не выходил из головы Ольги на протяжении всего пути домой и дома, пока она разогревала ужин сыну.
— Садись, ешь, я пока тёте Марине позвоню! — бросив в тарелку пару черпаков гречки и котлету, мать грохнула тарелкой об стол.
«Тётя Марина», знакомая Ольги по работе, была отдельным, знаковым персонажем в жизни семьи Казанцевых. В свои сорок три года, женщина всё ещё одевалась и выглядела как продвинутая молодая особа. Она носила длинные синие волосы с вплетением фенек и делала броский маникюр, обычно в диких цветах, фиолетовом или адски-розовом.
Но главной особенностью, если не сказать ценностью тёти Марины было то, что с 18 лет и до тридцати пяти, она занималась частной проституцией. Эту неудобную правду тётя Марина скрывала как могла, но окружающие всё равно знали про темные страницы биографии. Знали и молчали. На вопрос, — зачем ты так наряжаешься и красишься? — Марина всегда отвечала одинаково, — а у меня ещё есть шанс продать себя!
— Алло, Марин? — послышалось из коридора, под вялый стук Серёжкиной вилки по тарелке. — Марин, приедь, а. Разговор есть...
Используя Марину как специалиста по разврату и изврату, а заодно и психолога, Ольга Константиновна рассказала ей всё, что натворила, конечно пропустив особо грязные и стыдные детали.
— Ну, а как ты решишь? — спустя час, развела руками Марина, сидя рядом с Ольгой на диване. — Никак уже не решить.
— А ты?! Ты как справлялась? — всё ещё с надеждой и слезами в глазах, трясла её за плечо Ольга.
— Никак, — спокойно пожала плечами Марина и поправила на носу дорогие, стильные очки. — В своем районе не работала, только на съёмных квартирах. Бабульки из подъезда косо смотрели и обзывали «проституткой» вполне заслужено! — посмеялась она и взяв в руку чай со столика, отхлебнула глоток. — У меня ещё проблема в том, что я крикливая. Понимаешь? — Марина оставалась невозмутимой и только посмеивалась.
— А в первый раз? — всплеснула руками Ольга. — Ты говорила, что тебя... Ну...
— Во дворе изнасиловали? — ответила за неё Марина, видя, что подруга смущается и боится задеть.
— Да, — с сочувствием вздохнула Ольга и уронила ладошки на бедра.
— А что там? — чуть скривилась и снова пожала плечами Марина. — Ну выебали, и выебали. Тяжело было, потом отпустило, со временем.
— А сколько их было? Извини... — уточнила Ольга.
— Восемнадцать человек, — уже без смеха вздохнула Марина. — Меня положили на стол для домино и в очередь стояли. Там со всего квартала ребята собрались. Была только классика. Уже на пятом, я поняла, что мне пиздец и так, и так. Попросилась домой за кремом или вазелином, но мне знаешь... вынесли «по дружбе»! — вдруг рассмеялась она без всякой горечи, словно воспоминания были приятными.
— Вот, а потом? — жалобно всмотрелась в её красивые глаза Ольга. — Как ты потом жила там?
— Я? Жила там? Нахуя?! Ты чё?! — с явным недоумением пожала плечами Марина. — На следующий же день сняла квартиру на другом конце города! А когда заначка кончилась, то подала объявление, что мол я «индивидуалка» и жду в гости! — усмехнулась подруга Ольги, снова отпивая чай. — Что мне было терять, после такого?
— Нет, мне это не подходит... — задумчиво протянула Ольга Константиновна, покусывая губы и нервно щелкая ногтями друг о дружку. Она отвернулась и снова мучительно задумалась.
— Ты подумай, Оль, тут главное начать, потом втянешься! — усмехнулась Марина, погружая домохозяйку в новые размышления о ебле.
