Но кошмар не заканчивался. Он продолжался, причиняя невыносимую боль и унижение. Анна чувствовала себя сломанной, растоптанной, лишенной всего, что было ей дорого. Насильник продолжал свои грязные действия, не обращая внимания на ее страдания. Когда он бурно кончил, она уже жалобно поскуливала.
- Не надо так! Я не предохраняюсь! - взмолилась женщина.
- Ну нет-так нет. Я тебе в рот спущу! - довольно изрек седой. И совсем скоро исполнил свое обещание, заполнив рот женщины густой вязкой спермой.
Женщина закашлялась, пытаясь проглотить противную жидкость, но большая часть вылилась обратно, стекая по подбородку и шее. Седой довольно наблюдал за ее мучениями, поглаживая ее по голове.
- Глотай, сука! Хоть каплю уронишь - очко разорвут! – простонал он.
Седой кивком подтвердил ее требование, и Анна в три глотка проглотила сперму, облизав и губы и пальцы, потому что чувствовала – угрозу запросто исполнит.Женщина, с трудом сдерживая рвотные позывы, повиновалась. Вязкая субстанция, обжигая горло, медленно проскальзывала вниз. Слезы текли по ее щекам, смешиваясь с остатками семени, стекавшими по подбородку. Она чувствовала себя униженной и беспомощной, но страх перед возможными последствиями парализовал ее волю. Седой, тяжело дыша, отстранился. Его взгляд был полон удовлетворения и презрения одновременно. Он смотрел на женщину, как на вещь, как на инструмент для удовлетворения своих похотей. Ему было плевать на ее чувства и переживания. Главное – он получил то, что хотел.
Он поднялся, и толкнул ее животом на кровать, разведя Анне ягодицы.
- Смотрите, парни, какая жопа! Сейчас я ее приготовлю!
Анна вскрикнула от неожиданности, но крик потонул в его грубом смехе. Страх сковал ее, парализовав. Она чувствовала его тяжелое дыхание на затылке, ощущала, как противно холодный воздух касается ее обнаженной кожи. Слезы невольно потекли из глаз, смешиваясь с ощущением бессилия и унижения. Он надвигался, словно хищник, почуявший добычу. В глазах его плясало нездоровое возбуждение, а слова, слетавшие с губ, обдавали Анну липким, мерзким страхом. "Не бойся, куколка, сейчас будет весело!" - прохрипел он, протягивая к ней руки.
Анна попыталась отползти, но спина уперлась в холодную стену. Сердце бешено колотилось, отдаваясь гулким эхом в ушах. Она лихорадочно соображала, как спастись, но мозг отказывался работать в ситуации панического ужаса. Все казалось нереальным, кошмарным сном, из которого невозможно проснуться.
Он схватил ее за руку, больно сжимая запястье. Анна попыталась вырваться, но его хватка была железной. "Пусти! Пожалуйста, пусти!" - взмолилась она, но в ответ услышала лишь грубый, издевательский смех.
Ее снова поставили раком. Он склонился к ее лицу, выдыхая ей в ухо: "Не кричи, а то будет еще больнее".
Но, удивительно, ее попку никто не трогал. Теплые, немного шершавые пальцы седого вошли ей в киску, и начали нежно-нежно поглаживать стеночки. Другой рукой он нащупал бугорок клитора и круговыми движениями, плюнув на пальцы, стал стимулировать его. Дыхание ее участилось, тело начало мелко подрагивать. Она чувствовала, как жар разливается по низу живота, проникая в каждую клеточку. Голос разума шептал о непристойности происходящего, но тело требовало продолжения, умоляло не останавливаться.Седой почувствовал ее нарастающее возбуждение. Он продолжал ласкать ее клитор, то усиливая, то ослабляя давление. Пальцы в киске двигались все увереннее, изучая ее влажные складки, находя самые чувствительные точки. Она застонала, запрокинув голову. В глазах потемнело. Ей казалось, что она летит в пропасть, теряя контроль над собой. Но это падение было приятным, желанным.
Вскоре Анна почувствовала, как становится влажной, как уходят дискомфорт и боль.Остальные начали ласкать мои груди, оглаживая их, мяли. Волна наслаждения прокатилась по телу, заставляя забыть обо всем на свете. Дыхание участилось, сердце забилось быстрее. Анна закрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Прикосновения стали более уверенными, смелыми. Она почувствовала, как ее тело откликается на каждое движение, на каждое прикосновение. Легкие стоны вырывались из ее груди, не в силах сдержать нахлынувшие чувства. Мир вокруг словно перестал существовать, осталась только она и эти руки, ласкающие ее тело. Пальцы нежно касались кожи, вызывая мурашки. Хотелось большего, хотелось раствориться в этом блаженстве.
Кто-то из парней играл с ее сосками – перекатывали, покусывали, мочили слюной и дули так, что они вставали острыми камушками. Она задыхалась, чувствуя, как жар волнами накатывает на живот и вниз.Она не пыталась ни остановить их, ни ускорить. Просто отдавалась ощущениям, позволяя себе утонуть в этом вихре телесных желаний. Каждый укус, каждое прикосновение отзывались гулом внизу живота, где зарождалось тягучее, сладостное томление. Один из них опустился ниже, обжигая кожу живота горячим дыханием. Ее бедра непроизвольно вздрогнули, подаваясь навстречу. Она чувствовала, как волнение поднимается все выше, захватывая ее целиком. Стыд и стеснение исчезли, уступив место животному желанию.
