Навсегда я запомню тот день, день твоего отъезда. Ты обнял меня на перроне. Это было короткое объятие сына, уезжающего в большую жизнь. В твоих глазах я не увидела ни страсти, ни отвращения — лишь лёгкую грусть и решимость двигаться вперед. Я поняла: для тебя это уже стало прошлым. Невыносимым опытом, который нужно оставить позади, как оставляют дурной сон.
Я махала тебе рукой, а внутри что-то навсегда оборвалось. Ты уехал, и наша тайна уехала вместе с тобой. В опустевшей квартире не осталось ни единой улики — ни запаха твоей кожи на моей, ни отзвука стонов. Только тишина.
Прошли месяцы, осень сменилась зимой, зима — весной. Ты уехал в университет, учишься, твоя комната здесь так и осталась застывшей во времени — нетронутой и ожидающей. Ты находишь причины не приезжать на каникулы, и я их понимаю. Мы говорим по телефону, и в твоём голосе я слышу того самого юношу, но теперь между нами — расстояние и то невысказанное, что стало нашей единственной правдой.
Мы стали обычными матерью и сыном — любящими, тщательно избегающими пауз в разговорах, с общим прошлым, из которого было аккуратно вырезано одно-единственное самое жгучее воспоминание.
И сейчас, в тишине этого пустого дома, написав это письмо, я понимаю: мы не стёрли ту ночь, сынок! Мы просто похоронили её заживо.
Твой отъезд не стал для меня спасением — лишь горьким разочарованием. Мы сохранили видимость нормы, но какая-то важная часть жизни бесследно ушла, оставив после себя лишь тихое и неуютное недоумение. Теперь я остаюсь один на один с этим домом, где в тишине между нашими аккуратными телефонными разговорами живёт всё, что могло бы быть, но не случилось.
Будь счастлив, мой мальчик, там, в своей новой жизни. Я останусь хранительницей нашей тайны и этого тихого дома, что всё ещё ждёт тебя.
Твоя мама.