— Ладно, Оль, пора мне! — поднялась с дивана Марина. Она была невысокого роста, но с приятными полными формами зада и груди. — Если хотела совета, то... Переезжайте отсюда, и срочно! А, ну и ещё. Нужна будет работа, по этому делу, то маякни! Ты теперь опытная! — развязно подмигнула подруга и уже через минуту покинула квартиру, оставив Ольгу среди собственного позора и мучительных размышлений.
Женская логика Ольги выдавала ей все самые худшие варианты развития событий, один хуже другого. То она становилась синявкой, то проституткой, то её и сына вообще зачем-то убивали. Так продолжалось до тех пор, пока под окном измученной паранойей Ольги не зазвучали уже знакомые голоса гоп-компании.
С искренней, наивной надеждой на то, что хулиганы всё забыли, женщина вслушалась в их разговоры на скамейке во дворе.
— Короче! У неё там мокро и скользко! — объяснял Шишак, чем очевидно возбуждал всех остальных распиздяев. — Мне дядь Вася такой говорит, — суй ей! — и я короче всунул хуй прям в неё! Прикиньте?! — аж привстал он, выпятив вперёд пах с заметной шишкой под трико. — Пиздец мы её там по кругалю пустили, чётко! Во все дыры нахуй напихали! А она орет, прикиньте, сама тащится ебта!
(Да заткнись ты, дурак! — умоляла мысленно Ольга Констатиновна, вслушиваясь в гадкие разговоры. — Заткнись! — аж затряслась она, сжимаясь в комок стыда)
— Ну да, мы сначала Серегиной мамке за щеку навалили, — объяснял Коробка на зависть тем, кто не был в подвале, но пришел послушать про мамку Серёги. — Короче, она там за шторкой насосалась, потом на стол в бойлерке её бросили и жарили по очереди! Прям без гандонов, прикиньте?!
(Блиииин! Да за что мне это наказание, а?! — уже промокнув глазами, закрывала лицо Ольга, сидя у окна. — Блядь... Чё делать... Че делать теперь?! — сходила с ума от позора и паники несчастная одинокая домохозяйка, за которую даже заступиться было некому. Бесполезный сын-чухан сидел в своей комнате и вместо уроков, рисовал в тетрадке уродов, это было единственное, что у него хорошо получалось.)
— Мы всю пиздень её разворотили! Ебать она там верещала на хуях! Дядь Вася потом отжарил её напоследок, конкретно вообще! — продолжал гордо вещать Коробка.
Тех, кого в подвале не было, во дворе было больше, и в их возгласах чувствовалась явная зависть. Пацаны всё чаще поглядывали на окна Ольгиной квартиры и всё активнее чесали себе муди, а некоторые уже откровенно разминали члены и мошонки руками. Выглядывая из угла окна, из-за шторки, Ольга с ужасом слушала и наблюдала за сборищем. Настолько испуганной и растерянной она не чувствовала себя ещё никогда в жизни.
Было действительно страшно.
Но ещё страшнее было от того, что она даже в полицию позвонить не могла, не было причины для вызова. Не могла позвать хоть каких-то знакомых, потому что придется объяснять всё, что было до этого. То, как она добровольно сосала члены подростков и сантехника, а потом им же ещё и отдалась практически по своей воле, в вонючем сыром подвале.
— Алло, Марин?! — громким шепотом произнесла в трубку Ольга. — Марин, они уже тут! Че делать?!
— Я тебе уже объясняла. Готовь заранее крем или вазелин, — почти равнодушно ответила бывалая Марина на другом конце провода. — А лучше и то, и другое! Удачи, Оль! — бросила напоследок она и из трубки понеслись короткие гудки.
Ольга Константиновна так и стояла в коридоре, схватившись за голову, когда в подъезде послышались шаги троицы. Остальные остались во дворе, под обещание того, что мамку чухана вытащат на общак, к скамейке за кустами у подъезда.
Шишак, Коробка и Хасан шагали уверено, попутно неприятно посмеиваясь и пошло перешучиваясь. Особенно сально шутил Хасан, который не успел присунуть Ольге в подвале, из-за того, что был отправлен в рейд за гондонами.
