— Классно быть настоящей.
Лео, лениво улыбнувшись, коснулся её бедра, его пальцы медленно скользнули к её животу, задержавшись на мягкой коже, ещё горячей от их близости.
— Классно доверять друг другу, — добавил он, его голос был низким, пропитанным удовлетворением.
Их губы встретились в поцелуе — не торопливом, но глубоком, как будто они всё ещё делились друг с другом тем, что только что пережили. Поцелуй был нежным, но с оттенком жадности, словно откровение, которое не хотелось отпускать.
Рядом Рафаэль провёл пальцами по щеке Артёма, его прикосновение было мягким, но полным уверенности, как будто он всё ещё ощущал ритм их тел. Его голос, тихий и тёплый, разрезал тишину:
— А ещё нужно перестать играть роли. Просто быть.
Артём дрогнул, но не отстранился. Их взгляды сплелись, и в глазах Рафаэля он увидел ту же честность, что чувствовал в себе. Их поцелуй был глубоким, наполненным послевкусием их страсти, и в груди Артёма разливалось тепло, как от медленно тлеющего угля. «Я доверяю ему», — звучало в его голове, и это было единственной мыслью, которая имела значение.
Костёр потрескивал, его золотые отблески скользили по их обнажённым телам, подчёркивая каждый изгиб, каждую линию, ещё хранящую следы их близости. Они сидели тесно, плечо к плечу, кожа к коже, дыхания переплетались, сливаясь в единый ритм. Границы между ними растворились — не было ни имён, ни ролей, только тепло их тел и честность момента.
Майя склонилась к Лео, её ладонь скользнула по его груди, вниз, к бедру, где кожа всё ещё была горячей. Его ответ был мгновенным — рука легла на её талию, притянула ближе, пальцы слегка сжали кожу, словно подтверждая, что они всё ещё здесь, всё ещё вместе. Их движения были ленивыми, но полными нежности, как эхо только что пережитой бури.
Артём и Рафаэль не отрывали взглядов друг от друга. Их прикосновения стали увереннее — рука Рафаэля скользнула по спине Артёма, задержалась на пояснице, а Артём ответил, касаясь его груди, чувствуя, как сердце Рафаэля бьётся под его пальцами. Их тела всё ещё отзывались друг на друга, как струны, звучащие в унисон. «Я доверяю ему», — повторял Артём про себя, и это доверие было таким же осязаемым, как тепло их кожи.
Четверо сидели, соединённые невидимым кругом — огнём, взглядами, прикосновениями. Здесь не было места для ревности, осуждения и условностей, только свобода быть собой и честность, которую они разделили. Ночь окутала их, звёзды висели низко, словно благословляя этот момент. Воздух пах морем, дымом и их телами — живыми, тёплыми, настоящими. Они чувствовали друг друга так, как можно чувствовать лишь в редкие мгновения, когда маски падают, а правда становится единственным, что имеет значение.
