Я не дышал, пожирая глазами её волосатую пизду, открытую только для меня. Мой пах распирало от эрекции, штаны натянулись так, что проступал приличный бугор. Этот экстремальный показ длился всего секунд десять, но они показались мне вечностью. Затем Анна Николаевна плавно сдвинула колени, опустила юбку, прикрывая свои ляжки, и вернулась к разговору с географичкой, будто ничего не произошло.
Я откинулся на стуле, пытаясь унять дрожь в руках. Возбуждение накатило такой волной, что я едва сдерживался, чтобы не сорваться с места. Оставалось дождаться последнего урока. Я знал, что у Анны Николаевны сегодня тоже шесть уроков, и после них она останется в своём кабинете, проверять тетради или готовиться к завтра. Это значило, что я смогу зайти к ней, закрыть дверь и... От одной мысли об этом мой член снова дёрнулся, а в кармане я нащупал её трусики — влажные, кружевные, всё ещё хранящие её запах.
Наконец раздался последний звонок, пронзительный и долгожданный. Мои одноклассники повалили к выходу, галдя и толкаясь, а я затерялся в толпе, но не пошёл вниз со всеми. Вместо этого я двинулся на третий этаж, где тоже сновали ученики, спешащие домой. Я встал у окна напротив кабинета 33, всё моё внимание было приковано к двери.
Пришлось ждать минут десять, пока третий этаж не опустел, и коридор не затих. Анна Николаевна не выходила из класса, значит, она всё ещё там, занимается своими учительскими делами. Я осторожно двинулся к двери и постучался, чувствуя, как сердце колотится в груди.
— Войдите, — раздался знакомый голос, мягкий, но с лёгкой дрожью, которую я уже научился улавливать.
Я толкнул дверь и вошёл. Анна Николаевна сидела за учительским столом, склонившись над журналом, её светлые волосы чуть выбились из строгого пучка. Она подняла глаза, и в них мелькнула тревога, как у загнанного зверька. Я заметил, как её горло дёрнулось, сглатывая комок слюны. Я медленно двинулся к ней, не отрывая взгляда, чувствуя, как в воздухе повисает напряжение.
— Дверь, — коротко бросила она, в её голосе дрогнула нервная нотка.
Я шлёпнул себя по лбу, усмехнулся, развернулся и щёлкнул ключом в замочной скважине, запирая нас в кабинете. Когда я повернулся обратно, Анна Николаевна слегка откинулась на стуле, её глаза внимательно изучали меня, словно оценивая, что я задумал. Я чувствовал её напряжение — так было всегда, эта смесь страха и вожделения, которая сводила меня с ума.
Я подошёл ближе, нависая над ней, и прошёлся взглядом по её телу. Её грудь, туго обтянутая голубой блузкой, вздымалась от неровного дыхания, пуговицы натягивались, открывая соблазнительный вырез. Мой взгляд скользнул ниже — к её ляжкам, голому колену и кусочку бедра, видневшемуся из-под разреза юбки, к гладким голеням и чёрным туфлям на тонкой шпильке. Передо мной была не просто учительница — передо мной была взрослая женщина, зрелая, сногсшибательная, годящаяся мне в матери, и это делало всё только острее.
Шумно дыша от возбуждения, я опустился на одно колено перед ней и положил руки на её колени. Они были тёплыми, слегка дрожащими под моими пальцами.
— Что ты... — начала она, но её голос осёкся, когда я надавил сильнее. Её колени не сразу поддались, но я приложил силу, раздвигая их широко, так что юбка задралась, обнажая её бесстыже голую, волосатую пизду.
— Серёжа... — скорчилась от стыда Анна Николаевна, отвернув лицо в сторону, её щёки запылали алым.
Я разглядывал её пизду с близкого расстояния, впитывая каждую деталь. Густые, кудрявые завитки тёмных волос обрамляли крупные, розовые половые губы, набухшие и блестящие от влаги. Волоски ближе к губам слиплись, покрытые её соками, и это зрелище заставило мой член напрячься до боли. Запах — солоноватый, терпкий, ударил мне в ноздри, и я задрожал от похоти, моё дыхание стало тяжёлым, прерывистым.
— Не смотри так близко, — стыдливо пробормотала Анна Николаевна, её голос дрожал, но это только подливало масла в огонь. Её вечная стыдливость сводила меня с ума. Я крепко держал её колени, не давая им сдвинуться, и любовался её зрелой, волосатой вульвой столько, сколько хотел. Когда возбуждение переполнило меня, я прильнул губами к её сочным, белым ляжкам, покрывая их влажными, жадными поцелуями. Анна Николаевна тихо застонала, её дыхание сбилось. Одна её рука вцепилась в край стола, вторая лежала на бедре, сжимая край юбки пальцами. Она что-то пробормотала, но я не расслышал — всё заглушало влажное чмоканье моих губ по её коже. Её мясистые ляжки были такими мягкими, гладкими, такими манящими, что я лизал их языком и слегка прикусывал, рыча от похоти. Мои поцелуи поднимались выше, я ощутил прикосновение её интимных волосков к моему лицу. И вот мой язык коснулся её половых губ.
— Аааах! — короткий вскрик вырвался из груди Анны Николаевны, её бёдра инстинктивно сжались, зажав мою шею. — Серёжа, нет... Не надо... Я... Я же не подмывалась...