Влажный жар пульсировал между ног, требуя все большего внимания. Горячая ладонь, словно знающая заклинание, снова и снова обрушивалась на разгоряченную кожу, заставляя тело невольно вздрагивать в предвкушении. Легкие прикосновения к соскам обжигали, словно искра, подготавливая к взрыву. Шлепки по промежности звучали громко, чавкающе-влажно, и так порочно, что это заводило всех участников. Ритм нарастал, сливаясь с учащенным дыханием в единую симфонию желания. Каждый шлепок отдавался эхом внизу живота, вызывая сладостную дрожь, которая волнами распространялась по всему телу. Хотелось большего, хотелось отдаться во власть нахлынувшим ощущениям, раствориться в этом огне.
Волна оргазма накрыла так, что Анна совсем потерялась, хрипя и задыхаясь. Когда судороги оргазма стихли, то ее задницуразрабатывали уже два пальца. В висках стучало, в животе приятно тянуло, а между ног разливалось тепло. Анна лежала, тяжело дыша, попка послушно впускала пальцы до самых костяшек. Его пальцы углубились, растягивая и наполняя ее изнутри. Она издала тихий стон, не в силах сдержать нахлынувшее удовольствие. Ее тело, словно не принадлежало ей, жило своей собственной жизнью, подчиняясь лишь властным прикосновениям. Каждый толчок, каждое движение отзывались сладостной болью, заставляя забыть обо всем на свете.Пальцы продолжали свою работу, ритмично и неумолимо, и она чувствовала, как новая волна возбуждения подступает к самому краю. Она закрыла глаза, предвкушая новые ощущения, погружаясь в этот океан страсти, где не было ничего, кроме нее и его прикосновений, обжигающих и дарящих наслаждение.
После седой напористо вставил в разработанную дырочку, замер.
- Тугая, блядь, какая! – прорычал он, пытаясь сдержаться и не рвануть иметь женщинугрубо.
Перед этим он щедро смазал маслом свой огромный пульсирующий хер.
Укус в плечо от седого – обжигающая боль, и тут же – горячий, успокаивающий язык на следах зубов. Анна всхлипнула, стараясь расслабиться. Насильник не жестил, двигался медленными короткими толчками, загоняя хорошо смазанный лубрикантомчлен глубоко-глубоко. Его мысли, казалось, растворялись в блаженной неге, которая волнами накрывала Анну с каждым его движением. Она чувствовала, как напряжение покидает тело, уступая место жаркому, пульсирующему удовольствию. Седой словно читал мои желания, его темп идеально совпадал с ее ощущениями.
Каждый толчок отдавался эхом в ее груди, дыхание становилось все более прерывистым. Анна чувствовала, как приближается кульминация, волна удовольствия нарастает с каждой секундой.
Каждый толчок отдавался гулким эхом внизу живота, заставляя все внутри трепетать. Женщина прикусила губу, стараясь сдержать стон, который рвался наружу. Седой чувствовал ее напряжение, его хватка на бедрах Анны стала сильнее, притягивая ееплотнее к себе. Сознание медленно затуманивалось, сосредотачиваясь исключительно на ощущениях. Тягучее тепло растекалось по всему телу, вызывая дрожь. Анна позволила себе полностью отдаться моменту, забыв обо всем на свете. Внезапно движения мужчины стали более интенсивными, быстрыми. Женщинапочувствовала, как нарастает волна возбуждения, захватывая ее целиком. Дыхание участилось, сердце заколотилось в бешеном ритме. Но ускоренный темп стал доставлять ей дискомфорт. В попке засаднило от резких движений крупного члена, и она инстинктивно стала сжимать мышцы. Стоны удовольствия превратились в стоны боли, она даже морщилась, не в силах скрыть ощущений.
- Пожалуйста, полегче… - простонала Анна.
Он вышел из нее, оставив болезненную пустоту. Анна сжалась так, что сфинктер тут же закрылся. Снова щелчок колпачка, и головка, холодная от лубриканта, приникла к ее попке, чуть напирая. Он не спешил врываться, бережно терся о закрытую дырочку, прислушиваясь к ее ощущениям. Она пыталась найти в себе силы сразиться с этой болезненной волной, но она накрывала ее, и Анна снова погружалась в пучину невыносимого дискомфорта.
Седой дотянулся до моих грудей – они были тяжелыми от возбуждения, поиграл с сосками, расслабляя меня, отвлекая. Аннатихо постанывала, погружаясь в теплые волны его ласк. Тихо и бережно в нее вошла головка. Он замер, давая привыкнуть к ощущению распирания и наполненности. Больно не было. Смазки оказалось достаточно, чтобы протолкнуться еще глубже – до середины. Издали ощущалось тепло, которое разливалось по телу, заполняя каждую клеточку. Она наклонилась вперед, чувствуя, как это новое ощущение увлекает меня в свои объятия. Он нежно и скользко двигался внутри тугой попки, создавая волны наслаждения, которые нарастали с каждой минутой.
Изгибаясь под его напором, Анна ощущала, как волны наслаждения прокатываются по всему телу. Каждый толчок отзывался в глубине, создавая вихрь эмоций, который быстро захватывал моё сознание. Оназакрыла глаза, позволив себе утонуть в этом моменте, забывая о мире вокруг. В каждой его движении чувствовалась уверенность, с которой он хотел завладеть Анной, покрывая мою кожу горячими поцелуями.