Я зарычал от недовольства, чувствуя, как её ляжки сдавливают меня. Она тут же ослабила хватку, и я нырнул языком глубже, между её половых губ, сразу ощутив солоноватый привкус её соков.
— Мммм... — тихий стон сорвался с её губ, бёдра снова слегка сжали мою голову. Я зарычал громче, руками раздвигая её ляжки ещё шире. Поднял глаза, поймал её взгляд — в нём смешались стыд и смятение, она боролась с собой. Не отрывая от неё глаз, я начал неспешно лизать её щёлку, двигая языком снизу-вверх, смакуя её влагу. Она кривилась, корчилась от смущения, её тело слегка подрагивало. Но вскоре её глаза закатились, дыхание стало глубже, ровнее, а губы приоткрылись.
— Ах... — тихий стон вырвался из её груди. Я стал лизать её активнее, хватая губами влажные половые губы, посасывая их, оттягивая в сторону. Лизал её солоноватое нутро, пульсирующую дырку, чувствуя, как она дрожит под моим языком. Поднимался выше, лаская её клитор — крупный, набухший, надавливая языком твёрдо, как ей нравилось. Анна Николаевна закусила губу, её бёдра чуть подались вперёд — хороший знак. Я зарылся лицом в её мокрую, волосатую пизду, хрюкая от похоти, вылизывая всё, до чего мог дотянуться. Хватал губами её губы, лизал вокруг них, то плашмя, то кончиком языка теребил клитор. Сверху доносились её сдерживаемые стоны, дрожащие, почти умоляющие.
— Серёжа... Стой... Я сейчас... МММ!
Она слегка оттолкнула меня, её рука дрожала.
— Не надо, я... — начала она.
— Я хочу, чтобы вы кончили, — настойчиво сказал я, возвращаясь к её пизде и вылизывая её с новой силой. Её стеснение кончать всегда забавляло меня — словно она считала это чем-то постыдным. Я обхватил губами её набухший клитор и принялся его сосать, причмокивая. Анна Николаевна потекла ещё сильнее, её пальцы вцепились мне в волосы, стон вырвался уже без стеснения.
— Нет! Ааах! Стой... Я... Я сейчас... — её голос сорвался на высокий писк. Обсасывая клитор, я проник двумя пальцами в её мокрую, скользкую пизду. Стенки её влагалища сжали мои пальцы, пульсируя, как живой организм. Я чувствовал, как они сокращаются, обхватывая меня. Я начал трахать её пальцами, двигая ими вперёд-назад, быстро, так что её щёлка зачавкала, и лёгкие брызги коснулись моего лица. Она была такой влажной, что её волоски липли к моим щекам, а моё лицо стало мокрым от её соков.
— БОЖЕ! — вскрикнула Анна Николаевна. — О Боже... Нет! Пожалуйста, Серёжа! Нет... Нет! НЕЕЕЕТ! ААААХ!
Она начала кончать, вдавив моё лицо в свою волосатую пизду и сжав мою голову бёдрами. Я ничего не слышал. Её ляжки закрыли мне уши, усложняя дыхание, но я чувствовал, как её бёдра сотрясаются в оргазме, а её соки текут ещё обильнее, смачивая моё лицо. Она кончала, содрогаясь, её стоны глохли в моих ушах, зажатых её ногами. Когда её бёдра наконец расслабились, я выскользнул из их хватки и вытер лицо тыльной стороной ладони. В отражении её очков я увидел своё красное, мокрое, липкое лицо, блестящее от её выделений.
— Господи... — смущённо пробормотала Анна Николаевна, её щёки запылали. — Ты весь мокрый... Прости... Я не...
— Да всё нормально, — усмехнулся я и нежно поцеловал её прямо в пизду, в дрожащие, блестящие от влаги половые губы. Её пизда была так близко — красивая, взрослая, расслабленная, мокрая. Я невольно залюбовался ею, впитывая каждую деталь: розовые губы, слипшиеся от влаги волоски, пульсирующее нутро.
— Ну хватит уже смотреть, — смущённо прервала меня Анна Николаевна, пытаясь сдвинуть колени, но я крепко держал их, не давая сомкнуться. Не отрывая глаз от её вульвы, я прошептал:
— У вас такая красивая пизда...
— Серёжа! — закатила глаза Анна Николаевна, густо краснея и всё ещё пытаясь сдвинуть бёдра.
— Нет, правда, — поднял я глаза на свою учительницу. — Она очень красивая. Всё такое... Ну... Аккуратное... Мне нравится, что вы волосатая... Я прям ощущаю перед собой настоящую женщину, а не девочку...
Анна Николаевна неожиданно посмеялась, покачав головой, её смущение смешалось с лёгкой иронией. Я тоже хохотнул и снова поцеловал её пизду, мягко, почти благоговейно.
— Моя пизда... — протянул я, чувствуя себя глупым мальчишкой. — Красивая зрелая пизда...
— Серёжа, ну хватит... — она снова закатила глаза, но в её голосе мелькнула нотка смеха. Я изучал её вагину взглядом и пальцами, раздвигая половые губы, разглядывая пульсирующее розовое нутро, пощипывая влажные волоски вокруг. Солоноватый, терпкий аромат окутывал меня, я вдохнул его, наслаждаясь запахом женщины.
Медленно встав, я сделал два шага назад, прижавшись задом к ближайшей парте. Расстегнул ремень, стянул брюки с трусами до колен, и мой молодой, твёрдый член выскочил наружу, качнувшись, как пружина. Капелька смазки стекла по головке.
